– Вы далеко отошли от поляны?
– Я не знаю, сколько это будет в метрах. Но шла я неспешным шагом, минут семь-десять. Дошла до развилки, свернула и пошла по одной из троп в гору. Потом почувствовала, что озябла, и решила, что пора возвращаться на базу. Я развернулась и пошла обратно к развилке. На полпути я услышала резкий оклик сзади: «Стоять! Альба…» Понимаете, меня зовут Альбина, и еще в школе одноклассники сократили мое имя – как раз до Альбы. Это мое детское прозвище, понимаете? Поэтому я и среагировала: обернулась всем корпусом, поскользнулась и грохнулась на дорожку. У меня очень скользкая подошва на сапогах. Последнее, что я увидела, – овчарку, несшуюся прямо ко мне, и ее хозяина, выбегавшего из леса.
– То есть и собака, и потерпевший вышли на тропу из леса?
– Да, я думаю, что они шли со стороны Круглой поляны через лес. База стоит на Большой поляне, а неподалеку есть другая поляна – Круглая. Там тоже стоят три-четыре домика для любителей пикников и рыбной ловли. На Круглой есть озеро, зарыбленное… В общем, думаю, они шли именно оттуда.
– И когда вы поняли, что в вас стреляют?
Альбина поежилась. Стреляли в нее впервые в жизни, и ей до сих пор было сложно в это поверить, и уж тем более понять. Действительно, в какой момент она превратилась из обычного человека в мишень, в жертву? «Понять» это практически невозможно, во всяком случае, в ее сознании это никак не укладывалось.
Альбина снова почувствовала, как она тыкается лицом в снег, пытаясь зарыться в сугробы на дорожке, чтобы спрятаться от смертельных пуль, летевших из леса… Усилием воли она отогнала липкий страх, петлей перехвативший ее горло. Прокашлялась.
– Понимаете, – сказала она, – этот убийца сначала подстрелил хозяина Альбы… собаки, а потом пальнул в меня. Он промазал, потому что я опять поскользнулась и упала, и пуля срезала ветку у меня над головой! Ужас, как подумаю, что сейчас я тоже лежала бы в операционной, ну, или в морге…
При этих словах Альбину снова начало колотить и подбрасывать, словно это не она недавно выпила горсть успокоительных пилюль.
– Вы только не переживайте, – сказал Петр Николаевич, – видите, все обошлось. Вы и сами живы, и человеку жизнь спасли. Вон сколько народу там было, а в город пострадавшего повезли вы!
Альбина сочла необходимым объяснить ему свои размышления по поводу «Скорой», и оба милиционера с ней согласились и одобрили ее действия. И правда, что может быть дороже человеческой жизни?
– Кажется, он еще и в девушек стрелял, – заканчивая свою историю, сказала Альбина. – А когда они закричали, он перестал нас… расстреливать. То ли понял, что всех ему не перестрелять, то ли решил, что пора спасаться бегством… Скажите, а этого маньяка поймают?
– Не хочу вас особо смущать, – как-то странно ухмыльнулся Сергей Николаевич, – только ни в кого он больше не стрелял. Девушки играли в снежки, дурачились, гоняясь друг за другом. И никаких выстрелов они не слышали.
– Но как же так?! – поразилась Альбина. – Я собственными глазами видела, как они падали на землю и визжали. Они кричали «помогите»!
– Они играли в снежки, – с печалью в голосе повторил Сергей Николаевич. – И только на ваши призывы о помощи откликнулись граждане, которые тоже гуляли неподалеку.
– Вы ползли по дорожке на четвереньках и кричали: «Помогите, убивают!» Во всяком случае, так утверждают свидетели.
– Честно говоря, не припомню, чтобы я кричала что-то подобное, но это ничего не меняет, – смутилась Альбина.
– Как сказать, как сказать, – промычал Петр Николаевич, – по сути, вы – единственный свидетель покушения.
Тут Альбина почувствовала, что у нее как-то противно засосало под ложечкой. Единственный свидетель? А свидетели, как известно, всегда на линии огня… на линии… на…
– Скажите, Альбина Алексеевна, у вас есть враги?
– Вы шутите? – попыталась улыбнуться Альбина. – При чем тут я и мои враги? Это был просто какой-то псих, которому захотелось пострелять по живым мишеням. Террорист, маньяк или как их там… А может, он охотился на мужчину с собакой?
– Так, значит, враги у вас имеются?
Оба следователя смотрели на девушку так, словно не верили в ее умственную полноценность.
– Вы что, не понимаете – я просто оказалась не в том месте и не в то время! Какие враги?! О чем вы?..
– Дорогая Альбина Алексеевна, если предположить, что мишенью был наш потерпевший, тогда получается, что снайперу не было никакой нужды стрелять еще и в вас, – с улыбкой заявил Сергей Николаевич. – Вы же его не могли увидеть и дать показания против него? Киллеры редко кого-то убивают «за компанию», только в фильмах, для закрутки сюжета. А если бы это был псих, который вдруг решил замочить всех подряд, то он бы тогда стрелял не только в вас, но и в остальных отдыхающих. И уж точно бы не засел на безлюдной тропе, а выбрал бы место пооживленнее, чтобы всласть насладиться пальбой по беззащитным жертвам.
– Если судить по вашему рассказу, – влез второй, – вы шли от развилки в лес, то есть навстречу человеку, сидевшему в засаде. Потом резко развернулись и пошли обратно. И в этот момент на дорожку выскочил мужчина с собакой. Получается, что убийца ждал именно вас, а пострадавший случайно оказался на линии огня, закрыв вас от пули! Это как раз он оказался не в том месте и не в то время.
Альбина почувствовала, что она стремительно бледнеет, и у нее даже в глазах потемнело. Что он несет?!
– Вы только не пугайтесь раньше времени, Альбина Алексеевна. Понимаете, нам следует проверить все возможные версии, – улыбнулся ей Петр Николаевич. – И только после того, как вынесут заключение эксперты, осматривающие место преступления, мы скажем более определенно, в кого же стреляли на самом деле.
Она все понимала, отчего же нет? Она читала детективы и знала, что следователи – люди педантичные, отрабатывают самые разнообразные версии и рассматривают любые предположения. Поэтому еще примерно полчаса Альбина самым подробным образом рассказывала им историю своей жизни, чтобы они убедились в том, что она абсолютно не могла быть настоящей целью киллера! В ее жизни просто не было места для подобных страстей, интриг и коварства, требующих вмешательства профессионального убийцы.
– Я живу в пригороде, в поселке Южный, в доме своего деда по отцовской линии. Жилье досталось мне в наследство. Других наследников нет, я была единственной внучкой. Дед умер три года тому назад, так что борьба за наследство отпадает сама собой.
– Вас воспитывал дед? А где ваши родители?
– Родители мои, слава богу, живы и здоровы, они не уклонялись от выполнения своих родительских обязанностей и воспитывали меня вплоть до того момента, как я окончила школу. Тогда я жила с ними в центре города, в коммунальной квартире. У меня и сейчас там сохранилась комната, и я сдаю ее студентам. А после моего поступления в вуз они уехали из города, оставив меня на попечение деда. Сейчас они работают кем-то вроде управляющих в частной гостинице на Черноморском побережье, круглогодично присматривают там за всем, и хозяева платят им хорошие деньги.
– Вы не замужем?
– Не замужем, – кивнула Альбина. – Со своим парнем я рассталась без малого год тому назад, без скандала. Сейчас мы нормально общаемся, потому что ни у кого нет к другому никаких претензий. Как говорится, остались друзьями.
– Что, соперница увела?
– Нет, наоборот, он хотел на мне жениться, а я была к этому не готова. Я не могла ради мужа бросить свою работу, осесть дома, сразу же забеременеть… Та форма семьи, которую он предлагал, мне не подходила. И он благополучно женился на более подходящей для него девушке, кстати, он вот-вот станет отцом, так что…
– А в настоящее время у вас нет поклонника, у которого имелись бы к вам претензии? – с нескрываемой надеждой в голосе спросил Сергей Николаевич.
– Увы, не могу вас порадовать своими порочными связями. У меня нет женатого любовника с ревнивой женой. И ревнивого ухажера, готового начать в меня стрелять по любому поводу. И вообще, со всеми своими парнями я всегда расставалась мирно и полюбовно.
Было видно, что следователи не верят ни единому ее слову.
– А на работе? Может быть, вы увели чей-нибудь заказ? Или чего-то не сделали, как обещали? Или, наоборот, сфотографировали что-то… лишнее, скажем так?
– Знаете, я не оголтелый папарацци и не скандальный фоторепортер, гоняющийся за «материалом века». Я никогда не перебиваю заказчиков у других фотографов – хотя бы потому, что в этом нет необходимости. Я вполне востребована, мне бы успевать снимать то, что я уже взяла в работу! И я всегда выполняю свою работу на «отлично» – это мое реноме. В моей профессии стоит лишь один-два раза напортачить, и тебя перестанут нанимать.
– Так, может, вы все-таки… напортачили?
– Так, чтобы меня стали выслеживать в лесу и расстреливать? – усмехнулась Альбина. – Не говорите ерунды! Нет, нет и еще раз нет! И потом, вы забыли, с чего именно я начала свой рассказ. Я в самый последний момент приняла приглашение друзей. Если бы киллер охотился за мной, как вы утверждаете, логичнее было бы пристрелить меня возле дома. Чего проще – подъехал на машине, дождался, пока я выйду во двор, и бамс – пуля у меня в голове!
– Неужели никто не знал, что вы едете в горы? – упорствовал Петр Николаевич. – Вспомните, может, вы говорили кому-нибудь об этом по телефону?
– Конечно, говорила! Я попросила соседку покормить мою кошку, у нее есть ключи от моего дома. Ей я сказала, что еду с друзьями в горы. Бабульке семьдесят шесть лет, и она точно не якшается с наемными убийцами.
Альбина вздохнула, пытаясь как-то сдержать свой сарказм, но ничего не вышло, мысль, что киллер был послан по ее душу, почему-то бесила ее неимоверно.
– Я сообщила о том, что уезжаю из города, одним своим клиентам, – сказала она, – молодоженам, у которых я работала на свадьбе. И они согласились получить свои фотоальбомы в понедельник. Как-то не верится, что они обиделись из-за небольшой отсрочки и послали за мной снайпера! Кому еще я звонила?.. Паре-тройке знакомых, решивших поболтать со мной в тот момент, когда я уже ехала по трассе. Но их всех очень трудно заподозрить в спонтанной тяге к убийствам!