Ледяная женщина поднялась; каждый ее позвонок вставал на место, пока она не выпрямилась во весь рост, возвышаясь над нами и покачиваясь вместе с вечнозелеными деревьями. Какое-то мгновение она смотрела на нас с тем же пустым безразличием, что я наблюдала вблизи. Затем сделала шаг вперед, и снег захрустел под ее босыми ногами, как тысячи стеклянных осколков.
Хиро метнул в Юки-онна лампу и взмахнул рукой, когда та взлетела в белое небо. Свет вспыхнул так ослепительно, что перед моим взором заплясала тысяча бесформенных фигур, даже пришлось зажмуриться. Наверное, Хиро был куда сильнее, чем я думала, потому что его фонарь пылал ярким солнечным светом, гораздо ярче, нежели тот, которым я атаковала Айви. Пламя опалило волосы ёкай и обожгло лицо, она закричала и упала, но тут же вокруг нее снова закружился ледяной вихрь, с шипением погасив огонь. На этот раз Юки-онна вскочила почти мгновенно.
– Бежим! – прошептала я еле слышно, дергая Нивена за рукав. – Быстрее!
Я попыталась шагнуть по льду, но ноги задрожали, и я вцепилась в пальто брата, чтобы удержаться. Ёкай подскочила, вытянув руку, температура падала так быстро, что каждый вдох причинял боль, тысяча зазубренных снежинок царапали горло. Я отпрыгнула в сторону, воспоминание о том, как ледяные руки рвали мое тело, вспыхнуло в памяти, разжигая панику.
Я споткнулась и повалилась вперед, увлекая за собой Нивена. Хиро возник рядом и попытался подхватить меня под мышки, но снег под моими ладонями заледенел: его накрыла тень ёкай. Времени на бегство не оставалось. Я сорвала перчатку и сунула руку в карман, пальцы сомкнулись вокруг часов.
Рой снежинок застыл, завывания ветра смолкли. Нивен и Хиро замерли по обе стороны от меня. Тишину нарушало лишь мое собственное прерывистое дыхание. Покрытая коркой льда Юки-онна склонилась над нами, потянулась бледной рукой, но не смогла приблизиться. От резкого перепада адреналина у меня подкосились ноги, и я едва не упала лицом в снег. Каким-то образом мы выжили. Я почти прошептала благодарственную молитву Анку, но опомнилась: больше он не мой бог.
Но заморозка времени не остановила убийственный холод, о чем напомнило стылое серебро часов в голой руке. Металл пустил ледяные кинжалы по сухожилиям запястья и грозился впиться в ладонь. Я сорвала зубами перчатку и прикоснулась к лицу Нивена. Он отшатнулся, очнувшись от заморозки времени.
– Рэн, ты в порядке? – Брат схватил меня за руку.
Но объяснять было некогда. Я кинулась к Хиро и прижала пальцы к его щеке. Дух-рыбак тут же врезался в меня, пытаясь убежать от угрозы. Он не заметил, что ёкай неподвижна.
Нивен оттащил Хиро, тот крутанулся, изумленно воззрившись на застывшую Юки-онна и висящие в воздухе снежинки.
– Это… – Хиро непонимающе смотрел вокруг. – Рэн, это ты сделала? Но…
– Не сейчас! – рявкнула я, ощущая, как ладонь с часами пронизывает холод. – Туда! – Свободной рукой я указала на пещеру, видневшуюся за елями. Мне никогда раньше не удавалось создать такой широкий круг, заморозить во времени снежный ландшафт и горы, насколько хватало взгляда. Я бы гордилась собой, но это была лишь случайность.
Хиро и Нивен пытались поднять меня, а я не могла вдохнуть, не хватало кислорода, чтобы сказать: пусть перестанут со мной возиться и бегут к пещере, если потребуется, тащат меня, пока рука не посинела от обморожения.
– Фонарь! – прокашляла я Нивену. Он отпустил меня и бросился за последней оставшейся лампой, скользя по льду на четвереньках. Я, спотыкаясь, направилась к пещере, медленно возвращая контроль над ногами. Сжимающую часы руку, казалось, утыкали ножами.
Нивен догнал нас, схватил меня и потащил быстрее. У входа в пещеру я упала на колени, заползла в тень и скорчилась вокруг замерзшей кисти.
– Хиро, спрячь нас!
Тот взмахом опустил на вход в пещеру пелену тьмы. Как только мы оказались в безопасности, я швырнула хронометр в стену.
Часы с глухим звоном ударились о камень, покрутились на ледяной земле и остановились. Взвыл ветер. Я привалилась к стене пещеры, пытаясь согреть руку. Даже в темноте было видно, что в месте прикосновения часов ладонь почернела от обморожения, на ней остался круглый отпечаток.
– Где она? – спросила я, закрывая глаза.
Кто-то зашевелился рядом.
– Возле деревьев, смотрит сюда, – ответил Хиро.
Я взглянула на свод пещеры. Капающие сталактиты свисали, угрожая выколоть глаза. Нивен взял мою руку и попытался согреть, растирая. Я едва чувствовала его пальцы.
– Ты в порядке? – спросил Хиро.
Я кивнула, стряхнув с губ колючие кристаллики. Лед повредил мне легкие, но ничего, выживу.
– Так вот что умеют жнецы. – Я открыла глаза. Хиро улыбался посиневшими губами, трясясь от холода. – Такого зрелища стоило подождать. Рэн-из-Лондона останавливает мир простыми часами.
– Не мир. – Мое лицо вспыхнуло, несмотря на мороз. Заразительная улыбка Хиро передалась и мне, пусть я не чувствовала губ.
Хиро заговорил, но ветер взревел и швырнул снег сквозь укрывающую нас тьму. Нивен скорчился около меня, больше от страха, чем для тепла, ведь температура наших тел упала. Лучше бы он обнимался с Хиро, но я не стала это предлагать.
– И как мы прорвемся мимо нее? – спросил брат. – Нельзя торчать здесь вечно.
Я обняла его за плечи и притянула поближе, хотя от этого мы оба задрожали.
– Я пролила керосин.
– Не весь. – Нивен кивнул на оставшийся фонарь.
– Первые два раза не сработало, – бросил Хиро. – Как только ёкай охватывает пламя, она за считаные секунды замораживает его.
– Тогда… – Я закашлялась, ледяные кристаллы все еще царапали горло. – Тогда несколько секунд надо превратить в несколько минут.
Глаза Нивена распахнулись, когда он понял мою идею. Брат потянулся к своим часам, зашипел, коснувшись их пальцами, и отдернул руку. Мы не могли долго держать металл на морозе, поэтому нужно было сжечь ёкай как можно быстрее. Третья попытка взорвать фонарь, на этот раз последний, могла снова обернуться неудачей. Я ограниченно контролировала огонь, использовала его только для освещения, но не как оружие. Могла усилить свет, тепло и давление в лампе так, чтобы та взорвалась, а вот управлять пламенем – нет.
Но Идзанами требовала уничтожить ёкай, поэтому надо было что-то придумать. Это арктическое чудовище стояло между мной и званием настоящей шинигами. Я пересекла мир, чтобы завоевать свое место, а не превратиться в ледяную скульптуру, украшающую двор ёкай.
Я сжала кулак и выглянула из пещеры туда, где вдоль деревьев рыскала Юки-онна. Длинное белое кимоно волочилось следом, цепляясь за камни и льдины. Как же нам поджечь ее так сильно, чтобы, даже когда заморозка времени закончится, ёкай растаяла и не смогла восстановиться?
Я отвернулась от Нивена, выкашливая ледяные кристаллы. И тут мой взгляд упал на широкие рукава Хиро, волочащиеся по мокрому полу пещеры.
У меня появилась идея.
– Давай свое пальто, – сказала я, выпрямляясь.
Хиро взглянул странно, но пальто снял.
– Приятно воображать себя рыцарем, однако думаю, мое тело теплее твоего, и я менее приспособлен к этому климату, – заметил он.
– Ты не умрешь, – ответила я. – Нивен, ты тоже снимай.
– Ты что задумала? – поинтересовался брат, раздеваясь.
Я промолчала, надела на себя оба пальто и опустилась на колени перед оставшимся фонарем. Погасила его взмахом руки, раздавила стеклянную колбу ладонями и стряхнула осколки.
– Рэн? – позвал Нивен.
Я посмотрела на лужицу керосина на дне фонаря и опрокинула его на себя, залив горючим рукава и грудь.
– Рэн, – вскрикнул Нивен, – что ты…
– Нам надо быстро сжечь ёкай. Я смогу удержать ее даже после окончания заморозки времени. У меня хватит сил.
– Откуда тебе знать? – ахнул Нивен.
– Я знаю.
Я была уверена, что не позволю ни этому чудовищу, ни кому-либо другому встать на пути моего превращения в шинигами.
– Она уничтожит тебя! – воскликнул Нивен.
– Нет. Разве ты не видел? Она потушила не фонарь, а себя.
– Но это не значит, что она не сможет погасить пламя, – возразил Хиро.
Я вздохнула.
– Мы или попытаемся что-то сделать, или будем ждать, что Юки-онна нас найдет. Вряд ли мы выберемся, пока она там бродит. – Я повернулась к Нивену. – Сколько ты сможешь удерживать часы, пока не отморозишь руки?
Нивен взглянул на свисающую из кармана цепочку. Он подцепил ее и зашипел от холода.
– Не знаю, – неуверенно сказал брат.
– Эй! – Я схватила Нивена за подбородок и заставила посмотреть мне в глаза. – Всего тридцать секунд. Сумеешь сделать это для меня? Поможешь?
Вероятно, понадобится больше времени, но пугать Нивена невозможной задачей не хотелось. Я применила запрещенный прием. Когда брат терялся, стоило попросить его о помощи, и это срабатывало. Нивен выпрямился и задрал нос.
– А как же.
– Удерживай его руку, если придется, – приказала я Хиро на японском, – пока не поймешь, что ёкай больше не может сопротивляться.
Дух-рыбак кивнул, плотно сжав губы, точно предпочел промолчать, хотя сказать хотел многое.
Я стянула шнурок с запястья и завязала волосы, чтобы те не попали в пламя. Затем осторожно захватила цепочку длинным рукавом и сунула часы обратно в карман.
– Как только моя одежда загорится, останавливай время, – приказала я Нивену. Я знала: точное руководство к действию успокоит брата, и к тому же ему не придется отсчитывать мгновения, таращась из темноты пещеры сквозь грязные очки. – Чтобы растопить чудовище, мне понадобится каждая секунда, которую ты сможешь дать. Но не жди слишком долго, иначе в итоге она снова засунет мне в глотку сосульку.
– Рэн, – выдохнул Нивен, хватая меня за рукав. Брат крепко сжал ткань, дрожа от холода. Его губы искривились, в глазах клубилось мутное варево темно-оливкового цвета.
За то неполное столетие, что мы провели вместе, я научилась слышать невысказанные мысли брата. Мы никогда не говорили сентиментальных фраз, потому что это было не в духе собирателей душ, ведь те должны оставаться бесстрастными. Но оба знали, что настоящее и истинное. И ведь некоторые вещи иногда попросту невозможно передать словами.