– Разве ты не запер их где-нибудь во дворце?
Хиро покачал головой, затем взял меня за другую руку и сжал, желая успокоить.
– Как я уже сказал, тебе больше не надо о них волноваться.
– Что ты имеешь в виду? – крикнула я, вырываясь из его хватки. – Где они?
Хиро махнул, указывая в ночь за пределами святилища.
– Далеко. Это уже неважно.
– Конечно, важно! – Я швырнула чашу с саке на пол. Жрец и жрица отступили назад. За мной сопели мертвые, не осмеливаясь вмешаться. – Ты сказал, что твои стражи не навредят им, так почему брат и ёкай не могут присутствовать на церемонии?
– Мои стражи не тронули их, Рэн, – сказал Хиро, глядя на меня лунными немигающими глазами. – Только отвели в непроглядную тьму.
До этой секунды я была уверена, что ход моей судьбы определил момент, когда я потеряла контроль над светом и покалечила Высших жнецов. Та ночь ознаменовала окончание привычной жизни, смерть Рейн Скарборо и рождение Рэн с Якусимы. С той минуты мой прежний дом мог гореть синим пламенем, потому что я никогда не смогу вернуться назад и ничто уже не будет как раньше.
Но после слов Хиро кровь отхлынула от сердца, горло сжалось, а я поняла: мою судьбу определил момент, когда я осознала, что убила родного брата.
Я не могла пошевелиться, суставы застыли, словно превратились в камень. Снаружи меня держала жесткая клетка из костей, а внутри я падала с бесконечной высоты, не в силах закричать. Затем с трудом вдохнула и вспомнила единственное, о чем просил Нивен.
«Ты же не оставишь меня одного в темноте?» И я пообещала, что не оставлю.
Я представила, как Нивен спотыкается во мраке, ползет по скользкой земле, лишь бы не потерять связь хоть с чем-то реальным в бесконечной ночи. Как кицунэ прижимается к его спине, обливает слезами шею, бесконечно доверяя брату, несмотря на то что его кости стучат друг о друга от страха.
Чудовища приползают, учуяв запах их слез. Тени лижут им пятки раздвоенными языками. Я молилась, чтобы несчастных проглотили целиком и мгновенно убили, раздробили все кости одним движением гигантской пасти. Но Хиро говорил, что монстрам нравится разрывать людей на куски. Возможно, твари будут высасывать кости своих жертв одну за другой, станут выдергивать сустав за суставом, чтобы строить себе гнезда, наслаждаясь музыкой отчаянных криков.
Мои уши горели от воспоминаний о том, как Нивен звал меня, когда стражи тащили его прочь. Он звал… а я отвернулась.
Оцепенение отпустило, я с воплем отчаяния рухнула на четвереньки. Доски пола содрогнулись от крика, вкус смерти желчью разлился на языке.
– Рэн. – Хиро опустился передо мной на колени. – Я думал…
Но он так и не закончил фразу, потому что я толкнула его на церемониальный стол, и мой жених с глухим стуком ударился головой о край. Цветы и священные тексты рассыпались по полу, а темнота закружилась от роя внезапно появившихся теневых стражей.
Хиро поднял руку, останавливая их.
– Не вмешивайтесь. Со мной все в порядке.
Его спокойствие только разъярило меня, я схватила его за воротник и швырнула на землю. Я чувствовала, как смерть бурлит в моих венах, кровь кипит, кожа становится прозрачной.
– Он хотел встать у нас на пути, Рэн. – Хиро пытался увернуться, чтобы я не выцарапала ему глаза. – Ты расстроена, но скоро поймешь: так лучше. Ты забудешь его в божественной вечности.
– Я никогда не смогу забыть брата! – крикнула я и попыталась ударить жениха кулаком в скулу, но он легко перехватил мою руку.
– Думаешь, я никого не терял? – Хиро стиснул мое запястье. – У меня тоже были братья и сестры, Рэн. Но века ничего не значат перед лицом вечности. Я даже не могу вспомнить облик близких. Для богини земная семья – лишь короткая фраза в бесконечной истории. А наша любовь будет вечной.
Мои руки затряслись от ужаса перед звучащей в его голосе искренностью.
– Я не люблю тебя, – выговорила я.
– Нет, любишь. – В устах Хиро это прозвучало непреложной истиной. Я билась в его руках и пыталась вырваться, потому что он был прав и знал это. Неужели подобное проклятие и есть любовь, которую всю жизнь ищут люди? Я поверила в счастье, но оно поманило меня и исчезло. Не надо мне больше никакой любви.
Я потянулась к горлу Хиро, чтобы сломать ему шею, но он поймал меня за руки.
– Хватит, Рэн.
Я вывернулась и успела поцарапать ему лицо, прежде чем он с еще большей силой перехватил мои запястья так, что хрустнули кости. Я зажмурилась от боли, пока переломы заживали сами собой.
– Я сказал, хватит. Пора заканчивать церемонию.
Я плюнула ему в лицо.
– Если женишься на мне, я убью тебя, как только ты закроешь глаза. Если затащишь меня в постель, больше никогда не заснешь.
Хиро вздохнул и поднял меня на ноги, вытирая лицо рукавом.
Затем сжал пальцы на моем горле, вокруг сгустилась кромешная тьма, толпа покойников исчезла, святилище испарилось. Я чувствовала, как мои кости крошатся в пыль под сокрушительным давлением смерти, и повисла в убийственной хватке.
– Ты действительно веришь, будто можешь убить меня, Рэн? Ты до сих пор жива только потому, что я так хочу.
Давление внезапно исчезло, и я рухнула на пол. Меня душили слезы: Хиро, которого я знала, погиб.
– Это все слишком затянулось. Стража, помогите Рэн завершить церемонию.
Тени обмотались вокруг предплечий словно рукава, подняли меня на ноги и потащили вперед. Другие подхватили отброшенную чашку и наполнили ее саке. Затем поднесли питье к самому лицу, но я резко отдернула голову, пролив напиток на кимоно.
Мой взгляд упал на церемониальные свечи, мерцающие на столе. Охранники повторили попытку, саке выплеснулось мне на шею, но я протянула руку к свечам и вложила в их огонь весь свой свет, каждую частичку тепла и сияния из глубины темной клетки моего сердца.
Пламя рассеяло тьму, смыло ее с перекрытий храма. Теневые стражи распались под натиском лучей, освободив мои руки.
Хиро неподвижно стоял у стола, плотно сжав губы. Под неистовой яркостью искусственного света он выглядел еще бледнее на фоне черной одежды, почти как окружающие нас покойники, которые застонали и закрыли глаза от слепящих лучей.
– Милый трюк, Рэн, – хмыкнул Хиро. – Может сработать на стражах, но не на мне.
Он потянулся к моему горлу, я едва увернулась, и его ногти прочертили линии на коже. Я отступила назад к невысокой стене храма, чуть не упав на спину. Хиро подошел неторопливой походкой человека, который знает, что победит.
Я потянулась за часами, и жених не попытался меня остановить. Лишь когда пальцы коснулись ткани на месте кармана, я поняла, почему Хиро не вмешался.
– Где часы Нивена? – спросила я.
Я уронила их в тронном зале, через который мы только что прошли, но пол был начисто выметен.
– Ты отказалась от них, Рэн, – ухмыльнулся Хиро. – Забыла, как хотела стать шинигами?
– Где часы? – повторила я, привалившись к колонне.
Хиро подошел ближе.
– Они тебе больше не нужны.
Я покачала головой. Вокруг бурлила тьма. Может, Хиро топил меня в ночи или просто сознание ускользало, но все это было неважно, потому что я проиграла. Мне предстояло провести вечность в плену в Ёми, и все из-за жажды власти. Мои руки дрожали, но уцепиться было не за что. Я вспомнила о кинжале на поясе и подумала, не помешает ли мне Хиро вонзить его в мое собственное сердце. Я заслуживала смерти даже больше, чем он.
Я схватилась за горло, отчаянно пытаясь вдохнуть, холодный металл проклятого обручального кольца жалил шею. Кожу от него жгло, как от обморожения, и я попыталась сорвать подарок и отшвырнуть в темноту.
Но мои пальцы задрожали, коснувшись сверкающего серебра и золота. Вот оно, решение!
Я сделала глубокий вдох, распахнула верхнее кимоно и схватила церемониальный кинжал. Хиро с раздражением наблюдал, как я обнажаю клинок.
– Думаешь, я не смогу остановить тебя, Рэн? Я – бог.
– А я – жнец, – сказала я, подходя ближе.
– Звание жнеца мало что значит без часов. Убери эту игрушку или пожалеешь.
– Ты ничего не понимаешь в собирателях, иначе знал бы, что нам не нужны часы для управления временем.
Хиро напрягся.
– Это ложь, – отрезал он, хотя в голосе звучало сомнение. – Вам с Нивеном всегда требовался хронометр.
Я покачала головой.
– Часы – это традиция. Они позволяют хранителям времени видеть наши перемещения, чтобы никто слишком не повлиял на временную шкалу. Но на самом деле часы не нужны.
Я прижала кинжал к его сердцу.
– Что нам нужно, – сказала я, подняв левую руку, на которой в темноте сверкало обручальное кольцо, – это чистое серебро и золото.
Губы Хиро раздвинулись от удивления. Краем глаза я уловила смерть, сила бога была готова стереть меня в пыль. Но жнецы знали, как использовать время, и помнили, что в каждой секунде – тысяча мгновений.
В первое мгновение Хиро осознал свою ошибку, и его лицо побелело от шока.
В следующее – понял, что ему придется укротить меня, и его глаза сверкнули гневом.
А затем должен был настать миг, когда смерть обрушится на меня и раздробит все позвонки. Но этот момент никогда не наступит.
Как только мир перестал вращаться, я вонзила клинок в сердце Хиро.
Когда я снова запустила ход времени, вселенная разлетелась на куски, как при убийстве Идзанами. Мертвые кричали и бегали по двору, к небу возносились вопли ужаса и паники. Но я не обращала внимания на хаос, потому что все внимание было приковано к Хиро.
Он ухватился за рукава моего кимоно, пытаясь удержаться в вертикальном положении. Но его вес оказался слишком тяжел, и мы упали на пол храма. Черные глаза Хиро оцепенели от шока.
– Рэн, – прошептал он, слезы текли по его лицу, он смотрел на меня и только на меня, раскаленная кровь пропитала белое свадебное кимоно. – Рэн, я люблю тебя.
Даже сейчас Хиро меня любил. Я не знала, как он мог, как кто-то вообще мог питать ко мне чувства. Но Хиро обожал меня не так, как воспевал в своих стихах Теннисон, не той любовью, которая полнилась щебетанием птиц, золотыми утрами и бесконечными полями цветов. Страсть бога смерти представлялась голодной и холодной пустой комнатой, в которой он желал меня запереть.