– Значит, Завьялов и Вдовин не впервые за решеткой? – уточнил Паршин.
– Погодите, не забегайте вперед. – Веденеев вынужден был повернуться лицом к Паршину. – Я хочу объяснить, почему не сообщил об инциденте раньше и почему не упомянул о нем в отчете начальнику РОВД.
– Это не обязательно, – начал Паршин.
– Нет, обязательно, – отрезал майор. – Возможно, вам неизвестно, но в штате каждого исправительного учреждения есть свои оперативные работники, которые ведут расследование в случае исчезновения заключенного.
– Об этом я как-то не подумал, – признался Паршин.
– Так вот, самое первое, что требуется от администрации колонии в случае исчезновения заключенного, – это провести предварительную проверку и удостовериться, что действительно имел место побег.
– Что значит – удостовериться? – не понял Паршин. – Вы ведь сами сказали, что на утренней поверке не досчитались двоих. Разве это не означает, что они сбежали?
– Вовсе не обязательно, – ответил майор. – В таких случаях есть несколько вариантов, и побег – лишь один из них.
– Какие остальные?
– Например, осужденный не бежал, а убит и его труп скрыт. Такое бывает гораздо чаще, чем побег, – принялся объяснять майор Веденеев. – Кто-то из зэков что-то не поделил, один другого пришил, а труп спрятал. Вот вам и первая версия. Или сам осужденный устроил тайник на жилой территории или на производственной зоне, спрятался, чтобы его посчитали сбежавшим.
– С трупом понятно, но для чего заключенному прятаться на территории зоны? – не понял Паршин.
– Причины бывают разные, в основном так дожидаются, пока шумиха стихнет и можно будет «уйти с зоны», не опасаясь погони, – объяснил майор. – Еще бывают самоубийства, несчастные случаи, когда тело не найдено по объективным причинам.
– Тело не найдено?
– Ну или в данный момент не найдено и его еще предстоит найти, – пояснил майор Веденеев. – Теперь вы знаете, что прежде, чем заявлять, что имел место побег, сотрудникам исправительного учреждения необходимо убедиться, что это действительно побег. На оперативно-розыскные мероприятия нам отводится трое суток.
– И что же вы предприняли? – задал очередной вопрос Паршин.
– Мы провели построение всех осужденных с генеральной алфавитной проверкой, чтобы убедиться, что, кроме Завьялова и Вдовина, все на месте. Затем тщательнейшим образом исследовали периметр ограждения исправительного учреждения на предмет наличия физических повреждений, произвели режимные обыски во всех бараках, опросили всех, кто когда-либо конфликтовал с Завьяловым или Вдовиным. Результат: никаких доказательств того, что Завьялов и Вдовин самовольно покинули территорию исправительной колонии.
– Что следует за этим? – Паршин внимательно слушал объяснения, пытаясь вникнуть.
– В данный момент мои люди осматривают территорию ИТК и производственные зоны, пытаясь найти тайники, где можно было бы спрятаться или укрыть труп. Наряду с этим мы пытаемся выяснить мотивы и способы совершения предполагаемого преступления.
– Мотивы и способы? – Паршин был окончательно сбит с толку. Ему всегда казалось, что побег из тюрьмы продиктован только одним мотивом – желанием оказаться на свободе, о чем он и сообщил начальнику колонии.
– Нет, вы глубоко заблуждаетесь, товарищ капитан, – усмехнулся он. – Желание оказаться на свободе стоит чуть ли не на последнем месте.
– Вот как? – удивился Паршин.
– Именно так. Вторым общепринятым заблуждением, которое активно воспевают в блатных песнях, является желание попрощаться с умирающей матерью. Такой же фантом, как и желание оказаться на свободе. Нет, конечно, они все хотят поскорее выйти, но на побег ради этого решаются единицы. Вот сбежать ради того, чтобы отомстить неверной шмаре, которая променяла сидельца на какого-то пижона, – это в порядке вещей. Не могут зэки вытерпеть такого унижения, понимаете?
– Нет, если честно, не понимаю, – признался Паршин.
– Вот и я не понимаю, – согласился начальник колонии. – Но нас с вами данный вопрос не касается, так как ни у Завьялова, ни у Вдовина нет ни умирающей матери, ни блудливой подружки, нет даже кореша, который, пользуясь отсидкой друга, транжирит общак, за который тот сел. И здесь, в зоне, ни у того, ни у другого не было врагов, от которых бы они ждали смерти и бежали, чтобы сохранить свою жизнь. По крайней мере, моим людям вычислить врагов Завьялова и Вдовина не удалось.
– Да, ситуация… – задумчиво проговорил Паршин.
– Ничего, разберемся. – Веденеев пожал плечами. – И не такие узлы развязывали.
– И все же я думаю, что эти двое покинули территорию исправительной колонии и именно они совершили три жестоких убийства. – Последние слова Паршин подчеркнул особо. – Еще я уверен, что на этом преступники не остановятся.
– Так вот, о мотивах и способах побега, – майор Веденеев смотрел на капитана почти сочувствующе. – Способ побега считается ключевым моментом. Мотивы, черт с ними, можно и не искать, но вот возможность побега – это совсем другая история. Бытует мнение, что из колонии бежать проще, чем из тюрьмы, но это мнение ошибочно. Да, здесь у сидельцев больше свободы передвижений, они не закрыты в четырех стенах двадцать четыре часа в сутки. Каждый из заключенных имеет свою специализацию и работает, принося обществу пусть небольшую, но пользу. У многих работа связана с выездом за территорию колонии, и может показаться, что это увеличивает шансы на побег. Однако это не так. Статистика показывает, что из тюрем бегут чаще, чем из колоний.
– Вы изучали статистику по данному вопросу? – удивился Паршин.
– Почему вы удивляетесь? Я служу на должности начальника колонии больше пяти лет, мне по статусу положено знать о таких вещах.
Казалось, вопрос капитана задел майора Веденеева за живое, и Паршин это почувствовал:
– Мое удивление вызвано не тем…
Веденеев не дал Паршину договорить, оборвав его на полуслове:
– Еще мне положено знать, кто из осужденных на что способен. И у меня возникли большие сомнения в том, что эти двое совершили побег. Нет, не так: у меня возникли сомнения, что они вместе могли организовать побег. – Веденеев сделал акцент на слове «организовать». – И вот теперь пришло время поговорить о личностях пропавших заключенных.
Майор подошел к столу, выдвинул верхний ящик, достал из него две картонные папки, перетянутые тесемками, и бросил их через стол Паршину. Фотоснимки при этом разлетелись в разные стороны, но Веденеев не обратил на это внимания.
– Прочтите, а потом мы продолжим, – произнес он и вышел из кабинета.
Оставшись один, Паршин собрал снимки и убрал их в нагрудный карман. Затем взглянул на папки. На титульном листе были написаны общие данные по заключенным: Ф. И. О., дата рождения, номер дела и статья, по которой был вынесен приговор. Первое, на что обратил внимание Паршин, – это разница в возрасте между пропавшими заключенными. Завьялову перевалило за сорок, Вдовину же едва исполнилось восемнадцать.
«Ничего себе, поворот. – Паршин мысленно присвистнул. – Такого я не ожидал».
Дело Завьялова он решил изучить первым. Как ни странно, за сорок лет в места лишения свободы Григорий попал почти впервые. Первый срок, по малолетке, можно было не считать, так как отсидел он тогда всего несколько месяцев и вышел по амнистии 1945 года по Указу Президиума Верховного Совета СССР в связи с победой над гитлеровской Германией. На тот момент Завьялову исполнилось семнадцать. До двадцати семи он ничем не привлекал к себе внимание правоохранительных органов, а в двадцать семь получил условный срок за нанесение побоев. Заявление подал сосед Завьялова, которого тот, приревновав к сожительнице, пинал ногами два квартала, чему нашлось с полсотни свидетелей.
Следующий раз в поле зрения оперативных работников Завьялов попал спустя десять лет. На этот раз он расправился с начальником автоколонны, в которой отработал больше шести лет. По словам Завьялова, начальник «получил свое за то, что мухлевал с зарплатой». Получил так, что оказался прикован к больничной койке на целый месяц. Однако на суде начальник встал на сторону Завьялова, характеризуя его как отличного работника и в целом сдержанного, дружелюбного человека. А свое избиение описал как результат сплетен. Благодаря защите пострадавшего Завьялову снова присудили условный срок.
И только два года назад он попал по-настоящему. В канун Нового года он со своей сожительницей отправился к ее родственникам в сибирские леса, где свояк сожительницы работал лесником. В новогоднюю ночь в сторожке лесника собралась компания в количестве восьми человек: сам Завьялов, его сожительница, ее свояк, тесть с тещей и трое дружков свояка. Все было чинно и пристойно, пока Завьялов не застал сожительницу в объятиях одного из дружков свояка. Пока Завьялов выпивал с тестем на кухне, его сожительница обжималась с чужим мужиком в сенях. Выйдя в сени и увидев «картину маслом», Завьялов взъярился, схватил стоявший в углу ледоруб, который свояк использовал для зимней рыбалки, и забил обоих на месте. На крики и шум прибежал тесть и, увидев, что натворил Завьялов, бросился на него. Тестя постигла та же участь, что и неверную жену. Спустя полминуты в сени ввалился свояк, затем теща. Каждый из них попытался вырвать ледоруб из рук Завьялова, и каждого следующего ждала жестокая смерть от обезумевшего ревнивца. Покончив со всеми, Завьялов бросил ледоруб в сенях, прихватил со стола бутылку водки, из навесного шкафчика вытащил деньги и пустился в бега.
Паршин как раз дочитывал дело, когда в кабинет вернулся начальник колонии.
– Увлекательное чтиво, верно? – заглянув через плечо капитана, произнес он и, переходя на «ты», предложил: – Хочешь, расскажу, как его взяли?
– Я бы послушал, – согласился Паршин.
– Трупы обнаружили спустя двое суток, когда из города пожаловали сестра убитой сожительницы с мужем. Задержавшись у других родственников, они смогли приехать лишь второго января, и это спасло им жизнь. – Майор Веденеев был мрачен, говорил сквозь зубы. – Вычислить убийцу труда не составило, а вот задержать удалось только через два месяца. Все это время Завьялов умело скрывался в лесу, и если бы не случайность, неизвестно, когда милиция вышла бы на него. А получилось так: в одной деревне мужичок пришел в милицию с заявлением о краже валенок. Мужичок утверждал, что новенькие валенки лежали в сарае буквально час назад, а теперь их и след простыл. На беду Завьялова, дежурным по отделению в тот день был капитан Дроздов, мужик бывалый, с невероятной интуицией. Он мигом вызвал наряд и бросился к дому заявителя. По горячим следам они дошли до охотничьего домика, где и обнаружили Завьялова, вдрызг пьяного и в новеньких валенках.