– Аргххх, – выразительно сказала образина, глядя на Костука. – Разумный, гррр.
– Что? – изумился поэт. – Ты разговариваешь?
– Я – да, – гордо ответила образина, усаживаясь по-собачьи. – Я – Страж, гррр. Стражи – рррразговаривают, по-всякому. А вот ты скорро перрестанешь ррразговарривать.
Черная морда оскалилась в плотоядной ухмылке.
– Почему? – Костук позволил себе улыбнуться.
– Я – Страж, гррр– Я сторрожу, я убиваю разумных.
– И что ты сторожишь? – спросил Костук спокойно и расслабленно, одновременно готовя заклятье.
Реакция на вопрос оказалась неожиданной. Страж свирепо зарычал и прыгнул прямо на мага, недвусмысленно выставив когтистые лапы.
Костук не успел отскочить. Но Сила сконцентрировалась вокруг него холодным туманом. Попав в этот туман, Страж рухнул на землю, не закончив великолепный прыжок. Упал, издал хлюпающий звук и захрапел, громко и немелодично.
Не тратя времени, маг двинулся дальше. Заклинание сработало великолепно, в считанные мгновения усыпив столь крупное существо, как Страж. Холодный туман не рассеялся, так и остался вокруг Костука невидимым облаком. Все живое, что попадало в него, мгновенно погружалось в сон. Птицы падали прямо в полете, свалилась с дерева, уснув, толстая, безобразная змея.
После беседы с первым Стражем последовали встречи с его собратьями. Костук с ними не разговаривал, просто шел навстречу. А те начинали болтать и мигом засыпали, оказавшись в непосредственной близости от мага.
Одно плохо – Костук теперь сам не мог спать. Вернее, мог, но едва он заснет, структура Силы разрушится и заклинание потеряет силу. И маг спешил, очень спешил дойти до Храма раньше, чем сон, неумолимый владыка, возьмет власть над слабым телом.
Дорога совсем не казалась Мбома скучной. После встречи с хвостатыми хищниками он шел осторожно, ночевал исключительно на деревьях, предварительно удостоверившись, что будущее место ночлега свободно от змей. Ядовитые гады встречались часто.
Но следующая встреча с чудесами Внутреннего леса оказалась совсем не такой, как ожидал путешественник. Здоровенная зубастая тварь, что стремительно вылетела из-за кустов, не напала сразу. Неожиданно уселась, напомнив собаку (если бывают столь большие собаки!), и с любопытством уставилась на зула:
– Ну, ччего сммотришь? – спросил Мбома, пытаясь сдержать дрожь в голосе. Губы неожиданно склеились, язык повиновался плохо.
– Смотрррю, да, – ответила тварь вполне членораздельно. Мбома ощутил, что сейчас упадет, отступил на шаг и все же не удержался, со всего размаха грохнулся на зад. На черной морде появилось нечто вроде улыбки. – Смотрю, гррр. Ты – ррразумный. Аргх. Чернож... чернокожий, гррр. Ну, в общем, и чернож... гррр, тоже, аргх.
– Ва-ва-ва, говоришь? – зубы Мбома неприлично лязгали. Он пытался отползти, но руки слушались плохо, подламывались.
– Гррр, да. Я – Страж. Страж – говорррит. А ты – нет, – ритмичные подвывания и похрюкивания сотрясли мощное поросшее короткой шерстью тело. Мбома не сразу понял, что Страж смеется.
Зул вытер выступивший пот, попробовал собраться с мыслями. Мысли оказались против. Выскальзывали верткими ужами, норовили удрать. Разум отказывался верить в то, что здоровенная зверюга, более всего похожая на помесь шакала и паука, может разговаривать, и еще вполне разумно!
– Гррр. Сейчас я тебя буду есть, – деловито сообщил Страж, по-доброму оскалившись. Зубы обнажились, и Мбома понял – будет, и именно сейчас.
И тут зул сумел собраться. Преодолев страх, поднялся, отряхнул одежду и начал беседу. Что он за купец, если даже не попробует выторговать себе жизнь?
– Приветствую тебя, доблестный Страж, да не выпадет твоя шерсть и не затупятся когти! Погоди меня есть, ибо, хотя я и представляю несомненную питательную ценность, но могу представлять пользу иного рода. Зовут меня Воме из Ашанти, – осторожность заставила соврать. Обойдется этот лохматый и без настоящего имени путешественника.
– Гррр, – нахмурился Страж, ошеломленный потоком слов. Уши его нервно задергались. – Мудрррено говор-рришь. Страж должен есть ррразумных, должен, гррр...
– Никто не подвергает сомнению эту обязанность, – горячо заверил Стража Мбома. – Но всех ли разумных должен есть Страж? И кто ему это приказал?
– Аргх, – на морде Стража отразилась неуверенность. – Страж: должен есть ррразумных... всех... и всегда должен был... аргх.
– Ну, а как ты считаешь, умнейший из Стражей, справедливо ли это? Ведь разумный, в данном случае я, в ответ не может съесть тебя!
– Спррраведливо, гррр? – Страж задумчиво почесал задней лапой за ухом. – Не можешь... аргх. Ты двигаешься медленно, и зубов нет.
– Вот и я говорю! – обрадовался Мбома почти натурально. – Не могу я тебе повредить. И где же справедливость? Должен же быть у меня шанс, чтобы не быть съеденным?
– Не съем? Гррр... аргх, – Страж напрягся, глаза его блуждали, морда морщилась. – Страж должен есть ррразумных!
– Да, но ведь тех, кто может от тебя убежать или победить тебя, ты не съешь? – спросил Мбома.
– Бррр, – Страж стыдливо отвернул морду. – Таких мало... аргх. Не съем...
– Но я вот не могу убежать, и драться мне с тобой бесполезно. И что мне делать?
– Аргх, – Страж вновь почесал за ушами. На этот раз, для разнообразия, другой ногой. – Сдавайся. А я буду есть.
– Ну, это скучно, – Мбома сморщился, стараясь сильно не дрожать. Здоровенные клыки были совсем рядом. – Есть вариант лучше и интереснее!
– Варрриант?? Гррр.... Какой? – на черной морде появился интерес.
– Загадки, – Мбома значительно поднял палец. – Игра в загадки.
– Гррр, мы иногда игррраем в загадки, да.... аргх. – Страж опустился на живот, подогнув лапы, и стал походить на непомерно раздувшийся бурдюк. – А на что будем играть?
– Если выиграю я, то ты пропустишь меня и проводишь до озера. Если проиграю я, ты меня съешь, – Мбома затаил дыхание, ожидая ответа.
– Но я тебя и так... гррр, съем, – резонно заметил Страж, зевая. Солнце отразилось от его клыков и испуганно спряталось. Зул похолодел.
– Ты разве не хочешь доказать, что ты не только сильнее меня, но и умнее? И не знаешь, что съеденный нечестно зул приводит к болезням живота?
– Болезни... гррр, – узкий лоб сморщился. Страж скривился и стал похож на прописного мудреца из какой-нибудь дикой деревни. – Болезни – не люблю! Аргх!
– Ну что, согласен? Даешь слово? – Мбома трясло от холода, хотя стоял солнечный полдень.
– Даю... гррр, – недовольно проворчал Страж. – Начинай.
– Зимой и летом одним цветом, – брякнул Мбома самую простую загадку, первую, что пришла в голову.
– Листья, – Страж ответил пренебрежительно, зевнул, даже не требуя подтверждения правильности. – Гррр, кричит, рычит, не верррь ему, он плачем заведет в беду, гррр.
– Морок, – ответил Мбома торопливо. Спешил не зря, ибо Страж, спросив, начал многозначительно облизываться и поглядывал на зула, словно покупатель на рынке на кусок мяса.
– Прравильно, – разочарование отразилось на морде чудища. – Спрррашивай ты, гррр.
– Из серебра построен дом, слиток золота спрятан в нем, – продекламировал Мбома нараспев. Добрым словом помянул бабку, что пока была жива, часто тешила внука загадками.
Страж щелкнул челюстями, уши его нервно задергались:
– Золото? Серррребррро? Аргх!... Что это? Ты меня обманываешь?
– Нет, – сказал зул сердито. – Серебро – это такая белая штука, белая и блестящая, а золото – желтая и блестящая. Я думал, ты знаешь, что это.
– Гррр... белое, желтое. Желтое в белом? – зул застыл в ожидании. Страж дергал хвостом и что-то бурчал.
Наконец, Мбома не выдержал, спросил:
– Ну что, сдаешься?
– Нет... аргх... дом из белого? Внутри желтое, – круглые глаза полыхнули алым, и огрызок хвоста задрался победно. – Яйцо! Гррр. Страж ест яйца, когда не ест ррразумных!
– Правильно, – вздохнул Мбома. – Твоя очередь.
– Ей от укусов не станет больней, следов от когтей не оставишь на ней, – четко и чисто выговорил Страж.
– Ей? – Мбома нервно захрустел пальцами. Резкий запах зверя мешал думать, клацающие клыки не давали сосредоточиться.
– Ну что? – Страж непонятным образом переместился немного ближе, хотя позы не изменил. Всем видом выказывал желание пообедать.
Догадка взорвалась в голове с треском молнии:
– Вода, это же вода! – завопил Мбома. Страж разочарованно заворчал и отодвинулся.
Следующую загадку Мбома постарался выбрать посложнее:
– Приходит с неба он в слезах и повергает все во прах!
– Уррр, – отозвался Страж. – Сложный вопрррос, аргх. Я должен думать.
– Хорошо, – покладисто согласился Мбома – и вдруг ощутил, что зверски голоден.
Страж напряженно морщил лоб, чесался, шевелил ушами, стимулируя мыслительный процесс. А зул, не обращая на него особого внимания, вытащил из мешка кусок вяленого мяса и принялся жевать. Вкуса не ощущал, но желудок требовал насыщения, и отказать ему было ой как сложно. «Хоть помру сытым!» – думал путешественник, жадно вгрызаясь в жесткое, жилистое мясо.
Мбома успел наесться, а Страж все думал. Вокруг него летали яркие бабочки, одна даже уселась на спину, запуталась в густой черной шерсти. Говорящий зверь не обратил на нее особого внимания. Наконец, он тяжко, как-то жалостно вздохнул, и заговорил:
– Буррря? Грром? – видно было, что уверенности в ответах соперник не испытывает, и радость понималась изнутри, искренняя, детская, какой Мбома не испытывал много лет.
– Нет, – сказал он торопливо, боясь, что своенравная птица удачи возьмет да и повернется совсем не клювом, а противоположной частью тела. – Что, сдаешься?
– Урр, – в глазах Стража полыхнул гнев, он гибко вскочил. – Сдаюсь, гррр. Что это?
– Пожар. «Приходит с неба он в слезах» – во время дождя молния бьет в дерево. «И обращает все во прах» – после пожара остаются лишь пепел и угли.
Страж взвыл, задрав морду. Короткий хвост дергался с такой скоростью, что его нельзя было рассмотреть.