– Дени Дидро, – повторила она, рассуждая вслух. – Составитель Энциклопедии. Просветитель.
– Важно тут то, что Дидро был составителем библиотеки Екатерины Второй. Царица выкупила его книги, стремясь выглядеть менее темной, чем была на самом деле. Рабовладение при этом, конечно, не отменила. И золото дворцов на образование крестьян не пустила. Но важно тут то, что Дидро фактически породил – помимо других своих созданий – профессию составителя частных библиотек.
– А вы – Книжник! Человек, который сдавал книги в аренду! Очень точное совпадение! – рассмеялась она. Это показалось ей смешным.
– Не только сдавал книги, но и собирал когда-то библиотеки, – добавил я уже безнадежно. – Однако за то время, пока я шел от пропускного пункта в гостиницу, ни одна швея не сумела бы пошить такой костюм. Как будто кто-то заранее знал, что я должен тут появиться.
Дама не очень удивилась сверхъестественной догадливости местного портного. Она была в том настроении (возможно, сказался еще и дефицит жизненного опыта), когда все подозрительные по сути совпадения вызывают не опаску, а веселье. Она перескочила на другую тему:
– Но вы, наверное, проголодались. Не хотели бы вы присоединиться ко мне за обедом?
Мелькнула мысль, будет ли прилично предложить девушке, одетой по шанхайской моде 1920-х, переместиться к киоску с ароматными донерами, но она закончила предложение так:
– В «Метрополе» – лучший ресторан города. Тематический. Посвящен Америке времен Мэрилин Монро.
Не встречая сопротивления (задавленного моей самоцензурой), Дама провела меня к латунным дверям, за которыми нас ждал тщательно воспроизведенный интерьер забегаловки небольшого кинговского городка пятидесятых годов прошлого века. Этот был тот период, когда дизайнеры еще не определились, должен ли молочный бар напоминать внутренности «кадиллака», или наоборот, «кадиллаки» и «плимуты» должны быть стилизованы с помощью черных диванчиков под закусочные с бургерами, коктейлями и капельным кофе.
Нас встретил одетый под Дина Рида метрдотель, который назвал меня Книжником, а к даме обратился «Мисс Пшенка» (и я заметил, что ей это не понравилось). Рид провел нас вглубь хромированного зала и усадил рядом со сценой. Стоявший посреди нее микрофон больше всего напоминал гранату Buick Roadmaster 1948 года. Перед сценой помещался небольшой дансинг, обрамленный круглыми лампочками. Любят тут танцы.
Я раскрыл меню, на первой странице которого была изображена Мерилин Монро в классическом уорхолловском образе. Под вечно молодым секс-символом на фоне американского флага было написано название заведения: «Седая Мерилин».
Полистал страницы: бургеры с сыром чеддер, калифорнийские куриные крылышки, t-bone стейк, жареная картошка с кетчупом «Хайнц». Высокая американская кухня. Когда-то в дорогих местах старались воспроизводить кулинарные традиции небогатых японских деревень, жители которых ели только рис и рыбу, сейчас же модно стало подражать дешевым забегаловкам Нового Света. В напитках – большой выбор классики, от В-52 до классических лонг-дринков.
– Как такое может быть? – не выдержал я. – Мохито со свежей мятой и лимоном?
– Вполне возможно, – рассеянно ответила «Мисс Пшенка». Ее, похоже, что-то беспокоило. – У стены несколько комбинатов выращивают настоящие овощи с помощью специальных ламп. Полная замена солнечного света.
Я заметил на столах хромированные музыкальные автоматы с дырочкой для батарейки. Дорогие, черти: три песни – целый цинк! На сцену тем временем вышли музыканты: лакированные электрогитары, труба, саксофон. Сейчас будет громко. Богатые люди не любят говорить с теми, с кем делят стол.
– Слушай, у меня к тебе есть неожиданное предложение. – Я, осмелев, обратился к Даме Карнавала на «ты». – Давай отсюда сбежим? Зови меня тоже на «ты», без церемоний, хорошо?
– Куда? – Ее лицо по-прежнему выражало тревогу, но глаза радостно загорелись.
– Видел тут одну донерную, а куриных кебабов я не жрал аж с той поры, когда люди еще носили темные очки от солнца. Давай опустим весь этот пафос и просто натрескаемся курятины? И поговорим как люди.
– Ну я не знаю… – По всем законам жанра ей полагалось немного посомневаться. Но среди ее любимых литературных персонажей явно была не только Джейн Эйр, но и Великий Гэтсби, поэтому я надеялся, что она откликнется на мой призыв к революции.
Я поднялся, уверенно взял ее за холодную руку и потянул прочь.
– Пожалуйста! На нас смотрят! – выдохнула она, но руку не отняла. И в шепоте я услышал точно не Джейн Эйр.
Мы выбежали из «Метрополя», ее рука выскользнула из моей, но девушка пошла рядом, между нами возникла какая-то заговорщическая связь. «Пшенка», «Пшенка», – негромко слышалось вокруг, и мне хотелось защитить ее от прохожих и местных непонятных мне раскладов.
– Честно говоря, я очень люблю донеры, – бросала она мне обрывками, когда толпа прижимала нас ближе друг к другу. – Но мне их нельзя. – Тут нас снова разняло. – Благородные этого не едят. – Пауза, я пытаюсь приблизиться к ней, но волна относит нас в противоположные стороны. – Родные не позволяют. Но я иногда посылаю Марту… Я подожду вас, в смысле тебя… В сторонке подожду, пока ты купишь.
Нужно было выбрать место для пиршества. Но все закоулки, как и в любом городе с открытой канализаций, казались вонючими и грязными, а по проспекту быстрым потоком текла толпа. Свернув в заулок за сталинским домом, мы поднялись по пожарной лестнице на два этажа. Под крышей, на небольшой площадочке, можно было не бояться чужих глаз. Дама Карнавала осталась ждать, а я побежал добывать запрещенную еду, пищу богов.
Повар снова назвал меня «бей-эфенди», записал номер моего гостевого купона и осторожно поинтересовался, не тресну ли я, съев два больших свертка. И с виноватым видом попросил расписаться в ведомости, что беру я именно два. «Иначе Гильдии не компенсируют», – повторил он, а его руки уже колдовали: курица скворчала, падая с пирамидки, помидоры и огурцы накладывались горкой на мясо, и все это обнимала лепешка, покрытая пятнами, как луна. Когда повар достал готовые кебабы из электрической печки, когда я увидел хрустящие подпалины на конвертах с сочной курицей, я подумал, что самым трудным будет – принести сокровища моей подельнице нетронутыми.
Главная проблема в поедании донера – куда попадает первая капля из прорванного нутра. Как бы старательно ни оборачивал мастер оконечность фольгой, после нескольких укусов кебаб обязательно лопнет. Помня об этом, я заранее снял сюртук и жилет и кусал ароматный сверток, стоя буквой «Г», так что, когда мой кебаб протек, смесь салатного сока, кетчупа и белого соуса ляпнулась рядом с моей ногой. Дама Карнавала же, вероятно, «посылала Марту» за донерами только в мечтах: на третьем же укусе она получила кровавую кетчупную рану прямо на воротник своего королевского платья.
– Ой! – вскрикнула она.
То, что происходило дальше, очень нас сблизило. Я бы даже подчеркнул, что на такое сближение не рассчитывал, не заказывал его и не был к нему готов. Двух салфеток хватило только на то, чтобы снять кровавую пасту, оставив след от «прострела». Как это всегда бывает с кебабами, капля пометила самое видное место на одежде. «Мисс Пшенка» расстегнула воротник, продемонстрировав огромное янтарное колье, и сначала растирала пятно пальцами, а потом и губами. Я предсказуемо был вызван на помощь, но смог только перемазаться соусом сам.
Девушка тревожно осматривала пятно, которое благодаря нашим стараниям стало менее красным, но увеличилась в размерах и как-то потемнело.
– Надо подождать, пока высохнет, – взволнованно сказала она.
– Моя вина. Я должен был предупредить, что кебабы прыскают, – печально сказал я. Хотя грустно мне не было, а было весело, как, кажется, и ей.
– Это я виновата, – призналась «Мисс Пшенка». – На самом деле я их никогда не ела. Это был… пищевой дебют. А Марта – она не то чтобы на моей стороне.
– Ну тут у вас и нравы! – Я возмущенно покрутил головой. – Зачем деньги, если не можешь делать, что хочешь?!
Она в задумчивости закусила губу; чувствовалось, что она разделяет мое возмущение.
– Понимаешь, мы должны думать о приличиях. Когда наступила Ночь, тут был райцентр со слабым Интернетом. Без работы, денег и перспектив. Нам суждено было первыми погибнуть от голода. Но благодаря нашему образу жизни появился свет, тепло и деньги. Если Карнавал не уважать – уголь кончится. Свет погаснет.
Про Карнавал им, конечно, написал Семен Цапля. Хотел поиздеваться над «дикими». Я решил не спорить и не изображать просветителя Дени Дидро. Осознание того, что твой жизненный уклад – это следствие ряда дурацких суеверий, принимается в расчет, только если ты этим укладом не удовлетворен.
– А «пост»? Ты еще говорила про «пост».
– «Пост» – это часть карнавальной культуры. Как и закрытое открытие, Гильдии и остальное. – Она вздохнула.
– То есть вы все верите в Бога?
– Бога? – Дама не поняла, почему я вообще про него упомянул.
– Поститесь вы, потому что верующие? – осторожно спросил я.
Девушка задумалась, потирая пятно от соуса. Очевидно, Семен Цапля не прописал причины, по которой они должны поститься. Не дочитал в гарнизонной библиотеке. Потому что был занят Геродотом.
– Наверное, да. Мы уважаем Бога. Бог разделил людей на аристократов и простых. – Она с явным старанием пересказывала истины, которые ей внушил репетитор по предмету «хорошие манеры».
– А ты сама как думаешь? – попробовал я сбить ее с панталыку.
– Если бы не стемнело, люди бы про Бога и не вспомнили. – Дама начала говорить более уверенно, будто импровизировала в заданных рамках. – Решил, например, Бог второе пришествие сотворить. И кто тогда мог бы быть Иисусом? Блогер-миллионник? Поп-звезда? Президент США? Иначе его слова не услышали бы. Если бы Христос ходил по городам в компании учеников, покрытых пылью дорог, его слов бы нигде не осталось. Поэтому и понадобилась Ночь. Люди вспомнили про Бога, про аристократию. В Городе Света уважают нобилей и чтут Карнавал.