Ну, и меч граф прихватил «для одежды» — короче и легче седельного, но далеко не игрушку, несмотря на украшенный сапфиром эфес. Утром Зафира видела цвет клинка: как грозовое небо! И зря, пожалуй, вспомнила это сейчас…
Небо над городом в ночь Святой Беос буквально скребло плоские крыши. Молнии не успевали погаснуть, и маленький отряд прекрасно видел дорогу. А еще хорошо было то, что выученные кони не боялись раскатов грома — тот, как и молнии, почти не прерывался. Пафнутий объяснял что-то жестами. По всей вероятности, отряд с ним согласился — Зафира ничего не расслышала. Осаждающие город твари закопались от безжалостного ливня, и потому кавалькада имела возможность достичь ворот. Но для этого, наверное, придется ехать быстро… Зафира в ужасе подумала, что мокрые волосы весят, как она сама. Рванул ветер — дождь полетел в щеку и ухо. Второй щекой Зафира прижималась к спине графа, но толстое шерстяное сюрко Дебиана успело промокнуть и на ощупь оказалось противнее дождя.
Сам рыцарь не показывал беспокойства — если даже оно и было. Еще один порыв ливня — и кони тронулись. На скользкой дороге шли сперва шагом — потом у кого-то конь все же поднялся в рысь; всадник натянул поводья. Зафира задрожала от страха. Да, умом-то она понимала, что на галопе конь только одной ногой касается дороги, и потому в скользкую погоду может не удержать равновесия. Особенно с бронированным всадником в высоком рыцарском седле. Но сердце колотилось так, что, казалось, могло пробить кирасу Дебиана, потом и самого графа со спины и улететь к городским воротам, как арбалетный болт.
Тем не менее, городская стена все же приближалась. Молнии высвечивали святую Беос над воротами, дождь потоками отражался от крыш башен и навесов над бойницами… Зафире даже показалось, что в некоторых местах навесы над стенами повреждены — значит, уже был приступ? Но при рваном свете грозы ничего толком разобрать не удалось. Конники словно бы плыли в потоках ливня и в ворота вошли, как корабли в гавань.
Им повезло не только с грозой, а еще и с тем, что нападение оказалось внезапным, и завалить тоннель и заклепать решетки не успели. Правда, пришлось еще подождать, цепенея уже от настоящего холода, пока их узнают и впустят. Но, по сравнению с торжественным путешествием через вымершее поле перед городом, когда каждый миг ждешь, что коня ухватят из-под земли за ноги, но и ускорить ход на скользком опасно… Решетки поднялись, их ужасающий скрип прозвучал райской музыкой…
В соборе загремел орган — и Зафира вернулась в себя. Архиепископ Третеваля уже стоял на кафедре и даже начал проповедь. Священник говорил о мужестве защитников, даровавших всем возможность придти на этот праздник, о красоте и милосердии вдохновлявших защитников дам, о любви… Зафира пожалела, что батюшка этого всего не слышит: свадьба точь-в-точь, как в романах!
И тут Зафира натолкнулась взглядом на Дьявола. Спаситель-искуситель нагло улыбался по правую руку. Как великого героя, его поставили на почетное место в рыцарской шеренге, у самого алтаря! Зафира не видела его, пока не подошла вплотную. А нахал еще и подмигнул! Хорошо хоть, что сегодня он тоже был одет не в свое дьявольское — а в третевальское синее. Правда, вместо меча крутил все же в пальцах хвост.
Зафира гордо вздернула подбородок и смело положила левую руку на алтарь.
Ради этого мгновения стоило и трястись в повозке, и цапаться с Константой, и сидеть на пыльном столбе, и прорываться в город под ливнем! Такая награда стоила, пожалуй, всего.
Жених накрыл ладонь девушки своей — жесткой, теплой, надежной. И дальше им уже ни до чего дела не стало.
Не желая портить блондинке торжество (и слегка посочувствовав Дебиану, лишившемуся холостой волюшки), Юрий отступил в тень колонн, а потом через придел и вовсе протолкался из собора наружу. Да, без его катера, скорее всего, люди бы стены не удержали. С другой стороны, Песчаные оказались разумными. Значит, если с ними не договориться, то попытку они повторят. И вообще, музыку пробуждения он для базы уже запустил. Через несколько дней на орбите все окончательно придут в себя после анабиоза — тогда пусть соберется собрание и коллегиально…
На площади чего-то не хватало. Как будто и старый тополь высотой почти до шпиля собора на месте, и народ в ярком, праздничном… И водоносы суетятся. И мальчишки вездесущие виснут на окнах, и на крышах, и на ветках… И жара, и небо уже побелело. Синее небо в Третевале только на рассвете и перед закатом, днем оно цвета водородной горелки, да и такое же почти жаркое…
Константа выступила навстречу из ниши, и все попытки Юрия не думать о главном стерлись, как Песчаные под водой. У него же теперь сын! И знает ли Константа об этом? Наверняка ей «кошка» сказала и наверняка из вредности. Вот просил же не лезть в драку — если одна здесь, то и вторая точно тоже где-то рядом… И все же что-то не так в окружающем пейзаже. Но что?
— Ты так и ходишь с этой сковородой везде? — брякнул он.
Константа выпрямилась, и Юрий заметил синяки на ключицах в широком вырезе платья. Самое платье выглядело заметно потертым и было заштопано кое-где наскоро. Получается, она тоже была в бою? Ну, кроме того, где «кошку» гоняла.
— Ну надо же мне за что-то держаться, если на мужчин опереться не получается.
— Я же вас просил в портал не лезть за всей этой толпой замороженных!
На это Константа только презрительно фыркнула.
Юрий шагнул к ней, даже позабыв про сковороду. Вот как ей высказать все чувства? Он же и на карнавале с Шарлоттой был. И потом уехал так… внезапно. И тут вот бегал от Константы, как…
— Меня там как героя славят. А вообще-то тебя надо славить. Если бы не ты, Зафиру бы заморозили еще тогда, когда вы из Рыска к нам попали. В самом начале…
Пампушка фыркнула.
Дьявол, смутившись, снова обвел взглядом площадь перед собором, и глаза его расширились. Он ухватил Константу за рукав, притянул к себе и задышал прямо в ухо:
— А где?..
— Кто где? — спросила сбитая с толку Константа.
— Мой катер где?
Константа взорвалась хохотом:
— А ты и не знаешь? Кто у нас хватает все, что гвоздями не приколочено?
Наклонив голову налево, направо, женщина обожгла Юрия взглядом и припечатала:
— С этой стороны ничуть не лучше! А все же, как прижало, так на человека стал похож.
— Шарлотта… — прошипел Юрий. — Так ты видела? Знаешь? Говори, ну!
На яркий, самозабвенный смех Константы уже начали оборачиваться.
— О! — сказал кто-то из толпы. — Нашла своего менестреля!
И Юрий узнал одного из возчиков каравана. А тот, похоже, не рассмотрел в нем спасителя. Ну еще бы: тот, из «огурца», сейчас у алтаря с рыцарями стоит.
— Хочешь, чтобы она сказала, кто в железной бочке улетел? Вот и попроси как надо. Как благородные просят!
Дьявол ухмыльнулся дьявольской улыбкой и упал перед Константой на колени:
— Выходи за меня!
— Громче! — крикнули сзади. Справа прибавили:
— Руки целуй, олень!
Не глядя, что руки Константы красные и в царапинах, Юрий последовал совету.
— У нас сын будет. Я, как честный человек…
Дьявол отчаянно покраснел, едва не оторвав собственный хвост. Висел же себе на орбите, горя не зная… Хорошо Дебиану: снял себе девушку со столба да и женится… А тут что говорить? Константа сама любого со столба снимет и в горящую избу засунет…
— Я не могу без тебя… найти катер.
— Катер? — ее ореховые глаза расширились, хотя куда уж больше. — Катер! Ах ты! Гад!
И вырвала руки. Но от сковороды Дьявол все-таки увернулся.
— Вот блин, — вздохнул возчик и полез в растерянности чесать затылок. — А лютню менестрелю так и не купили… А было бы хоть отбиваться чем. Когда женится.