Она оперлась на поручни лестницы и наклонила голову, вглядываясь в праздничную толпу под нами. С таким же гордым умилением Екатерина Вторая, вероятно, взирала на крестьян, вымытых к ее визиту.
– Но как Он на все это может смотреть? И ничего не делать?! – Дорожки наших с девушкой настроений разошлись, я не разделял ее восхищения праздником сытости, подсвеченным фонарями. И уж точно обращался к какому-то другому Богу. Не тому, который стал тут обоснованием для неравенства. – Почему в мире, который Он сотворил, лучше всего живется злодеям без света в сердце? Почему те, кто запугивает, побеждают обессиленных и запуганных? Почему страх стал основным чувством здесь, под звездами? Страх, а не любовь? За что все это?
Я проглотил горечь. Дама в который раз закусила губу, на лице ее отразилось сомнение, и я подумал: а вдруг она меня услышит. Если не слова, то хотя бы эмоцию. Мы все родились одинаковыми, и, хотя в моем детстве уже не было советского равенства, богатые не считали себя поцелованными Богом. Но девушка колебалась по другому поводу. И вслух она сказала следующее:
– Может, ты просто неправильно прожил свою жизнь? Поэтому считаешь, что Бог несправедлив? Ты же путешественник. Не живешь на одном месте. Не имеешь веса в обществе.
– Я вышел из Грушевки, потому что должен был. Вышел, имея столько денег, сколько мог унести на себе. Со мной шла собака.
– Настоящая собака?
– Ее звали Герда. Осталась со светлых времен. По дороге я потерял деньги, рюкзак, теплую одежду, ружье. Герду убил человеческий страх перед придуманными неврами. Что я не так сделал?! – Не знаю, почему меня прорвало именно сейчас. Может, все дело было в манере Дамы Карнавала закусывать губу в задумчивости. И в ямочках на щеках.
– Человек не должен скитаться.
– Но Христос же скитался.
– Наверное, ты вскрывал чужие дома, грабил, – произнесла она без упрека.
– Неживых людей, – перебил я. – Неужели Бог покарал меня за то, что я питался едой, которая была уже не нужна хозяевам? Не все ли равно мертвым? Какой-то он нелогичный, этот Бог!
Девушка чувствовала себя не очень уверенно в этом теологическом споре. Более того, ее мучила какая-то мысль. Так и кровь на губе выступит.
– Но ты же наконец дошел до Города Света! Увидел то, для чего потерял капитал, имущество, собаку. Или это недостаточное вознаграждение? Просто быть тут? Тебя ведь не должны были пропустить. А сейчас ты даже попадешь на закрытое открытие! И будешь танцевать с Дамой Карнавала.
– Ты думаешь, моей целью был Город Света? – хмыкнул я.
– Разве нет?
– Ваш город – небольшая остановка на долгом пути. Мне надо преодолеть – я когда-то подсчитал – семь тысяч километров. Путь должен пройти через Россию, Казахстан, Узбекистан, Афганистан, Пакистан и Индию. Помнишь такие страны прошлого мира? При скорости пятьдесят километров на один сон, которую я, конечно же, не смогу выдерживать, идти мне сто пятьдесят снов. Или пять прошлых месяцев. И это – если не терять дороги, не задерживаться в полисах, чтобы заработать денег на дальнейший путь. От западной границы Афганистана начнутся горы. На севере Индии они станут непроходимыми. Я до сих пор не представляю, как пересеку Гималаи.
– А куда ты идешь? Что заставило тебя пуститься в такое путешествие?
Я набрал в легкие воздуха… и выпустил его.
– Твое платье высохло. Можем идти на закрытое открытие! – вместо ответа предложил я.
– Оно начнется вечером. – Дама заметила, что я соскочил с темы. Повернулась ко мне и покачала головой в безмолвном осуждении. Даже злилась она очень знакомым образом. – Но мы можем зайти к Воловичам и отрепетировать наш танец.
Она запахнула медовое пальто, спрятав следы гастрономического преступления, и зашагала вниз по лестнице. И на этот раз ее деревянная обувь громко цокала при каждом шаге, а ее фигура не клонилась ко мне. Мы влились в толпу, и наша коммуникация вновь сделалась пунктирной.
– Берегись, тут дыра в тротуаре! – предупреждала Дама, и я замечал, что впереди людская волна замедляется и изменяет направление. Подошел ближе: бетонный блок в тротуаре действительно отсутствовал, а через зазор было видно, как внизу течет черный ручей. – Там канализация, лучше не падать! – блеснула глазками «Мисс Пшенка».
Карнавал развел нас в разные стороны, но я не спускал глаз с ее желтого воротничка и спешил изо всех сил. Не упускать ее из вида было легко: благодаря обуви она возвышалась над толпой.
В своем новом костюме я перестал выбиваться из праздничной суеты, девушки в костюмах Коломбины улыбались мне, пряча лица под полумасками. После «Метрополя» дорога начала забирать вверх, сталинские трехэтажки сменились кичливыми особнячками в стиле рококо, в которых можно было, присмотревшись, узнать те же сталинские трехэтажки, украшенные деревянными ракушками, пилястрами и (у кого хватило денег) портиками с живописными сценами из жизни семьи хозяев над архитравами. Гербы – яркие, как этикетки на баварском пиве, – были подсвечены очень щедро. И по этим гербам многое можно было понять о фантазии, вкусах и самовлюбленности их обладателей.
В толпе стали попадаться конные повозки, а рядом с кучером обязательно шел одетый в униформу кричальщик, который отгонял людей. В руках у него был кнут. У кучеров кнуты если и были, то они ими не пользовались: кони тут были слишком чистокровные, чтобы их лупить.
– Это Верхний Город, – объясняла мне «Мисс Пшенка». И через паузу, когда прохожие снова дали нам сойтись: – Тут живут только те, у кого есть свой герб. Гильдии, третье сословие, живут ближе к ТЭЦ. Там тоже неплохо, бывший коттеджный поселок. И на возвышении, что хорошо.
О да, в городе с вонючим ручьем под тротуарами очень важно жить на возвышении.
Проспект уперся в деревянный особнячок, города за ним уже не было видно, только черный провал. Я узнал этот белый, похожий на пароход домик, который успел увидеть снизу, из-за стены, приближаясь к мегаполису. Оживленная улица снова поворачивала направо и вниз. Там город выглядел более демократично: хлопотали уличные торговцы, играли музыканты – я даже и не заметил, как на нашем пути все эти источники уличной суеты успели исчезнуть. Видимо, сюда их не пускали, чтобы не беспокоили знать.
– Дворец Воловичей, – объяснила Дама Карнавала, когда мы приблизились к ограде. – В прежние времена их предки разработали здешнее месторождение угля. Сейчас они управляют городом. Часть дворца открыта для посетителей, туда водят экскурсии и проводят благородные собрания.
– И что, нас пустят внутрь? – без особого любопытства спросил я.
– Закрытое открытие карнавала будет проходить тут, мы должны отрепетировать танец. А это – мой жених.
«Мисс Пшенка» произнесла эти слова, не меняя интонации. Ее кивок был адресован огромному подсвеченному ситилайту, с которого улыбался молодой человек, одетый в современный костюм песочного цвета. Немного лошадиное лицо, много ровных зубов, волосы под цвет пиджака. Молодой человек сидел за рабочим столом, заваленным документами. Мать и отец стояли у него за спиной, властно положив руки на его плечи, и чувствовалось в этом что-то шекспировское. Руки, видимо, были тяжелыми, потому что молодой человек горбился.
За спиной у фигур был изображен герб – пожалуй, один из немногих выполненных со вкусом гербов, которые я успел увидеть в Городе Света. Если, конечно, сделать скидку на то, что герб был нарисован под диктовку примерно таких же эстетов, только живших на двести лет раньше.
«ВОЛОВИЧИ, МИР БЛАГОДАРЕН ВАМ ЗА СВЕТ!» – было написано большими буквами внизу лайтбокса. Хотелось бы знать, кто оплатил эту благодарность: граждане или сами Воловичи? Если граждане, то почему ситилайт находился на территории особняка, за оградой?
Вооруженные охранники у ворот слегка снисходительно дали Даме знак, что нам можно войти, и старательно обыскали мой сюртук. Так меня не трясли с тех времен, когда я делал пересадку во Франкфуртском аэропорту.
– Ты познакомишь меня с принцем? – спросил я, собираясь следующим вопросом уточнить, нужно ли нам снова перейти на «вы».
– Нет, младший Волович очень занят. Он не будет со мной контактировать до окончания карнавала, – быстро ответила девушка.
Парадный проход к дворцу был перекрыт, гостевая тропинка уводила налево и упиралась в кассу. Надписи сообщали, что билет стоит три цинка, что бахилы обязательны для всех и что сейчас доступ ограничен, поскольку «проводятся мероприятия». Поздоровавшись с кассиршей, «мисс Пшенка» приказала мне следовать за ней. Царапая отполированный паркет деревянными башмаками, она повернула в коридор и отодвинула бархатный занавес, который скрывал вход в небольшой овальный зал, где на креслах с красными спинками сидело много людей. Я отметил, что Даме Карнавала хорошо известны способы проникнуть в особняк. С гостевого входа.
Свободных мест в зале не было. Несколько человек повернули головы, заметив нас, и некоторые даже как-то колебались, уступить ли даме место. Но никто так этого и не сделал. «Третья международная конференция бизнес-коучей», – сообщали слова на растяжке над сценой. Перед публикой нервно расхаживал ведущий, то есть это мне показалось, что он двигался нервно, а сам он, наверное, считал, что двигается энергично, мотивирующе и вдохновляюще. Мероприятие напоминало тайную сходку мазохистов в рамках еще не открытого карнавала.
– Готовы ли вы к развитию точного видения целей, которые стоят перед вашим бизнесом, и разработке понимания оптимальных рычагов и инструментов для их решения? – заводил присутствующих ведущий. Несколько человек выдохнули «да».
– Готовы ли вы изменить свои ожидания от результатов, на которые направлен ваш бизнес? – Каждый раз он вопросительно повышал интонацию в конце реплики. Поскольку это предложение было короче предыдущего, на этот раз больше людей поддакнуло нервному.
– Не вовремя мы пришли, – негромко сказала мне в ухо Дама Карнавала. – Это до вечера. Порепетировать не получится.