Кэтти-бри кивнула, оценив великодушие мага, и подумала: «Что еще могут предложить нам Гарпеллы после того, как Компаньоны из Халла закончат свое дело в Гаунтлгриме и снова обратятся с оружием в сторону Серебристых Болот?»
– Теперь тебя не беспокоит твоя… игрушка? – спросила Пенелопа, уводя Вульфгара прочь. Они прошли но множеству коридоров, миновали несколько комнат и наконец очутились в прекрасном саду, который был разбит позади Дворца. Плюща.
– Нет, – признался Вульфгар. – Я боялся, что беспокою мертвых. А мне не положено…
– Но ты все же не уничтожил этот рог, – заметила Пенелопа. – И не избавился от него.
Вульфгар улыбнулся, признавая ее правоту:
– Однажды он спас мне жизнь.
– Да, в логове дракона, как уже рассказывали мне ты и твой друг-хафлинг. Я бы с удовольствием послушала подробный рассказ об этом сражении.
Вульфгар остановился и взглянул на нее сверху вниз:
– Ты когда-нибудь была искательницей приключений? Тебе знакомо волнение битвы?
– Или волнение кражи? – добавила Пенелопа и протянула руку к рогу, отделанному алмазами.
– Это было вполне законное мародерство! – со смехом поправил ее Вульфгар.
– Когда я была моложе, я любила приключения, – призналась женщина. – Вообще-то, именно в глуши, на хуторе, полном горных великанов, я и встретила Доуэла и влюбилась в него. В разгар битвы, ни больше ни меньше.
– Значит, он спас тебя? – хитро спросил Вульфгар.
– Все было с точностью до наоборот. – Женщина направилась по садовой дорожке, идущей между рядами цветов с высокими стеблями, и вышла на освещенную солнцем поляну, расположенную в дальнем конце. – Доуэл довольно искусен в своем ремесле, но он никогда особенно не отличался умением колдовать в бою, а великаны – не самые восприимчивые к чарам создания.
– Очевидно, чары Пенелопы оказались более могущественными.
Женщина рассмеялась.
– Мне не понадобились чары, хватило и моего решительного настроя!
– Действительно, его умение убеждать должно быть велико, раз он сумел уговорить тебя вступить в эту семью, – заметил Вульфгар, и Пенелопа посмотрела на него с озадаченным выражением, словно не понимая, о чем он говорит.
– Это я уговорила его, – поправила она, когда сообразила, о чем речь. – Я урожденная Гарпелл, а не он.
Настал черед Вульфгара изумляться.
– Доуэл вступил в мой клан и принял мое имя, – объяснила она. – Это было самое меньшее, что он мог сделать после того, как я вытащила его из лап короля горных великанов – и заметь, очень голодного короля!
Вульфгар рассмеялся.
– Мне кажется, что твое возвращение на Торил – самое странное из всех, – продолжала Пенелопа. – Кэтти-бри вернулась по приказу своей богини, Бренор – по долгу дружбы, хафлинг – потому, что хотел доказать, что он чего-то стоит. Кстати, осторожнее с ним: подозреваю, он, ради того чтобы продемонстрировать собственную смелость, вскоре навлечет на себя крупные неприятности. Но как же насчет Вульфгара? Ты признался, что не сразу выбрал эту трону, и все же ты здесь.
– Я вернулся ради друзей, как и Бренор, и потому, что я в долгу перед Бренором, настолько же, насколько перед Дзиртом.
– Ты никому ничего не был должен, а дружба ваша осталась в далеком прошлом, и ты сам нам об этом рассказывал. – Пенелопа остановилась, пристально посмотрела на Вульфгара, и он вынужден был взглянуть ей прямо в глаза.
– Возможно, я все-таки боюсь смерти, – после долгого молчания заговорил он.
– Странно слышать такое от человека, который провел много лет в мире ином.
– А что я могу найти в Приюте Воинов?
– Семью, друзей, уют? Разве не этого ты ожидал?
– И все это навечно.
Его тон многое объяснил ей.
– Ты имеешь в виду – это вечная скука?
– Я не могу сказать, но это не важно. Если это все будет длиться вечно, оно может и подождать, верно? А сейчас мне подарили захватывающее приключение, новую жизнь, после которой останутся прекрасные воспоминания, подарили возможность вновь встретить достойных друзей, с которыми можно пуститься в путь. Почему бы мне и не вернуться на Торил?
– Вижу, ты полная противоположность Дзирту. Он не смог заставить себя забыть Кэтти-бри и свою прежнюю жизнь, а ты, кажется, уже и не вспоминаешь о прошлом.
Вульфгар несколько мгновений поразмыслил над ее словами, затем медленно покачал головой:
– Нет, не так; я просто хотел набраться новых впечатлений. Я снова хочу сражаться, любить женщин, есть вкусную еду, пить хмельные напитки.
– Значит, это для тебя просто большое развлечение? И больше ничего?
– Не знаю, – признался Вульфгар.
– Значит, для тебя сейчас цель жизни – получать удовольствие?
– И это неплохая цель! – легкомысленно заметил Вульфгар, но Пенелопа не желала так просто оставить этот разговор.
– Существует религия, последователи которой считают так же, – сказала она, и на лице Вульфгара появилось кислое выражение. – Нет, это, скорее, философия, – быстро поправилась она. – Но в ней предполагается отсутствие справедливого вознаграждения. Эта философия называет богов фальшивкой, считает, что боги – всего лишь могущественные смертные, которые изображают божества ради собственного развлечения, за счет низших разумных существ, населяющих этот мир; и вот эти смертные могут якобы контролировать нас.
– Кажется, тебе многое об этом известно.
Настала очередь Пенелопы рассмеяться.
– Меня часто называли чуждой условностям и традициям. Я считаю, что это почетное звание.
Вульфгар внимательно посмотрел на собеседницу.
– Ты скучаешь по дорогам и треволнениям, которые приносят приключения, – заявил он.
– Я слишком стара… – начала она, но Вульфгар рассмеялся, и она смолкла.
– Я прожил на свете сто двадцать пять лет!
– Но у тебя тело молодого человека.
– Я подвержен страстям молодого человека, но лишь потому, что я испытал скуку старости, – поправил ее Вульфгар. – Я пережил и боль, и горе…
– А любовь?
Он не стал этого отрицать. Он снял с плеча Клык Защитника и легко взмахнул огромным боевым молотом, держа его в одной мускулистой руке.
– Я наслаждаюсь каждым днем, каждым событием, – кивнул он. – И каждым волнением жизни.
– Например, беседой со старой женщиной в саду, залитом: солнцем?
Вульфгар широко, искренне улыбнулся, и его ясные голубые глаза сверкнули.
– Не такая уж ты и старая, – лукаво произнес он. – Возможно, придет день, и мы с тобой отправимся на охоту за великанами.
Теперь Пенелопа тоже улыбалась, и это был ее безмолвный ответ. Она искренне надеялась, что такой день когда-нибудь настанет.
– Если честно, ты напоминаешь мне зверя, загнанного в клетку, – с такими словами Реджис обратился к Бренору ясным, солнечным утром несколько дней спустя. Они стояли на парадном крыльце Дворца Плюща. Весна была в разгаре, дул свежий теплый ветерок, и дорога манила их за собой – но еще более упорно звал их в путь мрачно настроенный дворф.
Он без конца расхаживал взад и вперед, топая тяжелыми сапогами по дощатому полу. Остановился на мгновение, чтобы презрительно фыркнуть в ответ на замечание хафлинга, затем снова принялся мерить крыльцо шагами.
На тропинке неподалеку от дома методично тренировались Дзирт и Вульфгар, и каждые несколько минут Вульфгар о чем-то спрашивал своего бывшего наставника. Реджис подумал, что ему следует пойти туда и тоже потренироваться с Дзиртом – в конце концов, кто из них лучше всего владеет мечом?
– У нас впереди долгий путь, – заметил Бренор, в очередной раз проходя мимо хафлинга.
Реджис кивнул.
– Гаунтлгрим… Ага, погоди, когда ты его увидишь, все поймешь, – ворчал Бренор. – Поймаем мы, значит, Пуэнта, и уберемся оттуда. В Серебристую Луну, вот что я тебе скажу! Так, а там найдем жреца, который сделает все, что нужно, а потом отправимся охотиться на Обальда и его псов и загоним этих тварей обратно в их норы!
Так он продолжал бормотать довольно долго, обращаясь скорее к себе самому, потому что замечание о «долгом пути», который ждал их, заставило Реджиса задуматься о собственном будущем. Да, он пойдет в Гаунтлгрим, но, может быть, для него это будет последней целью их совместного путешествия? Может, ему следует оттуда пойти не на восток, к Серебристым Болотам, а на юг? Он ничуть не сомневался, что в начале лета сумеет найти Дорегардо и «Ухмыляющихся пони», и у него еще останется время на то, чтобы вернуться в Дельфантл, в любящие объятия прекрасной Доннолы.
В этот момент дверь особняка отворилась, и появилась Кэтти-бри в сопровождении Пенелопы и Киппера.
– Если ему удастся отбиться во время первой попытки, возможно, действительно стоит убить его на месте, – говорил Киппер.
Дзирт и Вульфгар прекратили поединок и присоединились к остальным.
– Эй, о чем это вы?! – воскликнул Бренор.
Кэтти-бри показала ему золотое кольцо, поблескивавшее у нее на руке; в кольцо был вправлен черный драгоценный камень.
– В этом кольце содержится заклинание, необходимое для того, чтобы поймать душу Пуэнта. – Она перевернула руку ладонью вверх: на ладони лежал огромный камень, красный как кровь.
– Рубин? – спросил Дзирт.
– Сапфир, – поправил его Реджис, глядя на драгоценность и облизываясь.
– Это филактерия, – объяснила Кэтти-бри, затем спрятала камень.
– Ты сказал, что у нас может и не получиться, – обратился Бренор к Кипперу. – Значит, считаешь, что это не сработает?
Старик втянул воздух сквозь зубы.
– Это очень сложное колдовство…
– Моя дочь с ним справится!
– О, успокойся, – сказала Пенелопа. – Кольцо, которое Киппер ей одолжил, сохраняет магию в неприкосновенности. И все же чары эти непростые, а ваш друг вряд ли захочет поддаться им; он будет сопротивляться, и иногда сопротивление бывает успешным.
– Упрямый дворф, – добавил Киппер, – никогда не бывает легкой целью для мага!
– И дружба не поможет, – резко произнес Реджис, и Бренор в ярости уставился на него.