– Это работало?
– В какой-то степени! Треть сдавшихся солдат заявили, что на их решение повлияли листовки. Гитлер был убежден, что немцы потерпели поражение в Первой мировой во многом именно из-за психологической манипуляции, которую он называл отравой, и потому, в свою очередь, стал специалистом по массовой пропаганде. Оказавшись у власти, он немедленно создал Министерство пропаганды, руководство которым доверил Геббельсу. Вплоть до корейской войны психологические операции сводились к дезинформации, но во время войны во Вьетнаме американцы принялись искать способ настроить население против Национального фронта освобождения. Для этого были созданы особые подразделения ПСИОП, чьи методы выходили далеко за рамки операций по дезинформации. Операция «Феникс» предполагала вознаграждение за убийство членов Вьетконга. А в Ираке и Афганистане, где для получения сведений о готовящихся нападениях и терактах исламистов или талибов им требовалась активная поддержка населения, они зашли еще дальше. Методы политической манипуляции продолжали совершенствоваться. И результаты были весьма поучительны.
– Раз ПСИОП существуют так давно, это не является государственной тайной…
– Конечно – все, что я тебе только что сказала, можно найти в интернете, если немного постараться.
– Тогда почему ты так осторожничала?
– Потому что твой рисунок не совсем обычный. Голова коня повернута вправо, а не влево, как на эмблеме подразделения ПСИОП. Венок из оливы, а не из лавра и нет девиза «Мы невидимы, но нас всегда слышат».
– А это важно?
– Бывшие военные изменяют свои эмблемы, когда основывают частные военные компании, чтобы распознавать друг друга.
– Хочешь сказать, что бывшие солдаты ПСИОП создали частную пропагандистскую организацию?
– Не простые солдаты, а высшие чины.
Дженис принялась мерить шагами кухню и, поскольку та была совсем небольшая, прошла от окна до двери и обратно раз десять, прежде чем что-то сказать.
– Я все еще не могу понять, почему ты так настаиваешь, чтобы я бросила расследование.
– А есть ли у меня хоть какой-то шанс тебя убедить? – вздохнула Ноа.
– Знаешь, что ответил Господь Мойше, жаловавшемуся, что ни разу в жизни не выигрывал в лотерею? «Ну ты бы хоть лотерейный билет купил!»
Ноа улыбнулась, наблюдая за тем, как Дженис садится на свое место, но ее улыбка быстро увяла.
– Я расскажу тебе кое-что, что ты не найдешь в интернете. Поклянись мне, что никогда об этом не напишешь, ни сейчас, ни в дальнейшем.
– Хорошо, я обещаю.
– Ладно… В прошлом году ход выборов в стране, которую я предпочту не называть, встревожил нашу разведку.
– Они проходили с нарушениями?
– Да, но необычного рода. Процесс подсчета голосов избирателей был совершенно прозрачен. Весь фокус в том, что происходило перед голосованием. Проведя расследование, мы обнаружили, что за несколько месяцев до выборов в столицу страны прилетели шестеро американцев. Трое там и обосновались, а трое принялись ездить по разным городам, у которых была одна общая особенность.
– Какая?
– Население этой страны состоит из двух этнических групп, назовем их А и Б, и их представители образовали две политические партии, которые систематически сталкиваются на выборах. Их программы слишком похожи, чтобы перетянуть колеблющихся избирателей на чью-то сторону, тем более что население четко разделилось на два полюса по своему этническому происхождению. Чтобы один из соперников одержал победу, необходимо было демотивировать сторонников другого. Начинаешь понимать, к чему я клоню? Этих американцев, шесть специалистов, нанятых организацией, клиентом которой являлась политическая партия народности А, кое-что объединяло. Все они были выходцами из этнической группы Б, и это-то противоречие нас и насторожило. В чемоданах, которые они привезли с собой, были средства изощренной пропаганды. Поскольку они хорошо знали местность и могли легко слиться с населением, им поручили изменить мышление «своих» – и повлиять на их поведение. Они провели операции, основанные на методах микротаргетирования, использовав для этого собранные заранее следы.
– «Использовав собранные следы»? Что ты имеешь в виду?
– Удивительно, что журналистка такого уровня не понимает, о чем я говорю.
Дженис сочла, что лучше уж удивить Ноа своим невежеством, чем необычайной подкованностью в области информатики.
– Цифровыми следами, или отпечатками, называют всю информацию, которую мы оставляем в сети в течение дня. Сколько раз в год тебе в ленте «Френдзнета» попадаются невинные маленькие опросники с вариантами ответов? Куда ты хотела бы поехать отдыхать и с кем? Что бы ты изменила в этом мире, если б могла? Какой подарок ты хотела бы получить на день рождения? Кто твоя любимая знаменитость? Твое главное достоинство и твой самый серьезный недостаток? Что тебе нравится в мужчинах, а что нет? А в женщинах? Что тебе нравится или не нравится в себе? Ответь на эти вопросы – и я узнаю твои интересы, чаяния, сильные и слабые места, социальную принадлежность, уровень образования и, что самое главное, политические взгляды. Ну как, мои вопросики уже не кажутся тебе такими невинными? Ответы на них позволяют составить психологический профиль человека с большей степенью точности, чем ты можешь вообразить.
Дженис изобразила впечатленную мину. Ноа, довольная произведенным эффектом, цокнула языком.
– Прибавь к этому все свои персональные данные, которыми торгуют социальные сети, интернет-магазины, где ты совершаешь покупки, банки, кредитками которых ты пользуешься, приложения на твоем смартфоне, у которых есть доступ к твоим контактам, фотографии, календарь…
– Ну хорошо, и как это связано с выборами в той стране?
– То, что я тебе только что рассказала, тоже не государственная тайна. Ты это и так знаешь, ну или не то чтобы не знаешь, – допускаешь существование самого принципа, хотя думаешь, что твои персональные данные используются только для показа подобранной под твои вкусы, то есть якобы таргетированной рекламы. Персональные данные – черное золото XXI века. Суммарный объем рынка компаний, которые их собирают, хранят и используют к своей вящей выгоде, составляет три триллиарда долларов. Эти компании знают о тебе и твоей жизни больше, чем родители, супруг или друзья, ты – их продукт. А от списка их клиентов мороз по коже продирает. В общем, перед прибытием в страну, работники ПСИОП благодаря проданным «Френдзнетом» данным выявили всех местных жителей, способных повлиять на голосование, при условии, что манипуляция будет достаточно умелой. Для этого им хватило трех критериев: принадлежность к этнической группе Б, возраст от восемнадцати до тридцати пяти лет и участие не более чем в одних предыдущих выборах. Цель – заставить этих людей остаться дома в день выборов, отказаться голосовать. Дезертирство, но конечно же не военное, а гражданское. Чтобы добиться своего, необходимо было распространить некое сообщение, которое не несло бы откровенно политического смысла, потому что молодежь, как правило, плевать хотела на политику, но убеждало бы в наличии активной жизненной позиции, так как молодежь часто обвиняют в лени, и, наконец, сулило принадлежность, помогая преодолеть характерный для этого возраста кризис самоопределения. Предлагало стать частью модного движения. Полевые агенты придумали объединяющий слоган: «Давай!», что-то вроде знаменитого «Yes we can»[8] Обамы. Только в этом случае «Давай!» значило «отвергни коррумпированный государственный аппарат». «Давай!» – выскажи свое негодование, отказавшись голосовать. Чтобы подкрепить это движение, они добавили к слогану условный жест, скрещенные на груди руки со сжатыми кулаками, символ протеста против системы. Листовки, наклейки, значки, кепки и футболки бесплатно раздавали на рынках, у входов в университеты, в профилях «Френдзнета» и на YouTube-каналах целевой аудитории этнической группы Б каждый день выкладывали видеоролики со сборищами участников движения и клипы рэперов, которые, радуясь возможности завоевать популярность, охотно становились его амбассадорами.
Ноа рэперским речитативом проговорила слова песни «Давай!»:
Отвергай,
отвергай не правительство,
не свою страну, отвергай их политику,
Давай, ради перемен, ну же, давай!
– Неплохо, а? Во всяком случае, очень эффективно. Агенты ПСИОП знали, что к концу кампании молодежь из клана Б не пойдет на выборы, потому что «Давай!». Что же до клана А, то, хоть некоторые и с удовольствием примкнули к празднику, в основном молодежь подчинилась родительскому: «Иди и голосуй!» Статистика была весьма показательна: сорок пять процентов из возрастной группы от восемнадцати до тридцати пяти из клана Б воздержались от голосования, убежденные в том, что достойно борются с системой. Это составило шесть процентов от общего числа голосов. Партия клана А одержала победу на выборах, набрав ровно на шесть процентов больше голосов, чем клан Б. Агенты ПСИОП преспокойно удалились. Мы проверили счета партии-победителей и обнаружили, что в пользу некой офшорной организации, зарегистрированной на острове Джерси, совершались переводы на сумму около пяти миллионов долларов. И вот мы дошли до того, зачем я тебе это все рассказываю и почему это должно остаться между нами. Бывает, что открытия делаются в результате случайного или счастливого стечения обстоятельств. Одна из наших агентов интересовалась неким американским дельцом, которого подозревала в отмывании крупных сумм через недвижимость в Израиле. Она следила за ним некоторое время, а потом он отбыл в страну, о которой я тебе рассказала, и зона ее наблюдения расширилась. Вскоре наша сотрудница заподозрила, что столь сложная схема торговли влиянием может быть только работой настоящих профессионалов. Прежде чем передать все данные начальству, она предприняла самостоятельное расследование. И если бы она не сообразила собрать все, что нашла, в файл с таймером обратного отсчета… понимаешь, о чем я говорю?