— Да, сам слышал. А уж когда сам «преподобный» сюда является, то тогда ладана в кадилах и вовсе оставляют только для запаха, — буркнул Ромка. — Я это понял еще в день моего «посвящения», когда в сторонке наблюдал за его прибытием. И за истерикой тех, кто его встречал. Мне, по стечению обстоятельств, много этой дряни не перепало, так что мог оценить эффект относительно трезвым взглядом. Больше всего народ бесновался именно возле кадил. Знатно эта штука работает!
— Знаю. Испытал это средство на личном опыте. И с той поры оно немало меня беспокоит. Что, если однажды этот лагерь все-таки придется брать штурмом? Ведь даже при наличии ордера «святые отцы» могут нас сюда добром не пустить. Вот тогда нашим ребятам придется встретиться здесь не просто с фанатично настроенной и весьма многочисленной толпой защищающих свою секту адептов. Нет, стоит только «святым отцам» произнести при захвате проповедь да как следует помахать перед носом у верующих своими кадилами, как, боюсь, на штурмующих попрет из лагеря озверевшее стадо, от которого уже ни дубинки, ни броники не спасут. И сам прикинь, сколько при этом может быть жертв! С обеих сторон.
Ромка только кивнул в ответ. Тут и прикидывать не требовалось, чтобы понять: очень много! Некоторые из их «духовных братьев» даже во время вполне обычных проповедей лица себе расцарапывали, а кто-то даже самобичеванием пытался заняться. Правда, «святые отцы» такое не поощряли: им нужны были прежде всего работники, а работник должен быть физически здоров. Но если таких вот истерично настроенных адептов, наоборот, подстегнуть, да еще и одуряющим дымком обкурить, то они любую группу захвата накроют, словно лавиной. Голыми руками растерзают, изувечат, босыми ногами затопчут. И сами при этом будут гибнуть десятками, даже не замечая того.
И, что самое страшное, этот возможный штурм может совпасть по времени с Ланочкиным пребыванием в лагере. И тогда она, одна из многих, тоже может оказаться уничтожена в образовавшейся мясорубке… Ведь Ноздрев трепетно относился лишь к собственной жизни. Ну, и еще когда-то так же относился к жизни своего отпрыска, уничтоженного Генкой. Папаша снисходительно взирал на то, как сынок калечит другим здоровье и судьбы, всякий раз откупая его, когда тот попадался. И засуетился, побуждая к действию всю правоохранительную структуру, только тогда, когда его сынок, с Генкиной подачи, наконец-то получил по заслугам.
— Сволочь! — вырвался у Ромки рык сквозь стиснутые от ярости зубы.
— Ты чего?! — Арсений даже отшатнулся от неожиданности.
— Нет, ничего. — Ромка покачал головой, приходя в себя. — У меня просто с этим Ноздревым очень много всего связано. Очень. Ты знаешь, ведь я какое-то время работал на того, с кем этот урод очень тесно, можно сказать, сотрудничал, — вырвалось у него. — Так что, если вы все-таки сумеете усадить «святого» Евстафия на скамью подсудимых, у меня будет, что добавить к рассказу о его подвигах. И я, черт возьми, дам эти показания! О том, что он творил несколько лет назад. В конце концов, мне терять нечего. Я в тех делах не замешан, не стал в них участвовать. Ну а в полицию не заявил потому, что уже не мог этого сделать из-за своего состояния, — Ромка кивком указал на культи. — И опять же, за Айку было страшно. Теперь-то, если что, за нее Генка заступится.
— В наше заступничество, я так понимаю, ты не веришь?
— Поверю, если сможете Ноздрева на пожизненное засадить. А пока хотя бы эту девчонку, Рогнеду, сумейте уберечь. Ведь не факт, что тайный ноздревский осведомитель даже в камере ее не попытается достать. Она ведь для них очень и очень опасный свидетель.
— Это точно. Но Валентин об этом уже подумал, поэтому у него есть план выманить предателя как раз на эту девчонку, — признался Арсений. — Поймать его «на живца». Так что за нее можешь не беспокоиться, а пока давай лучше думать о том, как нам с тобой местонахождение этой пресловутой лаборатории просчитать.
— Сегодня уже не успеваем до рассвета, а вот завтра ночью можно прогуляться в целях экономии времени одному из нас до прачечной, а другому до изолятора. На мой взгляд, это два самых подходящих помещения для устройства лаборатории. Еще, я думаю… раз там биопрепараты перегоняют… туда должны какое-то сырье привозить. Скорее всего, со скотобойни, ведь у Ноздрева есть своя ферма за городом.
— Такое сырье большими партиями не возят, — возразил Арсений, о чем-то задумавшись. Потом попросил: — Перескажи-ка мне еще раз, что ты слышал об этом Архипе.
— Да практически ничего. Только то, что он пьет по-черному, но благодаря заслугам ему все сходит с рук.
— Точно! — Арсений чему-то обрадовался. И, заметив Ромкино недоумение, пояснил: — Я тут как-то раз случайно заметил, как «святые отцы» кого-то под белы ручки вели. Аккуратно так. Мне тогда сразу показалось, что пьяного, но я эту мысль отмел, посчитав, что здесь, в секте, такое попросту невозможно и что человеку, наверное, просто стало плохо. А теперь вот пазл-то и сложился! Если этому Архипу все здесь позволено, то наместникам ничего другого не остается, как просто за ним приглядывать и нянчиться. Причем лично.
— И где ты их видел? — живо спросил Ромка, сразу поняв, к чему он клонит.
— А вот как раз недалеко от изолятора! Так что есть смысл с него и начать. Завтра же! Потому что сегодня и впрямь уже поздно, — сказал Арсений, с сожалением покосившись на небо.
18
— Что ты сказал?! — расслышал Иннокентий как раз все очень даже хорошо, но проблема была в том, что услышанное никак не желало укладываться у него в голове.
— Рогнеда объявилась у ментов. Связи с Сивогаровым нет, телефон с утра внезапно стал недоступен. Наша очередная машина с товаром задержалась где-то в пути, — обреченно перечислил Захар. — Но машина еще может объявиться, ее хозяин по пути домой мог просто заехать, например, к кому-то из родственников, мы же такие нюансы предвидеть не можем. Так что принимающая сторона по-прежнему ждет ее прибытия по адресу.
— А девчонка? — живо поинтересовался Иннокентий, тоже посчитав, что из-за машины, без ведома хозяина везущей в себе наркотики в другой регион, паниковать еще рано. Зато из-за Рогнеды — самое время. Девка участвовала в убийстве, и не кого-нибудь, а самого Белобородова! И если только раскроет рот… Нет, этого нельзя допускать! Необходимо ее заткнуть во что бы то ни стало и как можно скорее. Пока она послушна воле «святых отцов» и не попала в лапы какого-нибудь психоаналитика, который ее все-таки сможет разговорить. — Если не можешь дозвониться до Сигара… Сивогарова этого… то езжай и пытайся с ним встретиться. Срочно, сейчас! Я не знаю, как он собирается это сделать, но раз девка объявилась в ментовке, то нужно срочно ее убирать! Любыми путями! Отравление, суицид — что там еще можно сделать?
— Коктейль «от Архипа», — сообщил Захар. — Все уже готово. Архип с утра был трезв и ручается за результат. Девка не станет овощем, как брат Тихон, а просто съедет с катушек. От чего — это пусть еще попробуют установить! А она пусть себе потом болтает что хочет — что с невменяемой взять? Это гораздо безопаснее, и главное, вызовет куда меньше подозрений, чем ее внезапная смерть. Главное, чтобы Сигар сумел до нее добраться и вколоть то, что нужно.
— Действуйте! — поторопил Иннокентий. — Вези ему эту дурь, а потом сразу ко мне, с докладом!
— Да, сегодня с утра еще страховую компанию начали шерстить, — спохватился Захар. — Откуда мы трейлер берем. Теперь он временно под арестом, а другого у нас нет.
— Отложить поставку товара мы не можем, тут у нас обязательства перед закупщиками, — всполошился Иннокентий. — И копиться в «Алой зорьке» дурь не должна. Так что, если трейлер арестуют надолго, это будет катастрофа. Может, попробовать начинять выбранные легковушки дурью прямо на месте?
— Под камерами стоянок? Рискуя запалиться с товаром на руках? Нет, наши мастера на это не пойдут. Проще собственный трейлер тогда купить и возить выбранные машины в мастерскую на нем.
— Если вскроется факт угона машин до того, как мы успеем вернуть их на место, то тогда спрос будет уже не с компании, владеющей трейлером-угонщиком, а с хозяина этого вот, частного трейлера. Вот поэтому я его и не купил до сих пор! Соображай! Оптимально было пользоваться казенным. И все шло прекрасно, пока… — Иннокентий мрачно задумался, пытаясь понять, с какого момента его вдруг начали преследовать неудачи. С покушения на Кирилла! А еще — с того таинственного лазутчика, который неведомо как умудрился вырваться от охраны возле мастерской и удрать.
— Знаешь, Захар… У меня такое ощущение, что мы что-то упускаем из вида. А в это время у нас «крыса» по лагерю откровенно разгуливает. Ну не может к нам посторонний проникнуть! На всякий случай проверьте весь периметр еще раз, но… Нет! Так что, параллельно, надо бы нам заняться более пристальной проверкой всех тех, кто пришел в общину в последний месяц. Откуда они взялись? Не имели ли связи с ментовкой? Прошерстите! Да и по лагерю в ночное время пустить бы несколько патрулей из наших бойцов. Датчики датчиками, но пусть и они наудачу покрейсируют вокруг наиболее значимых объектов. Мы с таким трудом сколотили все это дело! И я не позволю какой-то крысе все пустить под откос.
— Будет сделано! — Захар и сам был не заинтересован в провале. Поэтому, расставшись с боссом, сразу начал действовать.
Для начала Захар поехал нанести личный визит Сивогарову и передать инструкции сразу вместе с препаратом. Выйдя из машины, он покосился на компанию байкеров, расположившихся вместе со своими стальными конями чуть в стороне от казенного здания. Что-то в последнее время они стали слишком часто попадаться на глаза! И по пути сюда Захара обогнали несколько мотоциклов. Слет у них, что ли, какой? А этих сюда, в полицию, наверное, на разборки вызвали.
Припарковав машину, Захар не без опаски прошел мимо этой компании. От байкеров всего чего угодно, можно ожидать. Так что, если есть такая возможность, лучше держаться от них подальше.