-- С вами все в порядке, мевретт? -- подозрительно откашливаясь, поинтересовался Одрин.
Черноволосая, отфыркиваясь, как кошка, лупила по воде руками. Облепленное волосами прекрасное лицо горько сожалело о не снятом и загубленном платье... И выражало глубокую обиду. Мевретт так старался для какой-то... круглоухой, что ее, тоже мевретта всея Дальнолесья, просто столкнул в бассейн!
-- Нет, -- отрезала Идринн. -- Я утонула по вашей милости. Но разве вас это волнует?
Она принялась освобождаться от тяжелого, мокрого платья и зашвырнула его на бортик бассейна, под ноги Мадре.
Давясь от смеха, я подтянула рубашку и сунула руку в рукав. Пока я искала второй, Одрин переступил мокрое платье, наклонился над бассейном, схватил Идринн за запястья и рывком вытащил из воды:
-- Простите, мевретт, -- он странно дернул краешком губ, тоже изо всех сил стараясь не расхохотаться. -- Я прикажу кому-нибудь принести вам другое платье.
Потом невозмутимо скинул полотенце, натянул одежду и, подхватив меня за талию, гордо удалился в коридор.
Глава 7.
Мы с Одрином выпали из терм в коридор, держась друг за друга, и расхохотались.
-- Ой, ну нельзя же так...
-- Ага...
-- Это уже просто неприлично!..
Я, истерично хихикая, пала ему на грудь.
-- Что, опять худо? -- встревожился мевретт. -- Отвести тебя к Звингарду?
-- Пожалей дедку-у...
-- Да жалею, жалею... -- он уткнулся подбородком в мои мокрые волосы. -- Только куда же тебя устроить? В кабинете бедлам и холодина, библиотеку наверняка заняла Темулли. Мгла! Огромный замок... называется.
"Огромный замок" явственно прислушался. Ко мне вдруг вернулось ощущение, пережитое, когда я валялась во рву: будто Твиллег живой. Знакомая золотистая дымка окутала коридор, стены на мгновение исказились, точно по ним пробежала волна.
-- А что, здесь гостевых комнат нет?
Мадре смутился.
-- Понимаешь, -- он поскреб щеку. -- Они-то есть. Только их присвоил призрак бабушки Ауроры. А у старушки дурная привычка выскакивать ни с того, ни с сего и осыпать всех розовыми лепестками. Как увидишь ее, прозрачную, в разлетающихся одеждах, в глухую полночь -- заикой станешь.
Заглянул в мое смеющееся лицо:
-- Ну вот скажи, я вправду такой страшный? Сердитый?
-- По-моему, нет. Но я необъективна...
Одрин рассмеялся:
-- Достали они меня уже этой бабушкой. Пользуются тем, что я ее отродясь не видел.
-- Так давай посмотрим!..
Мадре хмыкнул согласно, тряхнул светлыми волосами и осторожно повел меня за собой.
Из приоткрытой двери впереди до нас долетели голоса. Мелодичный тенор Сианна, опального и вредного мевретта и сына Мадре, я узнала сразу же. Второй, куда более низкий и гулкий, знаком мне не был.
-- ...Алёром. А то язык сломаешь...
-- Ты это, поосторожнее, -- не в тему ответил Сианн. -- И, конечно, твое дело, но тут, в замке, таиться не от кого...
-- У-у... -- протянул второй капризно. -- Впервые в жизни дурю голову по собственному желанию -- так весело!
-- Тут вообще весело. Коли на глаза мевретту Мадре не попадаться...
-- А ты попадался? -- раздалось смешливое фырканье. -- Ну, ты ж живой!
Одрин сердито вздохнул: видишь? Говорил же я! Но посочувствовать ему я не успела.
Обломки злосчастного лучника никто убрать не удосужился, а поскольку я была босиком и плохо видела, куда ступала, встреча с ними оказалась закономерной и очень болезненной. Я громко вскрикнула. Разговор за дверью мгновенно прекратился. Алиелор Сианн с палашом наголо вылетел в коридор и уставился на нас.
-- О... -- протянул он насмешливо, кидая оружие в ножны. -- Я думал, что-то случилось, а это всего лишь вы...
Я попыталась ступить на поврежденную ногу, про себя проклиная немереное любопытство черноволосого красавца -- сына моего возлюбленного. Принесло же лешего!
-- Да, это всего лишь мы, -- ядовито бросил Мадре, опускаясь на колено и осматривая мою кровящую ступню.
-- Мгла! -- ругнулся он. -- Там осколок застрял. Алиелор, занесем ее к тебе. Нож найдется?
-- В оружейной? -- Сианн хмыкнул и распахнул двери настежь. -- Заносите.
-- Я сама...
-- Вот еще! -- Одрин легко подхватил меня на руки и внес в полутемную, освещенную лишь огнем очага обитель Сианна. -- Тебе больно, Триллве?
Я выдержала его пристальный взгляд и отрицательно покачала головой.
-- Триллве?! -- ахнул Сианн. -- Отец, ты считаешь, она "триллве"? Упавшая звезда из легенды?
Он с сопением затворил тяжелую дверь и плечами навалился на нее:
-- Да я скорее поверю, что ее притащил и сбросил в ров симуран.
-- Я не притаскивал! А других симуранов в Дальнолесье нет.
Мадре покачнулся, а падать с его рук, между прочим, было высоко. Хорошо, что он держал меня крепко.
Впрочем, тут любой покачнется. Когда возмущение выразит членораздельно здоровенная уродливая птица, уютно возлегающая на каких-то блескучих железках у тебя под ногами. Птица эта, до того мирно ворковавшая с Сианном, приоткрыла похожий на креманку серебряный глаз и уставилась на нас с видом: "А чего это они тут забыли?"
Была в юном симуране сажень примерно длины (вместе с этой самой шеей и раздвоенным гибким хвостом); вытянутый клюв походил на колючую щетку, узловатые лапы когтили ковер. На концах перепончатых, кожистых, как у летучей мыши, крыльев имелись наросты для дополнительного упора. Пух на круглом теле, небрежно утыканном железными перьями, был серый с серебром, чуть мутнее глаз. Ну и голова действительно, оказалась копией той, над камином в библиотеке. Бр-р...
Симуран недовольно покосился на Алиелора.
-- Не дуйся, -- сказал Сианн. -- У Аррайды ранена нога.
Он присел на пол рядом с птицей и почесал ей шею. Симуран заурчал.
-- Эм... знакомься: это мой отец, Одрин, а это...
-- Триллве, моя невеста.
-- О-па! -- сказал Сианн. Птица закрыла правый глаз и открыла левый:
-- А меня на свадьбу позовут?
У меня заполыхали щеки. Я поверить не могла в то, что Мадре сказал о нас Идринн. И все раздумывала: это насмешка? Желание поставить на место гордую красавицу? Или все-таки правда? А теперь Одрин обыденно и просто подтвердил свои слова...
Мадре осторожно посадил меня в кресло у очага. Бросил недоуменный взгляд на симурана и несколько восхищенно посмотрел на сына.
-- Ну, и что я тебе говорил? -- быстро прошептал Сианн, обращаясь к птице.
-- Подменили. Или с ума сошел.
-- Подменили? Вроде с внешностью все в порядке...
-- Значит, просто свихнулся. Бывает.
-- Кончай перемывать мне кости и дай нож, -- приказал старший мевретт.
Сианн кивнул и под недовольный клекот симурана вытащил у того из-под пуза сероватый клинок с изумрудами в рукояти. Достал из-под неприбранной кровати таз и кувшин меда (знакомо и сильно пахнуло орхидеей), а из комода бинты и мазь в фарфоровой плошке. Мадре осторожно устроил мою ногу у себя на колене, чтобы пробитая ступня оказалась над тазом. Озабоченно посмотрел мне в лицо:
-- Придется немного потерпеть...
Я одарила мевретта мрачным взглядом.
-- Да. Терпеть я умею. Не беспокойтесь.
Отвернулась, вцепившись в подлокотники.
В окно умиротворяюще барабанил дождь. В камине потрескивали, источая горьковатый запах, ясеневые дрова. Втиснувшись в узкое пространство между очагом и постелью, сонно моргая, урчали Алиелор и симуран.
А со всех остальных сторон, грозя вытеснить незваных пришельцев, жутковато сияли в полутьме глазами-самоцветами оружие и броня.
Я почувствовала себя, как кошка перед морем сметаны. Если бы не рассеченная пятка, я бы уже растаскивала, рассматривала... извлекала из ножен и тисненых чемоданцев... натягивала на себя... взвешивала по руке... И дивной музыкой звучали бы для меня: лаброс... глефа... клевец... лорика... павеза...
Их историческая эпоха минула, либо подходили они элвилин, как корове седло. А переплавить стало жалко. И их сгрузили в оружейную, развесив по гобеленам, поставив в стойки, уложив на полки. А что не влезло -- свалили грудами вдоль стен.
Я сердито зашипела такому обращению.
-- Ну что ты...
Одрин осторожно полил из кувшина мне на ногу. Крепко обхватив лодыжку, быстрым движением вытащил осколок и плотно прижал к ране смоченную в мед тряпицу. Потом посмотрел в мои заплаканные глаза и нежно коснулся губами голени.
Я быстро и нерешительно погладила Одрина по волосам и уставилась на Сианна. Облизала текущую с прокушенной губы кровь. Гордо вскинула подбородок.
-- Не надо так смотреть, леди, -- Алиелор изящно встряхнул черной гривой. -- Это все Виолет стащила. А я здесь просто живу.
Он подал отцу сложенную вчетверо салфетку с мазью. Тот наложил ее на порез и принялся бинтовать мне ступню. Чуть повернув голову к сыну, с усмешкой бросил:
-- Странно. Я вижу тут птицу и не вижу мальчика с длинным именем.
-- Он пошел за ужином на кухню.
-- И там застрял? Ну почему ты наврал мне, Алиелор? Что он помогал тебе договориться с симураном? А мне вот кажется, твой Сябик Лери Морион их панически боится. Ты что, думал, я такой жестокий, что оставлю несчастного ребенка на дожде? Если ты промолчишь о его подвигах?
Птица хрюкнула. Мадре поднял голову:
-- А это, я так понимаю, и есть пресловутый симуран. Он что, все это время жил у меня под носом в оружейной?
-- Не-а, не под носом. Чуть подальше. В лесу.
-- А тут решил спасаться от грозы?
-- Ну-у...
-- Мевретт, там еще мед остался? -- лениво поинтересовался Сианн.
-- Эй, пить вредно! -- симуран нацелился клювом, но Сианн успел кувшин подхватить.
-- Я не пьянею, -- гордо сообщил он. -- А в качестве обезболивающего будущей мачехе не помешает. Ну, и за знакомство!
Симуран громко фыркнул: по счастью, фыркал он, не как дракон -- без дыма или пламени:
-- А что, у вас никакого другого обезболивающего нет?