— Олег, почему ты молчишь? — возмутилась Тамара. — Помнишь, что ты говорил? Что Машу… Марию Игоревну могли убить вместо твоей Нины!
— Повторите-ка еще раз, — попросил их молодой человек. Теперь он смотрел на них с крайним недоумением. Наверное, самой большой загадкой для него оставались взаимоотношения этой странной пары.
— Я так думал, — запинался Олег. — Потому что сам сперва обознался, знаете, в темноте… У них были очень похожие пальто, с такими белыми воротниками. И прически тоже примерно одинаковые. Я думаю, что Мария пришла туда раньше, и вот… Это случилось.
— А ваша знакомая?
— Она опоздала. Отвозила мужа в аэропорт, дочь к матери… Ну и задержалась. Когда она туда пришла, уже все было кончено.
Помощник следователя выслушал все с крайним вниманием, но удивленное выражение по-прежнему не покидало его лица. Подумав минуту и просмотрев какие-то записи, он наконец задал вопрос, которого больше всего боялся Олег.
— А как Мария Игоревна вообще туда попала? Ее что — тоже позвали на свидание?
Олегу показалось, что в его голосе прозвучала легкая ирония. Но сдержался и спокойно ответил, что об этом ему ничего не известно.
Тамара снова вмешалась:
— А как же иначе? Конечно, Нина ее позвала, или она сама пришла ей на помощь! Это не может быть совпадением! Они ведь были знакомы!
На улице Олег с трудом перевел дух:
— Тебе не кажется, что мы задурили ему голову? Набросали слишком много фактов!
— А раньше их было слишком мало. Ничего, теперь они разберутся.
— Только боюсь, что первым делом примутся за Николая, — мрачно ответил Олег.
— Да тебе-то что? Кто он тебе?
— Никто, меньше, чем никто. Только… Понимаешь, он вел себя в этой ситуации как человек. Никакого злопамятства, а ведь я и его жена…
Тамара взяла его под руку:
— Это все психология. Может, он просто хотел втереться к тебе в доверие.
Может быть. Но знаешь, что я тебе скажу? Если бы Николай был виновен — то первым делом хорошенько отремонтировал бы свою машину! А он так и ездит на исцарапанной! А потом — что это за глупость — сбить Нину еще раз! Это же подводит его под монастырь!
Тамара ничего не желала слышать. Она сказала, что Николаю придется доказать свою невиновность — только и всего. Ему же лучше — не придется всю жизнь оправдываться. Зато у Олега теперь совесть чиста — он сделал то, что давно должен был сделать.
— Нина была очень мягким человеком, раз не донесла на мужа, — сказала она. — Может, потому и погибла, что была чересчур доверчива. Хватит переживать за ее мужа! Думаю, он достаточно взрослый человек, чтобы позаботиться о себе!
Они поравнялись с машиной Олега, но почему-то, не сговариваясь, прошли чуть дальше. Тамара первой замедлила шаг, оглянулась:
— Ты никуда не спешишь?
— Нет. Правда, дома лежит работа, но она подождет.
— Хорошо быть свободным художником, правда? — улыбнулась она — Я это очень оценила, когда стала заниматься с учениками на дому. Знаешь, как трудно было найти клиентуру, особенно вначале!
— Скажи, а как ты придумала такой ход — раскладывать свои визитки по книгам?
Олег почти бессознательно двинулся дальше. Тамара покорно шагала рядом. Она рассказывала, что сперва обращалась в газеты, публиковавшие частные объявления. Но звонили самые неподходящие люди, вплоть до маньяков, которым нужен был просто приятный женский голос по телефону.
— А с одним из них я так попалась, — грустно и в то же время иронично призналась она. — Говорил по телефону как нормальный человек, хотел заниматься. Я пригласила его домой, ну и… Словом, пришлось отбиваться всем, что под руку попалось!
Олег спросил: не страшно ли ей впускать в дом незнакомых людей? Ведь она живет одна, у нее даже собаки нет! Тамара пожала плечами:
— Теперь, когда у меня постоянная клиентура, уже не так страшно. А сперва я ужасно трусила! Дело наладилось, когда я придумала эти визитки в книгах. Почему-то мне казалось, что сексуальные маньяки и воры редко перелистывают книги в магазине. Наверное, я была наивна, но пока ни разу не было осечки.
Помолчав, она добавила, что свекровь очень за нее переживала, узнав, что она будет заниматься с учениками на дому.
— У Маши были те же страхи, что у тебя. Она иногда приезжала, если у меня был урок, и сидела в другой комнате… Охраняла, как маленькую!
— Вы друг друга очень любили, — заметил Олег почти про себя.
Но Тамара все-таки его услышала. Она промолчала, но ее рука крепче сжала его локоть сквозь рукав куртки.
— Куда это мы идем? — спросила она наконец. — Ты решил бросить машину?
И Олег решился. Каким-то ненатуральным голосом он предложил провести этот вечер как-нибудь весело. Например, сходить в театр или в оперетту, если Тамара это любит. Он согласен даже на ночной клуб, хотя считает, что для дискотеки уже староват.
И тут Тамара в очередной раз его потрясла. Весьма строгим учительским тоном, который Олег уже успел невзлюбить, она напомнила, что не так давно погиб близкий ей человек. Да и он сам, насколько она поняла, пережил потерю. О какой оперетке или дискотеке может идти речь?
Олег просто остолбенел от этой неожиданной отповеди. Потом попытался оправдаться — он-де никого не хотел оскорбить, но, в конце концов, нельзя же все время предаваться унынию… Тамара отрезала:
— Ты со своим горем уже разобрался, как я вижу. Интересно, что бы на это сказала Нина? Только вчера ее похоронили, а сегодня тебе захотелось в оперетту!
— Как тебя задела оперетта! — съязвил Олег. Он чувствовал, что в чем-то его новая знакомая права, но какое ей дело до Нины? Кто она такая, чтобы читать мораль? Кто, в конце концов, оставлял его ночевать? И как, по ее мнению, это выглядело?
— Меня не оперетта задела. — Тамара отняла у него руку и с вызовом взглянула ему в глаза. — Мне надоело равнодушие! Всем друг на друга наплевать! Стоило твоей подруге погибнуть — как тебе уже и в милицию идти не хотелось! Ты бы и не пошел, если бы я тебя не отвела за ручку!
— Откуда ты знаешь?
— Вижу! Я думала, ты ее любил!
«Ну хватит, — подумал Олег. — Это уж слишком. Какая-то полиция нравов наоборот!» И довольно язвительно заметил, что надеется самостоятельно разобраться в своих чувствах. Целый год у него это получалось, бог даст, справится и теперь.
Тамара слушала его с каким-то странным, непередаваемым выражением — будто его слова причиняли ей боль, — но не перебивала. Потом взглянула на часы и молча пошла прочь — в сторону метро. Олег сделал несколько шагов ей вслед, но остановился. «Как — даже не прощается! Кто ее поймет?! Она еще хуже Нины — та, по крайней мере, сразу предупредила о своих недостатках! Что я такого сказал, в конце концов? Она что — ревнует меня от имени Нины? Или просто ревнует?! Ко мне самому?!»
Догонять Тамару было поздно — он видел, что та спускается под землю, быстро прихватывая перила затянутой в блестящую перчатку рукой. «Ну уж нет, не буду я ее догонять и изображать из себя Орфея! Пускай спускается в свой ад одна!»
Он вернулся к машине, настроил радио на любимую станцию и поехал домой. По пути заглянул в магазин — холодильник снова опустел, в последнее время ему некогда было заниматься хозяйством. Все это время Олег продолжал мысленно ссориться с Тамарой, как некогда ссорился с Ниной, если та уходила, оставив последнее слово за собой. И чаще всего это были несправедливые, обидные слова!
Олег припарковал машину под окнами, перекинулся парой слов с соседом — тот всегда ставил свою «Волгу» рядом. Соседу явно очень хотелось узнать, куда подевалась примелькавшаяся во дворе синяя «хонда» со столь же приметной хозяйкой, но от прямых вопросов он воздержался. Олег его разочаровал — не обмолвился об этом ни словом.
Поднимаясь к себе, он обдумывал дальнейший план действий. Собственно, действовать совсем не хотелось. «Сейчас первым делом — горячая ванна. Ненавижу ночевать в гостях, невозможно расслабиться. Потом поужинаю и лягу спать. Выспаться все равно не удалось. Когда встану — тогда встану. Специально не буду заводить будильник. И сяду за перевод — сколько можно тянуть, получится то же безобразие, что и в прошлый раз…»
Олег достал ключи, попытался отпереть верхний замок, но почувствовал что-то неладное. Ключ поворачиваться не желал. Олег нажал ручку — дверь охотно приоткрылась.
Первой мыслью было: «Забыл запереть, когда ехал на похороны, совсем голову потерял!» Вторая: «Не может быть!»
Он осторожно переступил порог и с первого взгляда понял — тут кто-то побывал. Платяной шкаф в прихожей — настежь, вещи на полу. Олег бросился в комнату и увидел, что все книги — любимые, годами стоявшие на своих местах — сброшены и безобразной кучей валяются на ковре. Ящики письменного стола лежали по углам, бумаги оказались рассыпаны по всей комнате. Олег почувствовал себя так, будто разом хватил стакан водки — у него даже поплыла голова, но от этого как будто полегчало…
Он с трудом пришел в себя, первым делом проверил, нет ли кого в квартире, и мгновенно убедился — он здесь один на один с ужасающим разгромом. Все, что можно было открыть, вывернуть и взломать, — было открыто и взломано. Содержимое мусорного ведра валялось прямо посреди кухни.
Олег опустился на табуретку и некоторое время сидел, тупо разглядывая окружавший его натюрморт. Он не ощущал даже раздражения — настолько был потрясен. Его грабили впервые в жизни — а это был явный грабеж.
Потом явилась смутная мысль о деньгах. Он только что получил гонорар… Но деньги были у него при себе, в куртке. Компьютер остался на месте — он заметил это сразу, едва войдя в комнату. Телевизор тоже никого не заинтересовал. Да и немудрено — это был настоящий ветеран отечественной радиотехники. Олег относился к нему с почтением, как к вымирающему виду, и включал очень редко — еще и потому, что лица на экране троились и выглядели нездорово-розовыми.
В прихожей он поднял с пола новенькую кожаную куртку с вывернутыми карманами. В комнате обратил внимание на уцелевшие хрустальные фужеры — мамин подарок. Она хотела, чтобы у сына была приличная посуда для гостей — подразумевались потенциальные невесты. Все, что имело какую-то ценность, осталось на месте. О никому не нужном барахле, вроде старой одежды и книг, и говорить не приходилось.