Надо было прийти. Надо было поступиться самолюбием и показать Ники и остальным, что он достоин Имоджен, потому что так оно и было, черт побери. У него успешный бизнес, прошлое оставлено позади, его будущее… Что ж, он достигнет всего, чего захочет.
Пристегнув мотоцикл и бегом пересекая парковку, Дэнни молился, чтобы не оказалось слишком поздно. Расталкивая людей, он ворвался в здание вокзала, нашел вторую платформу. Он знал, поезд отправляется именно с нее. Увидел стеклянный турникет. И железнодорожный путь за ним.
Пустой.
Он остановил проходившего охранника.
— Поезд на Венецию… «Восточный экспресс». Он ушел?
Ответ Дэнни знал.
— Вы опоздали на пять минут. — Охранник посмотрел на него. Поджал губы. — Сожалею, приятель.
— Где у него следующая остановка?
Охранник посмотрел на свои часы.
— Следующая остановка для посадки пассажиров — Париж. Около девяти часов вечера сегодня.
Дэнни уставился в пространство. Он представил, как садится на свой мотоцикл и мчится по путям вслед за поездом в духе безумных трюков Джеймса Бонда. Имоджен смотрит в окно, ее лицо освещается радостью, когда она видит его.
Не получится. К тому моменту, когда он выведет мотоцикл с парковки, поезд отойдет уже слишком далеко.
Стало быть, Париж.
Глава девятая
— Дело в том, — сказал Арчи, — что я здесь заведомо по ошибке. Анкету на конкурс отправил за меня мой друг. Думаю, он хотел пошутить. Он ответил на вопросы и отправил анкету от моего имени. У него было довольно извращенное чувство юмора.
Состав извивался, пробираясь в сторону восточного побережья через пригороды Лондона, мимо оживленных городских магистралей, задних двориков и полей. Время от времени кто-то за окном махал поезду, восхищенный его великолепием и явно завидующий. Какую-нибудь реакцию этот поезд неизбежно вызывал.
Арчи поставил бокал на белоснежную скатерть и уставился на поднимающиеся пузырьки.
Эмми мгновение молчала.
— Было?
Арчи кивнул. Откашлялся. В горле вдруг почему-то встал комок.
— Да. Он… умер несколько недель назад.
Эмми была потрясена.
— Мне очень жаль.
— Да ничего. Он уже болел, поэтому в каком-то смысле это было…
Ожидаемо? Избавлением? Арчи посмотрел в окно, не будучи в состоянии подобрать слова. Решил, что не хочет их подыскивать. Покачал головой:
— В любом случае я пообещал ему, что если выиграю конкурс, то поеду в это путешествие. Но я не ищу… — Он смущенно замолчал. — Я не пытаюсь найти… Э…
Боже, как же неловко. Ему не хотелось оскорбить эту девушку. Она пристально смотрела на него, и Арчи не представлял, о чем она думала. Не разозлится ли она? Не скажет ли, что он нарушил правила конкурса? Добьется, чтобы его высадили из поезда? Неужели его выведет охрана и вся эта история появится в газетах? «Не теряй надежды» разбирается в рекламе, это он понял, поэтому мог представить, как ради публикации они рассказывают все это прессе. Надо было держать язык за зубами.
— Я не хочу никаких отношений, — наконец выговорил он. — И мне ужасно жаль, если вы чувствуете себя обманутой. Мне вообще не следовало ехать, но, как я сказал, я дал слово.
К его изумлению, Эмми громко расхохоталась.
— Вы не представляете, какое это облегчение, — призналась она. — Я совершенно в таком же положении. Меня «выставила» на конкурс моя сестра. Я думала: убью ее, когда узнала, что она сделала, но когда я победила, отказаться не сумела. Иначе я не смогла бы позволить себе отдых. И уж, конечно, никогда — путешествие в «Восточном экспрессе».
— Серьезно?
— Да. Я просто подумала: какого черта? Поеду — прокачусь. Я молилась, чтобы вы не оказались совсем уж чудовищем.
Чудовищем? Ну, с ним уж точно не развеселишься. Арчи почувствовал себя виноватым за свою холодность.
— Надеюсь, я не такой.
— Нет! Нет, вы не такой. Совсем не такой.
Арчи посмотрел на Эмми. Она сказала это просто из вежливости? Надо и в самом деле оказать ей больше внимания, раз уж, как выяснилось, она не гонится за какими-то романтическими мечтами. Арчи долил в бокалы шампанского. Оно помогало: снимало напряжение, и головная боль стала проходить, а не усиливаться.
Он выдавил улыбку.
— Что ж, это, без сомнения, уменьшает напряжение. Может, нам удастся немного расслабиться, узнав, что не ожидаем найти настоящую любовь. Или, упаси Боже, свадебные колокола. На что, думаю, надеется Патрисия.
— Да, правда, — согласилась Эмми. — Каковы же шансы? Найти свою настоящую любовь через веб-сайт?
— Вся эта идея просто ужасна, — сказал Арчи.
— Согласна, но люди все равно вмешиваются. Не понимают, как это ты можешь быть счастлив один.
— Совершенно верно.
— То есть я люблю собственную компанию. Не хочу перегружать свою жизнь присутствием другого человека.
— Я тоже.
На несколько секунд повисла неловкая пауза. Пока молодые люди улыбались друг другу, оба остро сознавали, в какую необычную ситуацию они попали. Потом Эмми посмотрела на свои колени.
— Никогда больше, — проговорила она довольно тихо.
Арчи показалось, что он заметил блеснувшую серебром слезу в уголке ее глаза.
— О черт. — Голос девушки звучал напряженно от старания не расплакаться. — Я обещала себе, что не стану об этом упоминать.
Эмоциональные женщины всегда повергали Арчи в панику. Он никогда не знал, что сказать, и в итоге только портил дело, а не исправлял. Будучи очень практичным человеком, он никогда не постигал во всех тонкостях, что же их так расстраивало. Арчи побарабанил пальцами по столу и вежливо улыбнулся, надеясь, что Эмми сменит тему.
Она взяла бокал.
— Но дело в том, — доверительно произнесла Эмми, наклоняясь вперед, — что никогда нельзя полагаться на игрока.
Арчи был слегка ошарашен.
— Ну, — произнес он, — не знаю. То есть я, как и все, не прочь рискнуть. На скачках в Эпсоме. И на «Золотом кубке» Челтенхема.
— Есть игра на скачках, — мрачно сказала Эмми. — А есть люди, которые ставят чужие сбережения на лошадь, имеющую мало шансов выиграть.
Арчи ахнул.
Не успела Эмми продолжить, как дверь купе скользнула в сторону и вошел официант с лесными грибами на бриошах. Пара вежливо подождала, пока он их обслужит и нальет дымящегося свежего кофе. К этому времени остатки неопрятных лондонских пригородов остались позади, и поезд мчался среди меловых холмов Норт-Даунса.
Когда дверь снова скользнула, закрываясь, Арчи взял серебряный кувшинчик.
— Добавить вам в кофе сливок? — спросил он.
Эмми кивнула.
— Я бы не была несчастна, — сообщила она, — если бы с Чарли не было так весело.
Арчи налил в ее чашку сливок. Ему придется выслушать историю ее жизни, хочет он того или нет.
— Вы лучше расскажите мне все, — предложил он. — С самого начала.
Был конец ноября, самое темное время. Холод от промерзшей земли проникал сквозь подошвы замшевых ботинок Эмми, и пальцы ног уже начали неметь. Палатка на крупнейших зимних бегах страны представлялась хорошей идеей, но Эмми оказалась совершенно не готова к холоду. Торговля шла энергично, очень энергично, более чем компенсируя стоимость ее крохотной торговой точки. Но полотняная палатка пять футов на десять, закрытая только с трех сторон, никак не защищала девушку от суровой погоды. Комментатор без конца напоминал, что состояние скаковых дорожек неудовлетворительно, хотя утренний мороз и смягчился, но стоять неподвижно, почти замерзая, становилось невыносимо. Пальцы у Эмми настолько окоченели, что она с трудом отсчитывала сдачу.
Вокруг нее с трех сторон стояли столы-козлы, заваленные шляпами. Шляпами всевозможных форм, размеров и расцветок, которые она отделала перьями, лентами, блестками, мехом, кружевами, старинными брошками — всем, что попадало ей в руки. Посетители скачек, похоже, по самой своей натуре были племенем общительным и уважающим шляпы, и изделия Эмми расходились как горячие пирожки. Она продала их больше двадцати, и очень многие взяли ее визитку, рекламировавшую изготовление шляп на заказ. Эти люди, без сомнения, были ее целевым рынком. Возможно, после многих лет работы простой продавщицей она на один шаг приблизилась к осуществлению своей мечты.
— Вот. Вы уже почти замерзли. Это поможет вам согреться.
Эмми повернулась и увидела высокого мужчину в темно-синем кашемировом пальто с бархатным воротником, он протягивал ей бумажный стаканчик с горячим шоколадом. Поднимавшийся пар был насыщен ароматом бренди. Девушка подумала, что, наверное, неразумно брать напиток у совершенного незнакомого человека, но, уловив запах шоколада и бренди, уже не могла сопротивляться, и стаканчик своим теплом оживил ее онемевшие пальцы.
— Спасибо, — сказала она. — Вы очень добры. Я настолько замерзла, что, кажется, никогда не согреюсь.
— У вас губы посинели, — сообщил ей мужчина. — Хотите, я постою тут несколько минут, а вы сходите погреться на трибуну.
Эмми нахмурилась. Могла ли она так легко взять и оставить палатку на человека, которого видела первый раз в жизни.
— Не волнуйтесь. Я не собираюсь сбежать с вашими шляпами. Не уверен, что они мне подойдут, — усмехнулся мужчина. Его улыбка, блестящие глаза и нахальство моментально ее обезоружили. — И свои вещи вы заберете с собой.
На поясе Эмми висела сумка-пояс для денег, набитая наличными, которые она успела выручить. Вид не очень — она чувствовала себя рыночной торговкой, но она была одна, поэтому не рискнула поставить кассу. Девушка внимательнее посмотрела на мужчину. Почему он предлагает ей помощь?
— Послушайте, — сказал он. — Я выиграл на последнем забеге. Хочу смыться, пока я при деньгах. Единственный способ помешать мне поставить на очередной забег и все потерять — побыть здесь. Вы сделаете мне одолжение.
Этого было достаточно, чтобы Эмми узнала все, что ей нужно знать. Однако было в этом мужчине что-то вызывающее доверие, а ей еще и нестерпимо хотелось в туалет. Она улыбнулась.