— В общем, что угодно, — продолжал он. — А если что‑нибудь понадобится тебе, дай мне знать. — Он задумался, что еще может ей понадобиться. И тут его осенило. — Если тебе нужна студия, я тебе ее построю. Если захочешь жить в другом доме, я его куплю… на твое имя. Я учрежу фонд для Джеймса, на его учебу в колледже или еще на что‑нибудь.
— Ты построишь мне студию? — ошеломленно спросила Брук.
— Ну да. — Чем больше Флэш думал об этом, тем больше нравилась ему идея. Брук сможет жить там неделями и даже месяцами. Она сможет работать, пока он будет учить Джеймса кататься верхом и заботиться о своем пони. Брук не будет привязана к Нэшвиллу. Хотя они не станут продавать жилье здесь, чтобы она могла регулярно приезжать. — Строители могут начать уже на следующей неделе.
Флэш плохо представлял, что требуется для студии, но с деньгами никаких проблем не будет. Он наймет знающего человека и попросит закупить лучшее оборудование.
— Это было бы здорово, — произнесла Брук.
Да, вот так он и покажет, что желает ей добра, подумал Флэш.
— А что еще мне следовало бы узнать о твоей семье? — спросила Брук, делая большой глоток чая.
Он пожал плечами:
— Ты уже познакомилась с Хлоей, которая управляет «Всеми звездами», которые раньше являлись частью «Лоуренс энерджиз», а сейчас стали самостоятельным предприятием. Кстати, мы пока ничего не рассказали папе о Джеймсе, потому что сдержанность — не его сильная сторона, особенно когда дело касается внуков.
Отец был без ума от Трикси еще и потому, что Оливер и Рене назвали малышку в честь его любимой жены. Каждый раз, когда Милт Лоуренс видел внучку, он дарил ей либо новую игрушку, либо платьице в оборочках, либо еще что‑нибудь. Он обожал ее.
— А что насчет твоей мамы?
Флэш сглотнул комок в горле и погладил Брук по спине.
— Она умерла, когда мне было одиннадцать.
Брук охнула:
— Прости, я не знала.
— Все нормально. Сейчас я знаю, что все старались оградить меня от проблем, но, когда стало ясно, что ей не победить в борьбе с раком, все изменилось.
Маме понравилась бы Брук, подумал он. И ее было бы не оттащить от Джеймса. Она любила бы своего внука, оберегала бы Брук, как собственную дочь.
— Грустно все это слышать, — сказала Брук, поворачиваясь к нему и обнимая его.
— Все нормально. Прошло уже много времени. Вскоре после этого папа выиграл в покер «Все звезды» и перевез все семейство в Даллас. Он не мог оставаться в Нью‑Йорке, где жил с мамой. Он стал ходить на родео и общаться с ковбоями. Меня он брал с собой. Я быстро понял, что среди них есть два типа — те, кто быстр на улыбку и шутку, и те, кто быстр на драку. Именно так мне и дали прозвище, — продолжал он. — Я был маленьким и шустрым, часто попадал в беду, а потом исчезал в одно мгновение, как вспышка[3].
Флэш всегда оглядывался на свое детство с нежностью. Какой мальчишка не обрадуется тому, что ему позволено делать что угодно? Интересно, как сложилась бы его жизнь, если бы Милт Лоуренс сумел выбраться из кризиса и глубокой депрессии после смерти любимой жены? Был бы он сейчас другим?
— Не знаю, но почему‑то я была уверена, что ты вырос на ранчо. Ты квинтэссенция ковбоя.
— Я воспринимаю это как комплимент, хотя на самом деле я был настоящим городским мальчишкой из Нью‑Йорка.
Брук легла рядом с ним, и он обнял ее.
— Дело в том, что для меня всегда существовало только две ипостаси — дамского угодника, который убалтывает красивых девушек, и драчуна, который никогда не отступает. С тобой же мне не надо быть ни тем ни другим. У меня появляется третья ипостась. — Он помолчал. — Мне нужно присутствовать в жизни сына, — продолжил он. — И думаю, нам с тобой ясно, что нас будет связывать секс.
— Хороший секс, — добавила Брук без особой радости.
Флэш почувствовал, как она напряглась.
— Я всегда жила вдвоем с мамой. Я не знаю, кто мой отец — мама отказывается говорить на эту тему.
— Серьезно?
— Да, она категорически отказывается хоть что‑то рассказывать мне о нем. И считает, что с Бином ничего не случится, если и он не будет знать своего отца. Отговаривается тем, что у меня все по‑другому — но в чем? В том, что я сделала карьеру? Кстати, мама стала пихать меня в музыку, когда я еще ходила в детский сад. За что я ее не виню, — поспешно уточнила она.
Флэш поневоле представил ее мать. Образ, который складывался у него в голове, был отнюдь не лестным. Властная, деспотичная и даже жадная.
— Я люблю то, чем я занимаюсь, и у меня есть отличные друзья, — добавила Брук.
— Например, Кайл Морган? — Флэш помнил их встречу у «Синей птицы».
— Да, из Кайла получился великолепный наставник. Но даже хороший наставник не может заменить отца. Я не знаю, известно ли отцу о моем существовании. Я против воли постоянно задаюсь вопросом: нужна я ему или нет?
Флэш понимал боль Брук. Хотя они с отцом всегда сталкивались лбами, он отлично знал, что любим.
— Я никогда не поступлю так со своим ребенком. Даже если у нас с тобой ничего не сложится, я не брошу своего ребенка. Что бы то ни было, он остается Лоуренсом.
Брук тяжело вздохнула.
— Хорошо. Это хорошо. Знаешь, мне казалось, что я успокоилась в отношении отца. Но потом я забеременела, и все началось по‑новой. Я пыталась выяснить, сколько мама скрывает от меня. Я люблю ее, но не знаю, смогу ли я простить ее.
— Я отлично тебя понимаю.
— Мне пришлось сделать над собой усилие и не позвонить тебе и не рассказать о Джеймсе. А хотелось ужасно, — продолжала Брук, не догадываясь, что Флэш думает о том же самом. — Поверь, я собиралась рассказать. Я не собиралась мешать твоему общению с Бином. Потому что знаю, что это было бы неправильно. Просто я…
— Ждала подходящего момента, — тихо договорил за нее Флэш.
— Да. — Брук судорожно сглотнула. — Жаль, что я не сделала это сразу. Я не хочу быть такой, как она. — Она села, и ее голос зазвучал с новой силой. — Я хочу, чтобы Бин знал и тебя, и твою семью. Вопрос в том, как нам все это организовать.
Он провел рукой по своим волосам.
— Мы уже пришли к выводу, что я за всю жизнь не делал ничего глупее, чем когда настаивал на нашей женитьбе.
— Но почему ты настаивал?
Флэш пристально смотрел ей в лицо.
— Потому. Да, это плохой ответ, — усмехнулся он. — Я сам это давно понял. Правда же в том, что ты, Брук, кое‑что значишь для меня. С того момента, как я увидел тебя, я не посмотрел ни на одну женщину — в буквальном смысле. Между нами что‑то есть, и это может перерасти в нечто большее. Но, — поспешил продолжить он, пока Брук его не перебила, — это не означает, что женитьба — правильный шаг. У нас обоих есть карьера, которая требует постоянных разъездов.
— Все верно, — согласилась Брук. — Я не собираюсь отказываться от музыки.
— Что абсолютно справедливо. Твоя популярность не падает целый год. Больше года, — поправился он.
— Есть еще одна проблема. Ты понравишься маме еще меньше, чем понравился Алекс, — извиняющимся тоном добавила она.
По рассказам Брук Флэш понял: миссис Боннер станет большой проблемой. Их с Брук брак сгладил бы большую часть — если не все — острых углов и здорово облегчил бы жизнь. Лоуренсам точно. А Брук? Ей бы это облегчило жизнь?
— Меня не тревожит твоя мать. Я беспокоюсь о тебе. — Он погладил ее по щеке, и ее глаза вдруг наполнились слезами. — И во время беременности, и после родов ты ездила на гастроли и написала множество потрясающих песен. Ты великолепно справлялась со своей работой, и я не могу мечтать о лучшей матери для своего ребенка.
— Проклятье, Флэш, — Брук отстранилась от него. — Не надо быть таким обаятельным. Мне тяжело иметь с тобой дело, когда ты само совершенство.
— Я не пытаюсь тебя очаровать. — Он забрал у нее пустую чашку и поставил ее на тумбочку. — Просто я с тобою честен. Я всегда был с тобою честен. И ты будь со мной честна. Это все, о чем я прошу.
Брук забралась к нему на колени и уткнулась ему в шею. Флэш обнял ее и ощутил невероятное успокоение. Все мысли о ее матери, и о его родственниках, и о музыке, и о родео отодвинулись в сторону.
— Что бы ни было между нами, — спустя довольно долгое время заговорил он, — это должно начинаться с доверия. Я понимаю, почему ты поступила так, как поступила. Но все равно не доверяю тебе в той степени, которая важна для меня. И ты, вероятно, тоже не доверяешь мне в полном объеме. Вчера у меня не получилось все исправить, но это не означает, что я не буду пытаться.
Он услышал, как Брук всхлипнула.
— Ты опять само совершенство, — сдавленно проговорила она.
— Пытаюсь таким стать, — сказал он.
Брук засмеялась, подняла голову и повернулась к нему лицом. С мокрыми от слез щеками и с лучезарной улыбкой она была так прекрасна, что Флэш не удержался и поцеловал ее.
Отец много раз рассказывал, как ему хватило одного взгляда на Трикси Каннингем, чтобы понять: она создана для него. За годы, прошедшие со дня ее смерти, он не встречался ни с одной женщиной, не завел связи с любовницей. Он продолжал любить свою жену. Она была единственной в его жизни.
Как же это похоже на то, что случилось с ним, Флэшем. Тогда, в Форт‑Уорте, на родео «Все звезды» ему было достаточно взглянуть на Брук, чтобы потерять интерес к другим женщинам.
А что, если это навсегда?
Глава 13
Спустя какое‑то время Брук снова положила голову ему на плечо.
— Нам надо спешить.
— Да. — Проклятье! Флэшу пришлось сделать над собой усилие, чтобы мысленно вернуться к насущным вопросам. — Нам нужен план.
— Без плана никуда. — Брук подняла голову, кокетливо улыбнулась ему и поцеловала.
— Первым делом скажи, чего хочешь ты. Нам нужно найти действенное решение, которое может включать, а может и не включать женитьбу. Так что будь честна.
Кокетливое выражение исчезло с лица Брук. Она довольно долго молчала, но Флэш не торопил ее. Наконец она заговорила: