В святая святых обычно не допускался никто, но художник, принявший невинный вид, рассчитывал поразить подругу вершиной своего творчества – портретом в полный рост, на который как раз наносил последние мазки.
Он встал перед мольбертом, взял тонкую кисть и добавил на холст красную точку, с нетерпением ожидая реакции. Но Дженис смотрела не на него и мыслями витала далеко отсюда.
– Слушаю тебя, – ровным голосом произнес Давид.
– Ты по-прежнему в хороших отношениях с тем типом, живущим над магазинчиком на углу?
– Не знаю, о каком таком типе ты говоришь! – раздраженно ответил он.
– Ну как же, красавчик, лет тридцать, старая «веспа», соломенная шляпа, носит гавайские рубашки и…
– Кто тебе о нем рассказал? – оборвал ее Давид.
– Ты, кто ж еще?
– Не стоило мне этого делать, все в прошлом. И вообще мои отношения тебя не касаются.
– Только не тогда, когда они ввергают тебя в такое уныние. На самом деле меня интересуют сим-карты, которые он продает из-под полы, ты похвалялся, что встречаешься с нарушителем закона.
– Может быть… но это было мимолетное увлечение, на один вечер, ну ладно, на несколько.
– На несколько недель, – поправила Дженис. – А в себя ты приходил несколько месяцев.
– Ну тогда ты знаешь ответ на свой вопрос. Нет!
Дженис ничего не сказала, прекрасно зная, что ничто так не выведет Давида из себя, как ее молчание. Она была уверена, что в этой игре победа за ней, терпением он не отличался.
– Ну?.. – Художник со вздохом отложил кисть.
– Можешь ему позвонить? Я хотела бы купить у него симку, за его цену. Ну то есть, если у тебя получится сделать так, чтобы он меня не разорил, буду благодарна вдвойне.
– Да плевать я хотел на твои чертовы симки, я тебе о своей картине говорю!
Дженис закатила глаза и подошла к картине. На холсте метр пятьдесят на метр маслом изображена женщина на шезлонге. Теплые тона дышат радостью, чего нельзя сказать о выражении ее лица. Ярко-красные губы придают героине невероятную чувственность. На заднем плане терраса и далекий пейзаж с морем на горизонте, синева которого насыщенностью превосходит небо, занимающее половину полотна.
– Великолепно! – воскликнула она.
– Не преувеличивай, ты так не думаешь.
– Если бы мне не нравилось, я бы так и сказала. Потрясающе. Кто это прелестное создание?
– Ты!
Дженис зажала рот рукой, чтобы не засмеяться.
– Убирайся, видеть тебя не могу.
– Да нет, просто… Я совсем голая.
– Ну, когда ты загораешь в саду, ты не слишком одета!
Дженис кивнула.
– Что тут скажешь, впечатляющая работа, на Матисса похоже.
– Для художника сравнения всегда обидны, ну да ладно, прощаю. Тебе правда нравится?
– Еще раз тебе говорю, блестяще.
– Сколько денег должно быть на карточке? – вздохнул Давид.
– Столько, чтобы хватило на часовой звонок за границу.
– И когда она тебе нужна?
– Сейчас.
– Ладно, посмотрим, что можно сделать. Но имей в виду, что с моей стороны это подвиг! – добавил Давид, выходя из мастерской.
До нее донеслись отголоски разговора из-за двери – сначала почти шепотом, потом в полный голос. Взрыв хохота – и через несколько мгновений Давид вернулся.
– Тебе повезло, он у себя. Можешь сходить в магазин и забрать свою симку. Она обойдется тебе в триста пятьдесят шекелей, то есть почти даром. Возьми деньги из жестянки на стеллаже над мольбертом; я так полагаю, у тебя в карманах пусто. Если соберешься вернуть, добавь сотню сверху, мне пришлось пригласить друга на ужин, чтобы отблагодарить за услугу.
Дженис подпрыгнула и смачно расцеловала художника. Встав на цыпочки, дотянулась до жестянки, вытащила четыреста шекелей, пообещав купить Давиду сигарет, и уже на пороге обернулась:
– По-моему, ты все-таки немного польстил моим формам.
– Проваливай! – заорал Давид.
Добежав до угла, забрав сим-карту и вернувшись, Дженис немедленно вставила ее в телефон и позвонила на окраину Киева.
– Какая муха вас всех ужалила? – озабоченно спросил Виталик.
– Почему ты спрашиваешь?
– Раз ты звонишь мне с такой линии, значит, у тебя проблемы… или тебе понадобились мои заслуги.
Дженис объяснила Виталику, что собирается сделать, и сообщила цифро-буквенный код, который ей дала Ноа.
– Ты хочешь, чтоб я вломился на сервер торгового банка и вычислил отправителя денежного перевода на счет компании, зарегистрованной в Лондоне?
– Именно.
– Метелик[11], это тебе не семечки лузгать. Это сложная штука, чтоб туда пролезть, нужно найти их слабое звено.
– Незачем, у меня есть доступ к лазейке на их сервер.
– Значит, чутка не такая сложная, но не простая.
– А еще я подсадила компьютерного червя, типа конфикера, и он пока не обнаружен.
– Ты что, спала с банковским кассиром?.. Ладно, погляну, что могу сделать. Но про параллельное подключение даже не думай. Такие подвиги Виталик свершает в одиночку.
– Неправда, мы и не такое делали вместе… А я знаю их защиту лучше, чем кто-либо. Если будут проблемы, я тебя проведу.
– Виталику не нужны проводители, предоставь мне самому разбираться. Как ты в первый раз внедрилась в их систему?
– Старый добрый трюк: флешка, забытая на парковке. Я полетела на Джерси и разбросала с десяток между машинами. И уже на следующий день один из сотрудников банка нашел одну, заглотил наживку и воткнул ее в свой комп, чтобы посмотреть, что на ней.
– Удивительно, что такое еще срабатывает.
– Срабатывает, причем каждый раз… Ладно, я настрою комп и дам тебе знать.
– А если бы я был сильно занят, ты б сказала «пожалуйста»?
– Я ж тебя знаю, тебе не терпится взяться за дело еще больше, чем мне, у тебя наверняка уже руки на клавиатуре.
– Я жду! – отозвался Виталик.
– Пожалуйста…
Виталик застонал от удовольствия. Дженис подключила компьютер к смартфону, в который установила защищенную от слежки симку. На всякий случай она перенаправила соединение через сервер в Индии, затем – через немецкий, и наконец – через российский. Если сотрудники JSBC обнаружат взлом, они решат, что виноваты хакеры из Восточной Европы. Виталику особой подготовки не требовалось – его рабочий кабинет был настоящей киберкрепостью.
В 15:00 по Гринвичу в небе над Парижем разминулись два самолета. Один летел на юг: Екатерина и Матео должны приземлиться в Риме меньше чем через два часа. Другой держал курс на Лутон, город неподалеку от Лондона, где Корделия окажется через час.
В Киеве и Тель-Авиве полным ходом шла кибератака на серверы банка, расположенного на Нормандских островах.
В Стамбуле Майя надела спортивный костюм и вышла на пробежку вдоль Босфора, пытаясь придумать план Б, который поможет ей выбраться из очевидной ловушки.
25
День четвертый, Лондон
Корделия встревоженно ждала своей очереди на паспортный контроль. Улетая из Мадрида, она рассчитывала, что полиция пока не оформляла заключение о смерти, поскольку найденное в канале тело еще не было официально опознано. В противном случае ей будет сложно объяснить ситуацию пограничнику. Она изо всех сил пыталась выглядеть расслабленно, но тот и глазом не моргнув изучил ее документы и пропустил на территорию Великобритании.
Автобусом, а затем поездом Корделия добралась до вокзала Сент-Панкрас. Ей невольно вспомнились приключения на другом вокзале, и она вздрогнула.
Спустившись в метро, на станцию «Морнингтон-Кресент» Северной линии, она вышла на «Кэмден-Таун».
С дорожной сумкой на плече Корделия быстро обошла рынок в поисках Пенни Роуз. При звуках гитары она бросилась было в ряды антикваров, но резко остановилась, услышав первые слова «Yesterday» – пел мужчина.
Поиски продолжались два часа: она расспрашивала знакомых торговцев, дорожных рабочих, двух следивших за порядком полицейских, пытаясь выяснить, не видел ли кто сегодня ее подругу.
Официантка из ресторанчика с кесадильями, иногда кормившая Пенни Роуз бесплатным обедом, сказала ей, что в последний раз видела гитаристку три дня назад. Корделия двинулась дальше, к Вест-Ярд, прошла через блошиный рынок и побрела вдоль канала, выкрикивая имя Пенни Роуз. Какой-то бомж подошел к ней и схватил за руку.
– Что тебе нужно от девчушки? – поинтересовался он, обдав ее зловонным дыханием.
– Вы ее видели? – спросила Корделия.
– Возможно, – ответил тот.
Она протянула ему пятифунтовую банкноту.
– Кажись, вчера она болталась возле пиратской крепости.
Корделия знала это здание: оно стояло на другом берегу канала, и его было видно из окон ее квартиры. Миниатюрный форт с донжоном, бойницами и крепостными стенами, архитектурная шутка, построенная Ричардом Стайфером в начале семидесятых посреди доков. Сегодня здесь располагалась благотворительная организация.
Пенни Роуз иногда забиралась на крепостную стену и играла на гитаре, усевшись у парапета.
Корделия поблагодарила бомжа, перебежала канал по подъемному мосту и, задыхаясь, поднялась на самый верх донжона. Пенни Роуз там не было. Она глянула на окна своей квартиры и заметила, что кто-то задвинул шторы, которые она оставляла поднятыми. Вероятно, инспекторы Скотленд-Ярда. Если, конечно, не подручные Шелдона, как предположил Диего.
До темноты оставалось совсем немного, и Корделия решила прервать поиски. Она вернулась той же дорогой и проскользнула во двор дома под номером 60 по Овал-роуд, осторожно, чтобы колеса не заскрипели, отодвинула мусорный контейнер, а потом вытащила из кладки кирпич. Запасных ключей и двадцатифунтовой банкноты в их тайнике не было.
Корделия сделала глубокий вдох и вошла в свой подъезд. Поднявшись по черной лестнице, она обнаружила, что дверной проем с выломанной дверью перекрывает бело-голубая лента с надписью «проход воспрещен».
Она поднырнула под нее в темную квартиру.