Кейт подняла Цезаря повыше, пытаясь прикрыть восковые прелести.
— В жизни не предполагала, что когда-нибудь доведется участвовать в столь неприличном разговоре.
— Видимо, вести себя бестактно меня заставляет ваш возраст, — спокойно пояснил принц. — Должен признаться, что порой веду непристойные беседы, но только не с девушками, едва достигшими брачного возраста.
Замечание больно ранило Кейт, хотя она и не поняла, считают ли ее слишком молодой или слишком старой.
— И часто вы признаетесь дамам, что готовы жениться на деньгах?
— Как правило, мы обсуждаем иные желания.
— Даже представить невозможно, до чего мило, — пробормотала Кейт. — Но вы же знаете, что я обручена. К тому же не могу похвастаться богатством. — Рассказ Генриетты о мистическом приданом особого доверия не внушал и больше напоминал сказку.
Принц удивленно поднял бровь.
— Правда? А Димсдейл об этом знает? Бервик, например, уверен, что к вашей персоне прилагается весьма солидное приданое.
— Конечно, знает, — уверенно кивнула мисс Долтри. — И все равно любит.
— Интересно. А на меня племянник произвел впечатление человека, у которого чувства числятся в списке под номером вторым — следом за материальной стороной отношений.
— В отличие от вас. Вы-то непременно отправили бы их в самый конец.
— Так же как и вы, — ничуть не обидевшись, уточнил Гейбриел.
— Означает ли это, что ничто не мешает мне выгуливать собак, не опасаясь, что вы снова выпрыгнете из темного угла? — осведомилась Кейт и поставила Цезаря на землю.
— Можно было бы сделать такой вывод, — задумчиво произнес принц. — Одно плохо… вы слишком красивы.
Пока Кейт приходила в себя после неожиданного комментария, его высочество властно обнял ее и заглянул в глаза.
И вдруг все изменилось. Сдержанная энергия, которая остро ощущалась в каждом движении, в каждом слове, внезапно сконцентрировалась в поцелуе — в призыве, отвергнуть который не было сил. Кейт считала, что поцелуй — это прикосновение губ, а оказалось… оказалось, что главное — вкус и ощущение. Огонь и шелк.
Да, на вкус этот человек напоминал огонь. Кейт уступила, приоткрыла губы и почувствовала, что дрожит, когда услышала, как принц шепчет ей какие-то горячие, ласковые слова. Смутно вспомнилось намерение преподать урок, объяснить, что не положено целовать первую встречную.
Наверное, в подобных случаях полагается дать пощечину. Но ведь тогда он перестанет ее целовать и снимет с талии большую теплую ладонь или… Спасло Кейт только чувство самосохранения. Поцелуй начался с вопроса, однако вскоре превратился в настойчивое требование. Несмотря на полное отсутствие опыта, тело ответило согласием.
И все же ехидный внутренний голосок не преминул напомнить, кто она такая и кого целует.
Кейт решительно отстранилась. Принц удерживал ее еще секунду — одну лишь великолепную, полную страсти секунду, — а потом разомкнул объятия.
Первым делом Кейт пришла в голову очень странная мысль: оказывается, у него длинные-предлинные, густые-прегустые ресницы. За ней последовала еще одна: его абсурдное тщеславие только что получило полное удовлетворение, и отныне он будет считать себя неотразимым даже для англичанок.
Долю секунды действовало спасительное самообладание — годы, проведенные рядом с мачехой, даром не прошли. Когда же запас терпения иссяк, Кейт открыла рот, чтобы разрушить невыносимое самомнение, однако не успела произнести ни слова: принц заговорил первым.
— Черт возьми! — В охрипшем голосе послышался голод, не позволивший Кейт усомниться в искренности его слов. — Ну почему, почему вы не русская княжна?
Внезапно все раздражение по поводу королевской помпезности куда-то улетучилось, и Кейт рассмеялась.
— Вы… — Она замолчала. Стоит ли подливать масло в огонь и без того ярко пылающего самомнения?
Собственно, почему бы и нет, если серьезные основания действительно имеются?
Кейт легко коснулась губами его губ.
— Если бы такие поцелуи можно было купить за деньги, то больше всего на свете я мечтала бы стать богатой наследницей и даже не отказалась бы от королевской родословной.
Он сжал ладонями ее лицо и произнес странным, похожим на стон голосом:
— Еще один раз: хочу запомнить ваш вкус.
Оба думали об одном — о вкусе. Поцелуй напоминал темный мед и еще что-то неясное: гладкое, неудержимое, горячее.
И вдруг он отстранил ее.
— А вы опасный человек, — медленно произнесла Кейт.
Его улыбка доказала, что монументальное тщеславие в нем вновь восторжествовало.
— Принцы, — вздохнула она. — Наверное, какую-то пользу человечеству вы все-таки приносите.
Замечание откровенно обидело его, и Кейт отметила это с удовлетворением, потому что колени дрожали, а ноги…
— Нет, — жестко возразил его высочество. — Уверяю вас: от меня толку мало. А теперь, мисс Долтри, если не хотите оказаться в объятиях очередного нетерпеливого незнакомца, советую немедленно вернуться в свою комнату и больше никогда не выходить во двор без сопровождения.
Глава 14
Следующим утром Кейт повела собак на прогулку в сопровождении Розали. Было еще очень рано, но она привыкла просыпаться на заре и дольше спать не могла, хотя Фредди наотрез отказывался вставать: жалобно скулил и даже пытался спрятаться под одеяло. А едва включилось сознание, сразу вспомнилось вчерашнее происшествие, и сон окончательно улетучился.
— Пойдемте, — позвала она собак. — Сегодня будем гулять без поводков. Посмотрим на льва при дневном свете, только помните: если будете плохо себя вести, долго не проживете.
Шаги гулко отдавались в пустом дворе. Во мраке ночи замок выглядел уютным надежным убежищем, а сейчас, в косых лучах утреннего солнца, казался древним, безучастно холодным и неподвластным времени. Стоял, стоит и будет стоять вечно. Кейт вздрогнула и зашагала быстрее.
Лев тоже проснулся. Увидев гостей, зевнул и подошел ближе, заставив уважительно отступить.
Он оказался лохматым и потрепанным. Принято считать, что львы блестят и лоснятся, однако этот выглядел изрядно поношенным и напоминал старый ковер возле камина. Он с отвращением посмотрел на посетителей, отошел к дальней стене, развернулся и снова направился к решетке, то и дело потряхивая гривой, как будто тяжелая голова мешала двигаться.
— О, мисс! — испуганно заверещала Розали.
Цезарь тут же бросился к клетке и принялся воинственно ее обнюхивать. К счастью, одного щелчка пальцами оказалось достаточно, чтобы храбрец вернулся, и Кейт поощрила послушание кусочком сыра.
— Все слуги только и делают, что обсуждают этого льва, — сообщила горничная. — Утверждают, что хищник уже проглотил половину домашних животных. Не знаю, выживут ли наши собачки.
— Полагаю, первым отправится к нему в пасть Цезарь, — безжалостно приговорила Кейт.
Лев подошел вплотную к толстым прутьям и посмотрел на троицу голодным взглядом. Кейт бросила ему сыр. Хищник презрительно обнюхал угощение, однако решил не привередничать и съел.
— Какой страшный! — воскликнула Розали. — Только посмотрите на Фредди: бедняжка дрожит от ужаса. Лучше мы с ним навестим слониху. Пойдем подальше от этой огромной кошки, малыш. — Горничная скрылась за углом и направилась к другим клеткам, но Кейт мужественно осталась на месте, не в силах оторвать взгляд от великолепного зверя.
— Доброе утро, мисс Долтри, — послышался за спиной приветливый голос.
Кейт обернулась и увидела улыбающегося дворецкого.
— Доброе утро, мистер Бервик. Кажется, мы с вами единственные, кто уже проснулся.
— С животными долго не поспишь. Я вышел, чтобы посмотреть, как себя чувствует лев. Кажется, сегодня ему намного лучше.
Дворецкий не торопился, и гостья отважилась продолжить разговор:
— Не возражаете, если задам несколько вопросов по поводу замка?
— Ничуть, — любезно ответил Бервик и прислонился плечом к клетке, показывая, что располагает временем.
— Вчера я посчитала и пришла к выводу, что на освещение уходит не меньше двух сотен восковых свечей в неделю. Держите собственного мастера? Понятно, что без булочника в хозяйстве не обойтись, но где же вы находите тех работников, которые непременно обслуживают каждую деревню? Например, кузнеца?
Бервик был одет в роскошную ливрею с аксельбантами и высоким воротником. Выглядел он слугой высшего класса — безупречно вышколенным и опытным, — но вот в глазах что-то мелькнуло, и внезапно показалось…
Что за абсурд! Показалось, что она его уже знает — или по крайней мере где-то встречала.
— Замок располагает собственной свечной мастерской, — вежливо ответил дворецкий. — Но вы недооцениваете наш размах, мисс Долтри. Обычно в замке горит не меньше трехсот свечей, а в некоторых комнатах используем и масляные лампы. Ну а накануне бала я заказал намного больше, чтобы люстры ярко горели до рассвета.
— Потрясающе! — восхитилась гостья. — А сколько здесь слуг?
Бервик задумался, пытаясь подсчитать.
— Недавно нанял четырех новых и одного уволил. Значит, прибавилось трое. Всего получается сто тридцать семь — непосредственно в замке и рядом, в хозяйственном дворе.
— Основной доход составляет арендная плата? — осведомилась Кейт и тут же спохватилась. — О, простите. Такой неприличный вопрос!
Дворецкий поднял бровь.
— В отношении денег англичане проявляют чрезмерную щепетильность. Да, замок окружен фермами, которые регулярно вносят арендную плату. Но этих средств едва хватает на поддержание хозяйства. Принц не считает доход достаточным: здесь немало постоянных обитателей.
Кейт почувствовала, что краснеет.
— О, я вовсе не имела в виду финансовое положение его высочества!
— Но почему же? — пожал плечами Бервик. — Бедствующих принцев в Марбурге пруд пруди, уверяю вас. Принц Гейбриел — единственный обладатель собственного замка.
Волосы Бервика были тщательно зачесаны назад, но стоило ему пожать плечами, как прядь упала на лоб.