Тамара поднялась из-за стола, взглядом приказала Олегу оставаться на месте и снова исчезла. Он сидел рядом с плачущей женщиной и не знал, что ей сказать, да и нужно ли что-то говорить. «Все бесполезно, — думал он. — Ее убили, потому что перепутали… Что же будет с Ниной? Я не звонил ей утром, а может, нужно было даже поехать».
— А вы сосед? — неожиданно обратилась к нему Ирина Степановна — чуть ли не впервые. До этого она обращалась исключительно к Тамаре.
— Нет, мы познакомились в книжном магазине, — машинально ответил Олег.
— О, Маша так любила книги, — вздохнула та. — Жить без них не могла. Знаете, она ведь из совсем простой семьи. У нее родители — рабочие. Я их знала когда-то. Чтением у нее дома не интересовались, зато дочкой гордились — окончила институт, работает в таком месте… А вот сын ее за человека не считал. А я ведь его помню совсем мальчишкой, тоже рос среди книг… Вечно упрекал мать, что мало зарабатывает, что блата на этой работе никакого. И в кого он пошел?
Ирина Степановна вздохнула:
— А сейчас сидит за столом как чужой. Пьет, закусывает, аппетит хороший… Хотел телевизор включить, спасибо, не дали. Скучно ему… Этот долго горевать не будет.
Женщина вдруг встрепенулась, оглянувшись на дверь:
— Легок на помине! Чего ему тут надо?
Олег краем глаза увидел вошедшего в комнату Валерия и отвернулся к окну. «Если он меня узнает, будет скандал! Ну не полезу же я под стол!»
Однако он тревожился напрасно. Валерий его не узнал. Он обменялся с кем-то из гостей несколькими фразами — говорили насчет машин, упоминали мраморную мастерскую. Речь шла о памятнике — и даже Олега, человека постороннего, задело, как спокойно и деловито обсуждал эту тему осиротевший сын. Ирина Степановна сидела как на иголках. Когда Валерий ушел, она немедленно встала:
— Ну и я пойду. Что-то мне так тяжело… С Тамарой повидалась, и спасибо.
Через несколько минут к столу вернулась Тамара. Она уселась, дунула в сложенные ладони, будто отогревая их, и залпом опустошила рюмку водки. Лицо у нее было бледное, сердитое, нижняя губа слегка подергивалась, будто ее сводило судорогой.
— Я знала, что он дурак, но не думала, что такой, — вымолвила она наконец. — Ты представляешь — не желает со мной говорить! Я вхожу в комнату — он глаза отводит. Подхожу к нему — убегает. Он тут был? Я так и думала. Только на лестнице его и перехватила.
— Валерия?
Она кивнула:
— Ведет себя как школьник. Чего он боится? Или невеста попалась такая ревнивая? Просто идиотизм! Мы же давно развелись, пора успокоиться… — И, неожиданно сменив тему, Тамара сообщила: — Он мне сказал то же, что и тебе. Маша в тот вечер ушла из дому поздно, куда — не сказала. Только со мной такой номер не пройдет.
— Что вы… Ты имеешь в виду?
— Маша обязательно должна была что-то сказать перед уходом, — пояснила Тамара. Она говорила тихо, еле слышно, делая вид, что занята своей тарелкой. — Я ведь жила с ними и прекрасно знаю, как она себя вела. Правда, теперь многое могло измениться. Эта Лика… Да черт с ней.
Тамара сказала, что бывший супруг наотрез отрицал, будто его мать сообщила, куда идет. Дескать, просто хотела прогуляться, что тут такого? Она часто гуляла перед сном.
— Это верно, — заметила женщина. — Но не в такую пору и не в такую мерзкую погоду. Словом, они что-то скрывают. И он, и его невеста.
— И узнать невозможно?
Тамара пожала плечами и отодвинула тарелку.
— А как узнаешь? Ножом припугнуть, что ли? Не захотят — не скажут. Я думаю, этот вопрос им уже задавали десятки раз. И следователь, и ты. Это бесполезно. Кстати, тебя так и не вызывали?
Узнав, что персоной Олега следствие так и не заинтересовалось, Тамара раздраженно заметила, что в таком случае надеяться вообще не на что. Если его — такого важного свидетеля — оставили в покое, значит, делом занимаются спустя рукава.
— Я тут спрашивала кое-кого из соседей: ходила ли милиция по квартирам, спрашивали о чем-нибудь? Нет, никто их не беспокоил. А могли бы спросить: может, кто-то видел Машу в тот вечер? Может, разговаривал с ней?
— В конце концов, прошло еще не так много времени, — попробовал возразить Олег, но Тамара возмутилась:
— Прошло достаточно времени, чтобы люди все перезабыли. Неужели мне самой пойти по квартирам? Так у меня времени на это нет!
Она разволновалась и заговорила громче. В какой-то момент Олег обнаружил, что за столом наступила тишина и все слушают только его соседку.
— Тамара…
Она осеклась, обвела взглядом притихшее застолье и неожиданно встала:.
— Что ж, я пойду. Ты со мной?
Он тоже поднялся, неловко попрощался — сам не зная, с кем именно, и они вышли. Тамара велела ему взять верхнюю одежду и не задерживаться в прихожей — она явно нервничала и спешила. Одевались они уже на лестнице, спустившись на один пролет.
— Как глупо, — пробормотала Тамара, выйдя на улицу вслед за Олегом. — Но иногда я просто не умею сдержаться.
— Ничего, — успокаивал ее Олег. — Никто не понял, в чем дело.
— Надеюсь. Знаешь, ведь могут решить, что я злюсь на бывшего мужа и потому его подозреваю. Люди всегда придумывают самые простые объяснения. Ревность, например… А я на него не злюсь.
Олег лицемерно заверил, что не сомневается в этом. Было очевидно, что она испытывает по отношению к бывшему мужу довольно сильные чувства. Если не злость, то по крайней мере презрение. Он предложил подвезти ее, и Тамара уже без колебаний согласилась. Она успокаивалась, по мере того как машина удалялась от дома. Казалось, само место, где прошло несколько лет ее жизни, действовало» на нее угнетающе. Наконец она вздохнула:
— Ну вот и все. Маши нет, и мне незачем будет сюда возвращаться. Знаешь, за эти два года я ни разу не чувствовала себя свободной. Хотелось отрезать прошлое, не думать, забыть этот адрес… Но тут оставалась Маша — не могла же я отрезать и ее!
— Удивительно, что у вас были такие отношения, — решился заметить Олег. — Все-таки свекровь…
Все удивлялись, — улыбнулась та. — А я сама — больше всех. Думаешь, я такая простая, широкая натура, со всеми дружу, все меня обожают? Вовсе нет. Я недавно перелистывала свою записную книжку. И знаешь, что обнаружила? Там в основном записаны телефоны моих учеников, еще какие-то деловые адреса. А вот друзей как-то маловато, да и тем давно не звонила. Мне даже страшно стало…
— У меня почти то же самое, — заметил Олег. — Времени ни на что не хватает. Ни ходить в гости, ни самому звать. Не помню, как встречал Новый год, как прошел день рождения… Как будто праздников не стало — только будни. Может быть, это возраст?
Она улыбнулась:
— Какой там возраст? Это просто такая собачья жизнь.
— А звонить я вообще не люблю, — продолжал Олег. — Это женщины любят дружить по телефону. Иногда не встречаются годами, но звонят друг другу, часами болтают…
Тамара промолчала. Ее минутное оживление прошло, И она уставилась в окно, покусывая нижнюю губу, на которой уже не осталось помады. И вдруг обернулась:
— Ты больше туда не ходи, договорились? Ты и так уже примелькался, это опасно.
Олег, слегка ошеломленный резкой сменой темы, не нашелся что ответить. Она продолжала:
— Я сама попробую что-нибудь выяснить. Там нечисто — это сразу чувствуется. Только в чем дело — не понимаю.
— Но тебе же неприятно туда ходить?
— Ради Маши как-нибудь выдержу, — отрезала Тамара. — Конечно, ей уже не поможешь, но убийца-то жив, свободен… Как подумаю об этом, хочется что-нибудь сломать!
Она снова отвернулась, и Олег услышал, как изменился ее голос:
— А потом это нужно твоей подруге.
— Она-то как раз никого искать не хочет.
— Успокоилась?
— Даже слишком. Больше всего ей не нравится, что я пытаюсь опорочить ее супруга.
Тамара подняла на него изумленные глаза.
— Мужа? Ты думаешь, ее пытался убить муж?!
— Я не вижу другого кандидата. — Олег пожал плечами. — Пока все сходится на нем. Правда, в ту ночь, когда погибла твоя бывшая свекровь, его не было в Москве. Но он мог действовать чужими руками. Ведь он не бандит, а бизнесмен.
— А твоя подруга с этой версией не согласна?
— Она, как ты выразилась, нашла самое простое объяснение. Решила, что я ревную и хочу довести ее до развода. Хотя этого у меня и в мыслях не было! Разобиделась, решила больше не прятаться и вернулась домой. Я даже на знаю, жива она еще или нет…
Помолчав, Тамара с неожиданной жесткостью заявила, что все это ужасно и, уж во всяком случае, Олег не имеет права бросать свою подругу — даже если они поссорились.
— Если с ней что-то случится, ты себе этого не простишь. Ну, вспылила она, повела себя глупо… Может, уже раскаялась, но вернуться к тебе ей неловко!
— Она не хочет возвращаться, уверяю тебя. И не вернется уже никогда.
В тот момент Олег искренне верил в то, что говорил. Стоило ему подумать о Нине, как тут же в памяти всплывала ее фраза насчет пошлого анекдота. Если женщина так выражается о своем романе — продолжения быть не может.
Он отвез Тамару домой и отклонил ее приглашение на чай. Ему очень хотелось подняться, посидеть в тепле, поговорить с этой женщиной, которую он неожиданно стал называть на «ты». Просто поговорить — не касаясь убийства, своих домыслов и подозрений. Как давно он ни с кем не говорил по душам! Олега сильно задели ее слова о записной книжке. «Все правда — я тоже так живу! Все время с кем-то встречаюсь, разговариваю, кажется, что вокруг меня так много людей! А если разобраться, кто из них — друзья? Никого нет. На самом деле вокруг пусто, а я все удивляюсь, почему мне так одиноко».
Но дома на столе лежал неоконченный перевод. И сдать его нужно было завтра — иначе отношения с издательством будут безнадежно испорчены. До сих пор он никогда никого не подводил. Тамара записала его телефон и пообещала позвонить, как только что-нибудь узнает. На этот раз она сама подала ему руку на прощание. Олег нерешительно ее пожал — поцеловать не решился. И встретил ее странный близорукий взгляд, к которому никак не мог привыкнуть, — растерянный и ласковый.