И йети рухнул на землю; над ним курился дымок. Затем из зеленого облака появился второй, споткнулся о камень; подбородок и грудь его были покрыты рвотными массами, но он упрямо тянул свои когти к Далии.
Она нанесла жестокий удар, и энергия, заключенная в посохе, ужалила чудовище. Далия перехватила посох за внешнюю секцию и принялась вращать им, словно кнутом, набирая скорость, а потом ударила, словно атакующая змея, била снова и снова, но чудовище упорно продолжало подниматься на задние лапы.
Она почувствовала себя так, словно выбивает пыль из гобелена, причем не причиняет ему ни малейшего вреда!
Далия выругалась и пожалела, что не носит с собой меча.
Она выругалась снова, когда второй йети опять встал, хотя тело его горело и дымилось; бурлящее вонючее облако больше не беспокоило его. Когда он, в свою очередь, выступил вперед, пройдя между валунами, эльфийка попятилась, ближайший противник последовал за ней, а второй уже растопырил лапы.
Но обожженный монстр собирался напасть вовсе не на Далию. Она сообразила это только тогда, когда второй йети оцарапал когтями затылок первого, и когда этот первый развернулся, чтобы ответить, тот вскочил на сородича и повалил его наземь.
Далия отшатнулась, не понимая, что происходит, и вдруг снова заметила Эффрона, который обошел колдовское облако и камни, держа перед собой костяной посох. Глазницы черепа светились алым огнем. И тогда она сообразила, что второй йети был мертв, и, будучи мертвым, служил Эффрону.
Это сделал ее сын.
Она смотрела на все это, словно завороженная, загипнотизированная, ошеломленная, и душу ее одновременно переполняли гордость и ужас.
Потусторонний вопль адского жеребца вывел ее из транса, и Далия, резко обернувшись, увидела, что Амбра и Афафренфер стоят над другим мертвым йети. А оставшееся в живых чудовище отступало на север и рвало когтями свое брюхо, преследуемое стаей пауков. И, наконец, она увидела Энтрери – ассасин посреди тропы молотил мечом по черепу йети, появившегося самым первым, а тот продолжал извиваться и терзать глотку адского жеребца. Призрачное животное лежало на боку, и фигура его начинала таять.
Амбра и Афафренфер бросились на помощь Далии, и: все трое остановились, наблюдая за происходившей поблизости дракой. Казалось, йети-зомби не под силу было справиться с живым сородичем, но он отвлекал монстра, пока Эффрон осыпал его стрелами черной магии. Живому йети наконец удалось высвободиться. Зомби неподвижно повалился на землю, ни на что больше не годный, но раненая тварь, очевидно, потеряла желание сражаться и побежала на север. Последний луч разрушительной энергии из костяного посоха колдуна настиг йети на бегу.
– Великолепно, – заметил Афафренфер, когда Эффрон прикончил последнего врага.
– Спасибо, – отозвался колдун.
– Все мы были великолепны, я хотел сказать, – заметил монах. – Мы могущественная пятерка.
Эффрон лишь хмыкнул и прошел мимо спутников.
– Не будем здесь задерживаться, – предложил Энтрери. – Надо убираться подальше от этого места, пока не вернулись те двое, да еще друзей с собой не привели.
Вдруг он буквально подпрыгнул на месте от неожиданности, и это движение и его взгляд заставили Далию, монаха и дворфа быстро обернуться.
Йети, убитый Амброй, снова поднялся на ноги; мозговое вещество капало из проломленного черепа. Чудище, тяжело переваливаясь, побрело за Эффроном, который ушел уже довольно далеко. Мгновение спустя глазницы черепа на посохе колдуна вспыхнули снова, и убитый Энтрери йети зашевелился и неловко встал.
– Мне это как-то не шибко нравится, – заметила Амбра и подняла перед собой свой священный талисман.
– Придется привыкать, – ответил Эффрон, причем в его голосе прозвучало ясное предупреждение: он не потерпит попыток дворфа отогнать своих новых рабов. Калека-колдун взглянул на Энтрери и приказал: – Веди нас.
Энтрери не сводил взгляда с Эффрона и его зомби. Ассасин опередил того монстра, которого только что убил, и поднял с земли обсидиановую статуэтку. Он не мог призвать адского жеребца так скоро после сражения, поэтому сунул фигурку в карман и жестом велел Далии и остальным догонять их.
– Ты, прикажи своим зверушкам идти позади, да подальше от нас, – обратилась Амбра к Эффрону, когда они цепочкой двинулись вперед. – Второй раз повторять не буду.
Эффрон лишь издал короткий циничный смешок.
Несмотря на протесты дворфа и явное беспокойство остальных, в ту ночь, когда они разбили лагерь, зомби-йети стояли на страже. Эффрон держал чудовищ при себе всю дорогу через перевал и пока они шли через холмы, лежавшие к югу от Хребта Мира. Он отпустил их обратно в царство мертвых, только когда впереди показались башни Лускана, потому что даже в этом городе презренных пиратов подобные немертвые «стражи» вряд ли могли найти радушный прием.
Путники приблизились к городу к северу от реки Мирар. Ворота охраняла группа воинов.
– Какое у вас дело в Городе Парусов? – спросил один из них, похотливо глядя на Далию. Однако он не узнал ее. В Лускане Далия была объявлена в розыск, за ее поимку обещали много денег, поскольку она убила одного из верховных капитанов и забрала его магический плащ, который сейчас открыто носила.
Но городские стражники не узнали Далию, и это напомнило путешественникам о волшебном сне. Они спасались в Долине Ледяного Ветра от могущественных врагов, но с тех пор прошло почти двадцать лет.
– Мимо идем, – ответила Амбра, подошла ближе и пожала стражнику руку, при этом ловко сунув ему в руку золотую монету. – А может, и останемся, или наймемся на какой-нибудь корабль. Кто знает?
Стражник кивнул и оглянулся, указывая на строение, расположенное неподалеку от ворот.
– «Одноглазый Джакс», – сказал он. – Это для вас подходящее местечко.
– «Одноглазый Джакс»? – с подозрением повторил Энтрери и вытянул руку, чтобы помешать спутникам войти в город прежде него.
– Ага, хорошая гостиница с общим залом; там можно записаться на корабль или в торговый караван, – пояснил стражник.
– Джакс? – еще раз повторил ассасин.
– Ну да, так он и сказал, – вмешалась Амбра, но Энтрери не обратил внимания на ее слова.
– Это владелец?
– Ага, похоже, это его сокращенное имя, – не очень уверенно произнес стражник.
– Джарлакс! – выпалила Амбра, догадавшись наконец, в чем дело.
Стражник и его товарищи побледнели и нервно переглянулись; очевидно было, что это имя опасно открыто произносить в Лускане!
Энтрери развернулся спиной к воротам и направился обратно, сделав знак остальным следовать за ним.
– Мы обойдем город, – тихо сказал он.
– А как же нормальная кровать? – возразила Амбра.
– Нет.
– Ба, ну тогда я встречу вас у противоположных ворот после того, как хорошенько высплюсь! – заартачилась дворф.
– Нет, – бесстрастно заявил Энтрери, нарочно отвернулся от стражника и одними губами спросил: – Вы хотите сразу же объявить всему миру о том, что мы вернулись в страну живых?
Это заставило Амбру и прочих призадуматься. Энтрери повел их прочь, махнув рукой стражнику, чтобы тот не следовал за ними.
– Ты не доверяешь Джарлаксу? – негромко спросила Далия, когда они отошли подальше от ворот.
Энтрери фыркнул с таким видом, как будто услышал необыкновенную чушь.
– Он же спас нам жизнь, – напомнила ему Далия.
Энтрери снова фыркнул:
– Еще одна причина для меня ненавидеть его.
– Нас троих превратили в статуи, – вмешался Афафренфер, указывая на себя, Энтрери и Далию: все трое обратились в камень под взглядом медузы в зловещем замке лорда Дрейго Быстрого, чародея из Царства Теней. – Мы обратились в ничто, лишились даже наших следующих жизней в мире ином.
– Звучит замечательно, – сухо сказал Энтрери. – Мы пойдем в обход города, все мы, и больше я ничего не желаю слушать.
– Ты теперь берешься говорить за весь отряд? – спросила Далия.
– Точно так же, как это сделала ты, вздумав сражаться с Дзиртом не на жизнь, а на смерть, – быстро парировал Энтрери, и женщина прикусила губу.
Дворф, монах и Эффрон обменялись многозначительными взглядами.
– Ну ладно тогда, веди нас, придурок, – сказала Амбра. – Следующий город по дороге – Порт Лласт, если от него еще что-то осталось. Я скоро помру без кружки пива и хорошей постели, это я тебе точно говорю!
– И без ванны, – добавил Афафренфер.
– Ну, ванна – это, допустим, глупости, – проворчала дворф; и, кивнув на прощание недоумевающему лусканскому стражнику, члены отряда повернули на восток и сошли с дороги, чтобы обойти город стороной.
Глава 5«Ура» и «хей-хо»
Луч утреннего солнца заглянул в окно и разбудил Кэтти-бри. Она медленно пришла в себя и рассталась с прекрасным сновидением. Из одежды на ней ничего не было, но ее укрывали несколько одеял, и ей было очень тепло и уютно – и стало еще теплее, когда женщина вспомнила прошлую ночь.
При этой счастливой мысли она протянула руку, чтобы коснуться своего возлюбленного, но в постели, кроме нее, никого не было. Удивившись, Кэтти-бри приподнялась на локтях и выглянула из-под одеяла.
Дзирт находился в противоположном конце комнаты, около очага; языки пламени отражались от его темной кожи, рыжие отсветы играли на длинных белых волосах. Он тоже был обнажен, и Кэтти-бри залюбовалась его фигурой, грациозными движениями; он бросил в очаг очередное полено. Полено отскочило от наполовину сгоревших сучьев и очутилось слишком близко к краю очага, и женщина услышала недовольный вздох Дзирта. Она решила, что тот сейчас возьмется за кочергу, но он не стал делать этого. Наоборот, он отодвинул небольшую железную решетку и сунул в очаг голую руку, чтобы взять полено; оно еще не загорелось, хотя в складках коры уже вспыхивали крошечные искорки.
Дзирт убрал новое полено, снова повернулся к угасавшему очагу, наклонился, затем инстинктивно отпрянул – горящий сук затрещал, и вверх, в дымоход, полетел столб искр.