Все исчезает. И богиня тоже.
– Отто! – Фрици выкрикивает мое имя и мчится ко мне.
– Я же говорила, что с ним все в порядке, – бормочет Лизель.
Фрици бросается ко мне в объятия, я ловлю ее и провожу ладонями по ее рукам – волосы и одежда у нее влажные.
– Почему ты мокрая?
– Упала в реку. – Она зарывается лицом мне в шею, и на мгновение я снова чувствую, как Хольда режет мне горло, радостно сообщая, что не задела артерии, я ощущаю тепло крови – своей крови, – стекающей по телу…
– Было ужасно? – спрашивает Фрици, отстраняясь и разглядывая меня.
– Да обычная беседа с богиней, – отвечаю ей. – Она все время пыталась меня зарезать или поджечь. Ты встречала богиню?
– Моя была помешана на эмоциональных пытках, – говорит Фрици, содрогаясь. Я крепко обнимаю ее, стискивая зубы. Хольда назвала меня воином, но если чертовы богини снова причинят Фрици боль, то увидят, каким бойцом я могу быть.
– Это была не пытка. – Лизель закатывает глаза. – Просто испытание. Кстати, вы оба его прошли.
Очевидно, мы все встречались с богинями. Полагаю, это отвечает ситуации. Фрици уже рассказывала мне о Триединой: Деве, Матери и Старице. Их трое, нас трое. Но, несмотря на то что Хольда, кажется, была не прочь причинить мне боль, а богиня, испытывающая Фрици, явно не отличалась добротой, Лизель выглядит спокойной.
– Меня испытывала Перхта, Мать, – говорит Фрици, догадываясь о причинах моего замешательства. – Абноба выбрала Лизель уже давно.
– Да, мы друзья, – подтверждает Лизель.
Друзья. С ужасающей богиней.
В моей голове эхом звучат слова Хольды о том, что Фрици нужен воин. Конечно, я буду защищать ее, и Лизель тоже, но…
От чего?
Я оглядываюсь в первый раз с тех пор, как туман окутал меня, одной рукой обнимая Фрици.
Мы больше не в Черном Лесу. По крайней мере, не там, где были прежде. Холодная река с заснеженными валунами, обрамляющими ее, теперь превратилась в ручей, журчащий теплой водой, с бледно-розовыми цветами, плавающими на поверхности. Здесь нет скал, пологие холмы, покрытые мягким мхом и луговой травой, уступают место гигантским деревьям в три-четыре раза больше, чем те, что я видел прежде. Их огромные стволы такие гладкие, будто кора состоит из серебра, а белые цветки проглядывают среди листьев и хвои.
Дует теплый ветер, и я стягиваю плащ. Кажется, будто сейчас поздняя весна, а не разгар зимы, повсюду благоухают цветы и наливаются спелые фрукты.
– Посмотрите-ка, – благоговейным шепотом произносит Фрици, указывая наверх.
На ветвях деревьев приютились изящно вырезанные дома, которые выглядят величественнее любого дворца. Они соединяются мостами, но те кажутся выращенными, а не созданными – длинные переходы тянутся от одного дома к другому, переплетаясь и образуя крытые дорожки.
Мы направляемся к ним, но не успеваем отойти далеко, когда слышим пение.
– Что это? – спрашиваю я.
Фрици хмурится, и они с Лизель переглядываются.
– Это заклинание, – поизносит Фрици, будто не уверена, что это заклинание может означать.
– Чувствуете запах? – спрашивает Лизель.
– Шалфей, – тут же отвечает Фрици. – Розмарин. Защитные травы.
– Нам пришлось столкнуться с тремя богинями, чтобы добраться сюда, – говорю я. – Зачем этим землям дополнительная защита?
Фрици сжимает губы. У меня замирает сердце – не потому, что Дитер Кирх представляет угрозу для магии, а потому, что Дитер – брат Фрици, и лесной народ усиливает защиту, чтобы не впустить его в Черный Лес.
Мы огибаем холм и видим стражников, патрулирующих периметр деревни. Несколько человек стоят чуть дальше, распевая песни и сплетая руками магический узор, но, увидев нас, замирают и поворачиваются, чтобы посмотреть на пришельцев.
Я держу Фрици за руку, не желая отпускать ее, после того как богини разлучили нас, но другой рукой стискиваю рукоятку меча.
– Отто, не будь идиотом, – сухо говорит Лизель.
Вооруженные стражники выходят вперед, а ведьмы отступают за деревья. Солдаты не пугаются и не колеблются. И у мужчин, и у женщин длинные волосы, и у большинства пряди заплетены в сложные косы, а у некоторых украшены блестящими бусинами и зелеными нитями или перевязаны золотом и серебром.
Хольда сказала, что я буду воином Фрици, но любой из этих солдат, вероятно, оказался бы лучшим кандидатом на эту роль. Я чувствую себя не только слабым, но и наивным перед лицом такой силы.
Одна из воительниц – она выглядит как королева, но носит оружие солдата – отделяется от остальных. На ее обнаженных руках черные татуировки в кельтском стиле, и каждая линия подчеркивает рельефные мышцы. Вместо короны на голове у нее головной убор, сделанный из мха и веточек, – хаотичное гнездо, смотрящееся царственно поверх ее косичек.
Она смотрит на нас сверху вниз, медленно размыкая губы.
Неожиданно за ее спиной раздается знакомый голос. Голос, который я люблю.
– Отто!
– Хильда? – Мое сердце сжимается, и я едва осмеливаюсь поверить своим ушам.
Ко мне несется вихрь из каштановых косичек и красных юбок, и я чуть не падаю с ног, когда сестра бросается на меня. Фрици усмехается, отступая в сторону, чтобы я мог обхватить Хильду и закружить ее. Она хихикает, и на мгновение все становится хорошо. По моему телу разливается умиротворяющее облегчение. Я знал, что Фрици отослала Хильду, чтобы защитить, и уже давно смирился с тем, что магия Фрици реальна, а значит, Хильда действительно в безопасности. Однако я до конца не верил в это, пока не увидел сестру здесь, смеющуюся так, как я помню, и даже еще счастливее. Я прижимаю Хильду к себе, и в моем сердце зарождается благодарственная молитва.
Когда я опускаю сестру на землю, солдаты сурово смотрят на меня.
– Ой, да ладно вам, – говорит Хильда, сердито глядя на женщину, похожую на королеву. – Бригитта, это мой брат.
Бригитте, как я полагаю, все равно. Ее взгляд скользит к Фрици и, наконец, к Лизель.
– Чемпионы, – произносит она, почтительно склоняя голову. Фрици стоит неловко, она не знает, как реагировать, но Лизель вскидывает голову, легко принимая знак уважения. Это слово явно имеет особое значение для всех присутствующих, кроме меня, но не уверен, что Фрици нравится этот титул.
– Богини, должно быть, смирились с твоим присутствием, раз ты сопровождаешь избранных чемпионов, – добавляет Бригитта, поворачиваясь ко мне. – Добро пожаловать.
«Избранные чемпионы?» От того, как она произносит эти слова, у меня внутри все переворачивается, здесь кроется что-то еще, о чем богиня, которую я повстречал, не потрудилась сообщить. По крайней мере, мне.
– Меня зовут Отто, – представляюсь я. И поскольку чувствую необходимость быть достойным Фрици, добавляю: – Хольда выбрала меня воином Фрици.
Это вызывает волнение среди лесного народа, и я не совсем уверен, что вызвало такой переполох.
– Совет пожелает обсудить это, – наконец произносит Бригитта. Затем она обращает все внимание на Фрици и Лизель: – Сейчас нужны чемпионы.
– Нужны? – переспрашивает Фрици. – Для чего?
– Источнику требуется ваша помощь.
– Конечно, – соглашается Лизель, делая шаг вперед. – Поэтому мы и пришли.
– Правда? – Фрици начинает возмущаться, но Лизель тянет ее за собой, и стража, сомкнув ряды, уводит Фрици и Лизель глубже в лес.
Бригитта замолкает, бросив взгляд на Хильду. Когда я хочу пойти за Фрици, сестра хватает меня за руку.
– Мы должны остаться, – говорит она.
– Я не оставлю их, – возражаю я.
– Это одна из тех волшебно-ведьмовских штук, – объясняет Хильда. – Но Бригитте ты можешь доверять.
Я не доверяю ей. Но доверяю сестре и Лизель, которая, кажется, уверена в том, что нужно делать. Фрици, оказавшись среди толпы, оборачивается ко мне с немым вопросом в глазах. Ее взгляд скользит от меня к Хильде и обратно, и я вижу, что пока я беспокоился о ней, она боялась оставить меня одного здесь. Она слегка пожимает плечами, когда Лизель тянет ее за собой, я отвечаю ей тем же, и она одаривает меня улыбкой.
Хольда сказала, что Фрици не нуждается в защите. Возможно, сейчас она узнает, в какой битве мне придется ей помогать. Несомненно, это так или иначе связано с Дитером – брат Фрици является угрозой для всех. Но происходящее кажется даже более важным…
Хильда радостно смотрит на меня, не обращая внимания на мою тревогу.
Я прижимаю ее к себе.
– Ты в порядке? – спрашиваю ее.
Она лучезарно улыбается.
– Лучше, чем в порядке. Я… я счастлива здесь, Отто. Это самое красивое место из всех, где я бывала. Здесь волшебство!
Я мрачно смеюсь.
– Кто бы мог подумать, что ведьмы были правдой?
– Что бы сказал архиепископ? – задается вопросом Хильда. Она замолкает, заламывая руки по нервной привычке, которая появилась у нее еще в детстве. – А что с Триром? Лесной народ сообщил мне кое-что, но они не способны заглянуть за стены города. Наш план… – В ее голосе слышатся боль и отчаянная надежда.
Не только я годами работал над тем, чтобы найти способ помешать судебным процессам над ведьмами. Хильда тоже трудилась. Именно моя сестра подталкивала меня к тому, чтобы я делал больше, становился чем-то большим. Ей всегда было недостаточно наших тайных троп и возможности предупредить тех, кого планировали арестовать. Хильда вызвалась добровольно подвергнуться аресту, чтобы организовать побег.
– Твой план был идеален, – говорю я, наблюдая, как страх исчезает из ее глаз.
– Наш план, – поправляет Хильда.
– Более ста человек спаслись, – продолжаю я. – Тюрьма лежит в руинах. И я слышал… – Я замолкаю, улавливая эмоции в своем голосе. Йоханн многим рисковал, сообщая о Трире, пытаясь отвлечь Дитера, пока мы бежали в лес. – В Трире беспорядки.
– Беспорядки? – Глаза Хильды блестят. Массовые волнения означают, что срыв казни был воспринят так, как и должен был. Люди больше не хотят жить в страхе, они сопротивляются жестоким законам архиепископа. – Слава богу.