Реджис кивнул, но, вспоминая долгую и полную приключений дорогу, которая привела его обратно к друзьям, вспоминая прекрасную Доннолу Тополино, и Дедушку, и Дорегардо, и «Ухмыляющихся пони», он вдруг обнаружил, что не может согласиться с заявлением Бренора.
– Верховный капитан Курт, – сообщил Реджис своим четырем спутникам, когда они заметили рыжеволосого человека. Мужчина приближался к их лагерю, разбитому неподалеку от северной окраины Лускана. Вместе с Брелином Джанкеем они без происшествий покинули Долину Ледяного Ветра и перевалили через Хребет Мира. Пять спутников разбили лагерь поблизости от города и отправили Брелина в Лускан, взяв с него обещание, что он найдет Джарлакса и приведет к ним.
– Верховный капитан? Тогда он наверняка не один, – сказал Бренор. – Как ты думаешь, эльф, этот крысеныш дроу нас предал?
Друзья заметили, что Дзирт качает головой, но на лице его появилось озадаченное выражение. Он видел этого человека двадцать лет назад, но казалось, что с тех пор рыжеволосый бандит не постарел ни на один день.
– Добрая встреча, и добро пожаловать обратно в наш город, мастер Паррафин, – приветствовал их верховный капитан Курт, кивнув Реджису. – Или ты предпочитаешь, чтобы тебя называли Пауком?
Реджис прикоснулся к своему берету.
– Серена передает тебе привет.
– Спасибо, ей тоже передавай привет, – ответил Реджис.
– Бениаго? – спросил Дзирт; разумеется, он вспомнил имя. На Фаэруне прошло почти двадцать лет, но для Дзирта, который все это время спал волшебным сном в Ируладуне, со времени последней встречи с Бениаго пролетело всего лишь несколько недель.
– Приятно встретить тебя снова, мастер До’Урден, – ответил Бениаго почему-то шепотом, затем огляделся по сторонам и сделал жест, призывая их говорить вполголоса.
– Ты теперь верховный капитан?
Человек пожал плечами:
– Переживи начальство, и мир будет принадлежать тебе, верно?
– Могу согласиться, особенно это относится к друзьям Джарлакса.
Бениаго ухмыльнулся и снова пожал плечами.
– Примерно десять дней назад здесь видели других твоих друзей, – сообщил он.
– Других друзей? – переспросила Кэтти-бри.
– Энтрери и эти странные личности, – сказал Бренор, который сам видел действительно необычную троицу – жестоко искалеченного тифлинга, болтливую женщину-дворфа и серокожего человека в монашеском облачении – на склоне Пирамиды Кельвина в ту ночь, когда он и его друзья спасли Дзирта.
– И куда же он отправился? – поинтересовался Дзирт, кивнув Реджису, чтобы подтвердить догадку Бренора.
Рыжеволосый человек неловко переминался с ноги на ногу; Дзирт и Кэтти-бри это заметили.
– Кто знает? Я пришел, чтобы сказать вам… – Он смолк и снова огляделся.
– Мы забыли о правилах приличия, – сказал Дзирт. – Следует подать еды и питья нашему гостю.
– Я уже все приготовил, – сообщил Вульфгар из-за спины дроу. Обернувшись, собеседники увидели, как он переставляет большие камни, служившие им сиденьями, так, чтобы Бениаго мог присоединиться к ним за обедом. Легкость, с которой Вульфгар поднимал камни, заставила Дзирта перенестись в прошлое, потому что этот человек, воплотившись повторно, явно не утратил ни капли своей сверхъестественной силы.
Они собрались у костра, и Дзирт позвал Гвенвивар и велел ей охранять лагерь и сообщить о приближении чужаков.
– Может, мне предупредить ее, что где-то неподалеку тебя ждут сообщники? – спросил Дзирт.
– Я вышел из города один и не могу здесь надолго задерживаться, – ответил Бениаго. Он в очередной раз вгляделся в темноту, и вид у него был встревоженный. – Я пришел сюда только ради твоей… вашей дружбы с одним из моих союзников.
– Джар?.. – начал было Дзирт, но Бениаго поднял руку, словно не желая, чтобы это имя произносилось вслух. И только сейчас Дзирт понял, что эта встреча не сулит ему ничего хорошего.
– Того, кого ты ищешь, нет в Лускане, – объяснил Бениаго, понизив голос. – И сомневаюсь, что он когда-либо вернется сюда. Тебе тоже не стоит там появляться. И не стоит хоть кому-то говорить, что ты путешествовал в компании Брелина. Я тебя очень прошу – ради его безопасности.
Эта просьба поразила Дзирта, и еще больше поразил его униженный тон верховного капитана Курта, фактического правителя Лускана.
– Угощайся, – пригласил гостя Вульфгар, протягивая ему миску с тушеным мясом, но Бениаго покачал головой и поднялся.
– Доброго пути вам, куда бы вы ни отправились.
– Мы идем в… – заговорил Бренор, но Бениаго отчаянно замахал рукой, не дав ему договорить. Затем рыжеволосый человек поклонился пятерым спутникам и исчез в ночи.
– М-да, все это очень интересно, – отметил Бренор, когда человек ушел.
Реджис покосился на Дзирта.
– Тиаго Бэнр, – произнес Дзирт по-прежнему шепотом, и хафлинг кивнул, а Кэтти-бри ахнула и тоже кивнула, очевидно, догадавшись, о чем идет речь.
– Вы про что там шепчетесь?! – возмущенно воскликнул Бренор.
– Скажем так: Дзирта в этом мире преследуют большие неприятности, чем последствия битвы с демоном у ворот Брин-Шандера, – произнес Реджис.
– Битвы с демоном? – переспросил Бренор.
Вульфгар рассмеялся.
– А у меня была раньше такая простая жизнь, прежде чем я вернулся к вам, – пожаловался он.
– Итак, Энтрери побывал здесь, Джарлакс покинул город и больше сюда не вернется, – подвела итог Кэтти-бри. – Ты сказал, что ему известен тайный путь в Гаунтлгрим, но теперь, насколько я понимаю, этот путь для нас потерян.
– А у меня есть карта, – сообщил Бренор. – Ничего, доберемся.
– Но не прямо сейчас, – возразил Дзирт, глядя в глаза женщине, которая когда-то была его женой.
– Широкая Скамья, – согласилась Кэтти-бри.
– Возможно, нам следует воспользоваться нашими новыми именами, – предложил Реджис. – И подыскать какой-нибудь псевдоним для Дзирта.
– Нет! – настойчиво воскликнул Бренор и топнул ногой. – Он уже достаточно долго носит это имя.
– Но его хотят убить…
– Тогда пусть приходят, – фыркнул дворф, причем довольно громко. – А что до меня, мое имя – король Бренор, и я отвечу так любому, кто спросит, и даже если не спросят, все равно меня зовут король Бренор.
– Можем ли мы доверять этому Бениаго? – спросил Вульфгар, и когда Дзирт уклончиво кивнул ему, варвар-гигант поднялся, начал сворачивать свой спальный мешок и укладывать вещи в повозку.
Прошло немного времени, и они снова отправились в путь, направляясь на восток через поля. Вскоре Бренор запел. Это была грустная песня об утрате, о величии и эпохе, которой не суждено было повториться, песня клана Делзун о городе Гаунтлгрим.
В ту ночь на небосклоне не было луны, не было облаков, и миллионы звезд сверкали в ясной вышине, усеивая небо, казавшееся совсем близким. Это была одна из тех ночей, когда небеса, казалось, сливались с землей, и душа и воображение воспаряли вверх, совсем как в ту ночь, когда Дзирт лежал в одиночестве и в полной тишине на вершине Подъема Бренора на Пирамиде Кельвина.
Это была одна из тех ночей, когда дроу-отступник казался себе ничтожным, крошечным и одновременно величественным, частью чего-то древнего, вечного, бескрайнего, как его воображение, и теплого, как любовь его пяти друзей, которые окружали его сейчас, в повозке. Здесь была даже Гвенвивар, потому что он не смог заставить себя отправить ее обратно в ее астральный дом.
Напротив, в такую ночь, чувствуя себя частью этой ночи, Дзирт ощущал себя так, словно он находился не на земле смертных, а в царстве Гвенвивар.
«Да, хорошо наконец оказаться дома», – решил Дзирт.
И эта повозка, спотыкавшаяся на камнях, двигавшаяся мимо ферм к востоку от Лускана, была его домом, потому что дом – это не место, о нет, но связь, связь с друзьями, и он ощущал ее сейчас так сильно, как никогда прежде.
Часть втораяСкрещенные пути. Скрещенные мечи
Меня все время преследуют выражение лица Бренора и слова Кэтти-бри. «Бремя, которое ты несешь, мешает тебе ясно видеть, – откровенно заявила она мне. – Ты надеешься найти собственные черты в других – даже в орках и гоблинах».
Только она сказала мне это, но выражение лица Бренора и искренний кивок, разумеется, подтверждали его согласие с мнением Кэтти-бри. Я хотел возразить, но обнаружил, что не могу этого сделать. Я хотел накричать на них, сказать им, что судьба не предопределяется происхождением, что разумное существо способно избежать влияния наследственности, что разум может противостоять инстинктам.
Я хотел сказать им, что мне удалось сбежать.
И поэтому, во время этих бесконечных хождений по кругу, разговоров, рассуждений и признания, слова Кэтти-бри насчет моего бремени в конце концов показались мне правдой. И поэтому, если бы меня не ограничивали мой собственный жизненный опыт и неуверенность, преследовавшая меня чуть ли не каждый день после бегства из Мензоберранзана, – хотя с тех пор прошло очень много лет, – я отреагировал бы на слова жены точно так же, как Бренор.
Неужели договор ущелья Гарумна оказался ошибкой? До сегодняшнего дня я не знаю этого наверняка, но сейчас, после нашего разговора, я обнаружил, что моя двойственная позиция вызвана скорее преимуществами договора для дворфов, эльфов и людей Серебристых Болот, которые избежали тогда войны, чем преимуществами для орков. Потому что в глубине души я подозреваю, что Бренор прав, и что новое мнение Кэтти-бри о природе орков подтверждается некими событиями в Серебристых Болотах. Королевство Многих Стрел пока еще не распалось, утверждает Бренор, но мир, который якобы сохраняется благодаря его существованию, – это обман. И я должен признаться, что, возможно, этот «мир» удобен только для орков-разбойников, он позволяет им свободно рыскать по округе; это было бы невозможно, если бы не Королевство Многих Стрел.
И все же, несмотря на все открытия и озарения, это болезненно для меня, все это, и очевидное решение проблемы представляется мне пропастью, слишком широкой, чтобы я смог перепрыгнуть ее. Бренор готов отправиться в Мифрил Халл, поднять дворфов и во главе этой армии открыто объявить войну Королевству Многих Стрел.