– Здесь очень уютно.
Катьяни с улыбкой огляделась вокруг.
– Тебе следует остаться с нами, – сказала Шалу, открывая шкаф, полный белья. – Мы могли бы легко постелить тебе здесь.
– Я должна охранять принцев, – сказала она. – Простите, но я не могу их оставить.
Она не считала, что в гурукуле им может угрожать какая-то серьезная опасность – убийцы вряд ли последовали за ними в Нандовану. Но лучше было не рисковать.
– Ты можешь приходить сюда по вечерам, – сказала Нимайя, присаживаясь на одну из подушек. – Я играю на ситаре, а Атрейи рассказывает нам истории о былых временах гурукулы.
– Я так и сделаю, – пообещала она. – Она рассказала вам о трагедии, которая настроила Ачарью против женщин?
Нимайя и Шалу обменялись взглядами.
– Это печальная история, так что мы не любим о ней говорить, но я введу тебя в курс дела. Подожди минутку.
Шалу порылась в шкафу и достала стопку нижнего белья и запасную робу.
– Вот, возьми это. И это тоже.
Она протянула ей круглую губку.
Катьяни с сомнением на нее посмотрела.
– Это для?..
– Менструации, – сказала Шалу. – Она хорошо справляется со своей задачей. Тебе нужно лишь ее чистить. Но доставай ее очень осторожно, при обильных менструациях она может забрызгать все вокруг. Лучше делай это у ручья, там, где сможешь сразу помыться.
Фу. Катьяни взяла с собой несколько толстых тряпок, но, конечно, они остались в экипаже, да и стирать их тут было неудобно. Возможно, губка была лучшим вариантом.
– Ты хотела рассказать о трагедии, – напомнила она Шалу.
Шалу закрыла шкаф и села на подушку рядом с Нимайей, махнув Катьяни, чтобы она присоединилась к ним.
– Это случилось почти восемнадцать лет назад, когда я была ребенком, – сказала она. – Позже я собирала эту историю по кусочкам. Жена Ачарьи была талантливой и красивой женщиной. Ты же видела ее сыновей, разве они не великолепны? Им досталась ее внешность – особенно Дакшу. Но она скончалась, когда мы все были совсем маленькими. Уттаму было пять, как и мне, а Дакшу был всего год.
Получается, она была права насчет возраста Дакша.
– Но как это повлияло на отношение Ачарьи к женщинам? – спросила Катьяни. – Разбитое сердце?
– О нет, ничего подобного, – сказала Шалу. – Ну, то есть ему, конечно же, было очень грустно. Всем было. Но жизнь шла своим чередом. Женщины гурукулы помогали заботиться о его сыновьях. А затем поползли слухи, что Ачарья собирается жениться на одной из них – на женщине по имени Девьяни. На самом деле, слухи распустила сама Девьяни. Она утверждала, что была любовницей Ачарьи.
– И что он сделал? – зачарованно спросила Катьяни. Она и представить себе не могла, что такие грязные интрижки возможны в этой напряженной, жестко контролируемой обстановке. Но люди остаются людьми, даже если запереть их в гурукуле посреди леса. У них все равно остаются чувства и желания. Они могли влюбляться, ошибаться, и их сердца могли разбиваться так же, как у любых других.
– Он вышвырнул ее вон, – сказала Шалу. – Сказал ей уйти и никогда больше не показываться ему на глаза.
– О, это сурово.
Шалу пожала плечами:
– Он сказал, что она лгала и что у него не было намерения жениться повторно, а она запятнала память о его дорогой жене. Все отвернулись от Девьяни. У нее не было другого выбора, кроме как уйти. Но перед уходом она прокляла Ачарью, сказав, что покончит с ним, чего бы ей это ни стоило. К сожалению, той же ночью ее убили в лесу. Ее обескровленное тело было найдено три дня спустя.
– Ветала? – спросила Катьяни, поморщившись. Это, должно быть, была весьма болезненная смерть. Все истории, которые она читала и слышала о веталах, были единодушны на этот счет.
Шалу кивнула:
– Они кремировали ее по всем правилам, надеясь даровать ее душе покой. Но ее дух решил иначе.
– Она вернулась как даян, и теперь бродит по лесу, – выпалила Нимайя. – Все эти годы она ждет возможности высосать жизненную силу из Ачарьи Махавиры. Разве это не ужасно?
Это было жутко до умопомрачения. Внутренности Катьяни сжались от сочувствия как к Ачарье, так и к его сыновьям. Даяны были беспокойными духами обиженных женщин, которые не могли найти покой до тех пор, пока не отомстят. Они были самыми могущественными чудовищами из всех. Они могли менять форму по своему желанию, а в их длинных черных волосах заключалась сверхъестественная сила. Они служили богине Кали, и их было невозможно убить. Даже другие чудовища избегали их.
– Но он до сих пор жив, – удивленно протянула Катьяни.
– Ачарья обладает огромной духовной силой и контролем над стихиями, – сказал Шалу. – Может быть, она встретила в нем достойного противника. Или она выжидает своего часа.
– Она умерла из-за него, – сказала Катьяни. – Он не должен был выгонять ее из гурукулы.
– Он действовал сгоряча, – сказал Шалу. – Вот почему сегодня он сделал воспитание самоконтроля основой своей учебной программы. Мы с Баркхой живы только благодаря ему. И всякий раз, когда у людей возникают проблемы с яту, веталами или претами, они просят его о помощи. Он никогда не отказывается и никогда не взимает плату. Он сделал много хорошего в этом мире.
Катьяни ничего не сказала, но у нее мурашки побежали по коже при мысли о том, как одна ошибка может определить твою судьбу. Независимо от того, сколько добра сделал Ачарья, это не снимет с него проклятия даян. Неудивительно, что Дакш кажется таким подавленным и странным. Она была бы такой же, если бы выросла, слыша подобную историю о своем отце.
Единственные истории, которые она слышала о своих собственных родителях – истории об их доблести и верности. Хемлата сказала ей, что они оба были отличными бойцами и служили у отца короля Джайдипа, Вишвадипа. Они погибли рядом со своим королем и принцем Карандипом – сводным братом Джайдипа и отцом Бхайрава и Ревы – в войне против королевства Парамаров пятнадцать лет назад. Джайдип взошел на трон, и трехлетняя Катьяни перешла под опеку королевы.
Ей хотелось бы помнить лица своих родителей. Но болезнь, которая чуть ее не убила, лишила девочку всех воспоминаний, которые у нее были. Воспоминания о первых трех годах ее оказались стерты; заполнить эти пустые страницы она могла лишь с помощью слов Хемлаты. Ей повезло, что королева проявила к ней такую доброту. Сколько сирот было усыновлено королевскими семьями? Она всегда будет глубоко благодарна королю и королеве за то, что они ее приняли.
У Дакша, по крайней мере, все еще был отец. И хотя бы ради этого юноши она надеялась, что Ачарье Махавире удастся вырваться из лап даян.
Прошло еще какое-то время, и она покинула женское общежитие, чтобы найти Айана и Бхайрава. Но в хижине их не оказалось. Она положила свою новую одежду на кровать – из нее получилась бы неплохая подушка – и вышла их искать.
Ученики или прогуливались, или сражались на мечах, или сидели в тени дерева пипал. Но принцев Чанделы нигде не было видно. Она вновь оглядела двор, и сердце в ее груди сжалось от беспокойства. Куда они исчезли?
– Леди, могу я удостоиться чести с тобой сразиться? Я слышал, ты превосходна в бою на мечах, а сегодня у нас почти не было возможности потренироваться вместе.
Принц Ирфан стоял позади нее с обнадеживающей улыбкой на лице и мечом в руках.
– Я ищу Айана и Бхайрава, – сказала Катьяни.
– Принцы отправились на прогулку в лес с Варуном, – сказал Ирфан.
– Что?
Она раздраженно поджала губы:
– Я иду за ними.
– Подожди!
Ирфан попытался дотронуться до ее руки, но, увидев, что она предостерегающе нахмурилась, передумал.
– Пожалуйста, не отправляйся в лес без старших учеников. Они вернутся перед началом следующего урока. А пока, почему бы нам не посоревноваться?
Она уже собиралась сказать «нет», но заметила Дакша, прислонившегося к стволу дерева пипал и наблюдавшего за ними из-под полуприкрытых век. Действительно, почему бы и нет. Она покажет ему, что умеет сражаться лучше любого принца. Катьяни вытащила свой меч и встала в стойку.
– К бою.
Не дожидаясь Ирфана, она замахнулась мечом для удара сверху. Округлив глаза, он занес свой меч, чтобы блокировать ее удар. Но это был ложный выпад; в последний момент она, пританцовывая, увернулась и направила свой клинок вбок, прямо к его шее, и остановилась в дюйме от его горла.
– Сдавайся, – отрезала она.
Он замер:
– Эм, я не был готов. Мы можем попробовать еще раз?
– Хорошо.
Катьяни отступила на шаг, напрягла мышцы и сжала меч обеими руками.
– Приступай.
Он бросился вперед, нацелив свой меч ей в плечо. Она откинулась назад и со всей силы опустила свое оружие поверх его. Прежде чем он успел отреагировать, она провела своим мечом поверх его вплоть до самого горла юноши.
– Сдавайся, – повторила она.
– Еще разок? – взмолился он, обаятельно улыбнувшись. – Я бы хотел еще раунд, Катья.
Как он смеет обращаться к ней с такой фамильярностью? Закипая от ярости, она вложила свой клинок в ножны.
– Нет. И я не давала тебе разрешения так обращаться ко мне.
– Что я должен сделать, чтобы заслужить эту привилегию? – спросил он.
Следовало отдать ему должное – он был настойчив. И, казалось, спокойно относился к тому, что она побеждала. Очко в его пользу. Некоторые мужчины не могут вынести, когда их побеждает женщина. И на тренировочной площадке дворца такие люди начали ее избегать. Тем не менее она не была заинтересована в том, чтобы позволить ему «заслужить» какие бы то ни было привилегии.
Катьяни отвернулась, не удостоив его ответа, и оказалась лицом к лицу к Дакшу. Ее пульс участился.
– На завтрашнем занятии я должен поставить тебя в пару с более умелым бойцом, – сказал он, окидывая ее оценивающим взглядом.
– Я умелый боец, – запротестовал Ирфан. – У Катьяни просто удачный день.
Дакш нахмурился:
– Только те, у кого «удачный день», выживают в настоящем бою, принц. Эти приемы были очень простыми. Будьте внимательны на завтрашнем занятии – вы оба.