– Давай обратимся за помощью к остальным, – предложила она.
– Даже не рассчитывай на Диего и Корделию, они заняты.
– Чем это? Что может быть важнее? И снова у меня создается впечатление, что ты слишком много знаешь о каждом из нас, – горько добавила она.
– Не выдумывай, они связались со мной утром, им была нужна наша помощь.
– Почему же ты мне не сказал?
– Да когда? Во время твоих лекций? Ладно, Дженис хорошо разбирается в брандмауэрах, попробую до нее достучаться, если, конечно, она захочет мне ответить…
– Ну тут я знаю, с какой стороны зайти, – ответила Екатерина.
Она повернулась к своей клавиатуре и набрала какой-то код. На экране открылось черное окошко.
В тысячах километров от Осло такое же окошко появилось на экране журналистки, сидевшей у себя в кабинете в редакции ежедневной газеты «Гаарец», в Тель-Авиве.
11
День второй, Тель-Авив
Дженис сидела за статьей, которую пообещала своему главному редактору два дня назад. Эфрон был последним из журналистской братии, кто еще доверял ей внештатную работу. Увидев на экране черное окошко, она подняла ручку. Этот канал уже сто лет как никто не использовал. Она отправила зашифрованное сообщение, чтобы проверить, кто пытается с ней связаться. В присланном в ответ коде Дженис узнала характеристики Екатерины.
– Рада, что ты вышла на связь, но почему через эту древнюю штуковину? – написала она.
– Потому что этот форум и правда древний, никто больше не обращает на него внимания. А главное – потому что так ты точно заинтересуешься и сразу мне ответишь.
– Хитро́.
– Ты мне нужна, и срочно, – призналась Екатерина.
– Срочно – это когда?
Екатерина рассказала ей о планах Викерсена.
– Меня это не удивляет, – ответила Дженис. – Крайне правые движения активизируются повсюду, такое впечатление, что они, как никогда, готовы перейти к действию. На прошлой неделе мы выдали американцам укрытие неонацистской группировки, эти вооруженные до зубов типы были в двух шагах от того, чтобы атаковать. Мы предотвратили бойню в мечети.
– Мы? Ты что, теперь работаешь на «Моссад»? – удивилась Екатерина.
– Да нет, просто так выразилась, но мы дали им наводку. Я тебе помогу, если смогу, конечно.
Екатерина передала ей IP-адреса, которые у нее были, и Дженис попросила уточнить, что именно нужно искать.
– Счета, отчеты о совещаниях, данные о необычно крупных переводах, пропагандистские материалы – все, что может быть связано с их операцией. Единственный способ вовремя их остановить – это найти улики и сдать их, пока они не перешли к действию. Если Викерсен узнает, что раскрыт, ему придется все отменить.
– А почему бы не сообщить то, что ты уже знаешь?
– Я думала об этом, но, с учетом количества фейковых новостей в сети, никто не отнесется к этому серьезно, если не будет никакой конкретики. Викерсен обвинит нас в попытке его скомпрометировать. Националисты примутся жаловаться на заговор, так мы ничего не предотвратим, только внесем еще бо́льшую сумятицу.
На экране Дженис появилось второе окошко.
– Тем более что, предупредив прессу, мы привлечем к себе внимание. Норвежская разведка приложит все усилия, чтобы найти тех, кто поднял тревогу, – вмешался Матео.
– Это ты, Матео? Не могу представить, кто еще мог бы писать с такой озабоченностью, – съязвила Дженис.
– Следовало бы переслать все самому Викерсену, но только если у нас будет какая-то достаточно компрометирующая информация, чтобы это его испугало, – продолжил тот.
– Если сегодня вечером кто-то из студентов погибнет, я никогда себе не прощу, что не стала рисковать – каким бы ни был риск, – заявила Екатерина.
– Стойте, я кое-что нашла, – с гордостью набрала Дженис.
Она отправила скриншот своим товарищам.
– Лазейка, совсем маленькая и чертовски хорошо прикрытая, но хоть что-то… Здесь, в этом субрегистре. Похоже, остатки старой снесенной программы. Атакуем вместе, не самый незаметный метод, но раз уж мы так торопимся… Вламываемся по моему сигналу.
Три хакера прекрасно понимали, что такой маневр тут же активирует защиту Викерсена. Когда они окажутся в системе, им придется копировать содержимое жестких дисков вслепую, чтобы выкачать как можно больше данных, пока доступ не будет перекрыт. А рассортировать все они смогут потом.
– Подождите! – напечатала Дженис. – Ваш Викерсен – крупная шишка в правительстве?
– Хотел бы ею быть, но, к счастью, пока нет, – ответила Екатерина. – А что?
– Просто защита, которую я тут вижу, необычная, я бы сказала, ненормально изощренная. Насколько мне известно, чем-то подобным пользуются только правительства и IT-гиганты. Такого мощного брандмауэра не может быть у простых смертных, политиков или даже крупных предприятий. Меняем план! Если мы атакуем в лоб, мы не только активируем их защиту, но и сами попадемся на крючок. Дайте мне во всем разобраться. Никогда еще не взламывала такую стену, мне нужен по меньшей мере час на ее изучение, а может, и два. Только ни во что не вмешивайтесь. Я поищу способ обойти их защиту, хотя и не могу ничего обещать, сроки слишком уж сжатые.
Екатерина и Матео обменялись обреченными взглядами. Им оставалось только надеяться на таланты Дженис.
Та отключилась.
– Как Викерсен смог позволить себе настолько совершенную систему защиты? – удивлялся Матео.
– Вопрос скорее в том, кто ее ему предоставил.
– Барон? Сомневаюсь. Даже его сайты с дезинформацией не так хорошо защищены. Будь у него такие возможности, я не смог бы установить шпиона на его смартфон.
Екатерина задумалась. Ну что ж, по крайней мере, впервые за день ее мысли были заняты не сценами предстоящей бойни, а чем-то другим.
– Интрасеть! – воскликнула она. – Сеть, спрятанная в другой сети. Идеальный способ одурачить хакеров вроде нас. Сейф за картиной, там, где его рассчитывают найти, но у него двойное дно и добычи не видно. С грабителей семь потов сойдет, пока они будут вскрывать замок, но найдут они всего лишь несколько банкнот, оставленных, чтобы их обмануть. И как производители сейфов до такого не додумались?
– Может, и додумались. Если ты права, нужно будет помочь Дженис найти доступ к твоему потайному отделению, – отозвался Матео. – А пока покажи-ка мне набросок еще раз и расскажи про эти строения.
– Парламентский клуб – это деревянное шале у входа на территорию кампуса, – со вздохом сказала Екатерина. – Студенты собираются там для обсуждения документов, касающихся университетской жизни, бюджетов, программ обучения… Он совсем маленький, достаточно будет бросить в дверь коктейль Молотова – и все здание вспыхнет, никто не сможет оттуда выбраться.
– А библиотека?
– Три миллиона томов на двух этажах, два огромных читальных зала, столовая на первом этаже – она работает допоздна. А торговый центр по большей части находится под землей. Туда ведут не слишком широкие эскалаторы, недостаточно широкие, чтобы спастись, если начнется паника. Фастфуд, парикмахерская, супермаркет на нижнем уровне… Все магазины закрываются довольно рано кроме фитнес-клуба в конце коридора, в тупике.
– Ты знаешь эту территорию лучше, чем нападающие, представь себя на их месте – откуда бы ты начала?
– Не могу представить себя на их месте даже на минуту, – сказала она с дрожью в голосе.
Матео осознал, что Екатерина встревожена сильнее, чем ему казалось, и взял ее за руку.
– Пожалуйста, попробуй, это важно, – настойчиво, но спокойно попросил он.
Она закрыла глаза и сделала глубокий вдох.
– Я начала бы со спортзала. Мои люди могли бы быть уверены, что с улицы их не услышат. Потом на моем пути оказалась бы библиотека, – она нахмурилась и продолжила, – но у нее стеклянный фасад, в темноте выстрелы наверняка привлекут внимание прохожих на ближайших аллеях, – снова вдох, – так что потом я выбрала бы парламентский клуб. Я тебе уже говорила, одной бутылки горючего хватит, чтобы шале вспыхнуло, как стог сена, и к тому же оно достаточно далеко от других строений. Пожар наверняка заметят и поднимут тревогу, но пожарные приедут вот отсюда, – она показала пожарную часть на плане, – и не встретят террористов, направляющихся к библиотеке. Да, – кивнула она, – на библиотеку я точно напала бы в последнюю очередь, с этого места проще всего скрыться. На мотоцикле я выехала бы на трассу, и никто бы мне не помешал.
Заложив руки за спину, Матео мерил шагами комнату. Затем вернулся к журнальному столику, на который Екатерина положила план.
– Что-то не складывается, ну то есть складывается, но не совсем, – сказал он. – Людям Викерсена предстоит сделать вид, что они остановили убегающих лжетеррористов. Чтобы картина была правдоподобной, парни с фотографии должны находиться где-то здесь. Думаю, во время бойни их будут держать поблизости.
– Но где? – спросила Екатерина, склоняясь над планом.
– В какой-нибудь легковушке на заднем сиденье, со связанными руками и с кляпом во рту, ну или в фургоне. Где-то между библиотекой и дорогой, по которой собираются смыться террористы. Они воспользуются всеобщей паникой, заберут их, прикончат – если, конечно, это не будет сделано еще перед операцией, вложат им в руки оружие и бросят на аллее. Так настоящие преступники превратятся в героев, убивших плохих парней.
– Ты прав, террористы не станут пытаться скрыться с места преступления. Напротив, они будут заинтересованы в том, чтобы оставаться рядом со своими жертвами… Вот здесь! – воскликнула Екатерина, показывая пальцем на какую-то улочку. – Блиндернвейен проходит вдоль засаженной деревьями территории, это единственное место, откуда недалеко до каждого из трех объектов. Если по какой-то причине им не удастся атаковать все три, их позиция все равно будет стратегически выгодной. В это время года листва густая, они смогут действовать незаметно, бросить тела, а потом выскочить из-за деревьев и поднять тревогу.
От этого разговора Екатерине делалось дурно, как если бы она уже стала свидетельницей нападения.