Он сжал губы:
– Итак, ты руководствовалась заботой об Ирфане.
– И всем его королевстве.
Она наклонила голову:
– Ты ожидал другого ответа?
– Ты принимаешь решения своей головой, а не сердцем.
Он сорвал лист с ветки и смял его в кулаке, как будто это как-то его задело.
– Иногда голова и сердце соглашаются.
Она ухмыльнулась:
– Вот если бы это ты просил меня убежать, тогда мне пришлось бы хорошенько подумать.
Он бросил на нее укоризненный взгляд:
– Будь серьезнее!
Ее глаза расширились.
– Я серьезно.
По крайней мере, отчасти.
– Ты приносил мне те цветы, когда я была больна, словно ухаживал за мной. Как могло устоять мое бедное, слабое сердце?
Его губы дрогнули, и она поздравила себя с победой. Он заслуживал, чтобы его дразнили: не за то, что приносил ей цветы, а за то, что перестал это делать.
– В любом случае, – продолжила она, сжалившись над ним, – я бы не хотела вновь стать причиной убийств.
– Ты же не винишь себя в том, что произошло? Ни в чем из этого не было твоей вины.
Он отбросил смятый листок и шагнул к ней:
– Если кто-то и виноват, так это королева Чанделы и регент Малвы.
Она вздохнула и посмотрела наверх сквозь ветви дерева пипал. Пока они разговаривали, опустились сумерки, а сейчас по небу пролетала стая скворцов. Они летели домой.
Дом – это то время и место, куда она никогда не сможет вернуться. Дворец с его лабиринтом коридоров, волшебная шепчущая галерея, розовые сады, прятки, в которые они играли в детстве, – все это ушло от нее навсегда.
– Разве имеет значение, чья это была вина? – спросила она. – В глазах всего мира виновата именно я. Ты знаешь, что сейчас время осеннего сбора урожая? В Аджайгархе празднование будет продолжаться четыре дня. Там будут борьба, пение, танцы, гонки на лодках по реке Кен. И много вкусной еды. Воздушный рис, самосы, ладду, пакоры. Я помню, как ела эти штуки, но уже забыла, каковы они на вкус.
Ченту украл у нее эти воспоминания. Так же, как и многие другие. Когда она подумала обо всем, что потеряла, ее сердце защемило от тоски.
– Ты попробуешь их снова, – сказал Дакш, сокращая расстояние между ними. – Однажды ты очистишь свое имя.
От его слов по ее телу пробежала волна тепла. Он стоял прямо рядом с ней и пристально на нее смотрел. Она попыталась улыбнуться:
– Ты так сильно веришь в мои способности?
– Да.
Он взял ее за запястье и нежно сжал. Его пальцы были легкими, сильными и теплыми. Она хотела, чтобы он никогда ее не отпускал. Пока он вот так держал ее за руку, не могло произойти ничего плохого. Она закрыла глаза, не в силах вынести силы своих чувств, и ощутила на своих волосах его горячее дыхание. Она задрожала от его близости, от его прикосновений.
– Дакш? – прошептала она.
– Хм-м?
– Помнишь, как я сказала, что у меня бывало и лучше? Я солгала.
О нет. Что на нее нашло? Почему она это сказала? Катьяни съежилась, ее охватило желание убежать и спрятаться.
Дакш приподнял ее подбородок, заставляя встретиться с ним взглядом. В темноте под кроной дерева его лицо сияло, словно было освещено пламенем.
– Я знаю, – просто сказал он.
Ее внутренности скрутило от смеси негодования и смущения.
– Ты ничего не знаешь! Может быть, тогда я сказала правду и лгу тебе прямо сейчас.
Его взгляд опустился на ее губы, и кончиками своих пальцев он погладил ее по щеке.
– Может, мне нужно попытаться еще раз, чтобы ты могла принять решение?
Его голос был мягким, но в то же время убедительным.
Она уставилась на него с полуоткрытым ртом. Ее тело плавилось от желания. Да. Она хотела, чтобы он поцеловал ее снова. Ей хотелось проскользить руками вверх по его груди, запутаться пальцами в его волосах, провести ногтями по его спине. Она хотела, чтобы он заключил ее в объятия и…
– Я рад, что ты решил навестить меня, Ирфан, – раздался резкий голос Ачарьи из-за дерева. – Принцы порой забывают своих учителей, когда берут на себя королевские обязанности.
– Я никогда вас не забуду, Ачарья, – последовал почтительный ответ Ирфана.
Дакш раздраженно фыркнул и опустил руки. Катьяни отступила на шаг назад, пытаясь унять бешеный стук в груди. Богиня, еще буквально пару секунд…
Из-за дерева появился Ачарья. Рядом с ним стоял Ирфан, окруженный группой старших учеников. Когда Ачарья заметил Катьяни и Дакша, то нахмурил брови.
– Что вы двое здесь делаете? Вы опоздаете на ужин.
– Мы ждали вас, Ачарья, – сказала Катьяни со всей искренностью, на какую была способна. Ирфан бросил на нее пронзительный взгляд.
– Что ж, пойдемте в обеденный зал, – сказал Ачарья. – Наследный принц Ирфан присоединится к нам и останется на ночь.
Дакш шел в ногу со своим отцом; Катьяни шла позади группы, чтобы никто не заметил, как она взволнована.
Неужели коварный старик позволил Ирфану встретиться с ней в надежде, что у нее возникнет искушение уйти с ним и оставить его сына в покое? Бедный Ачарья Махавира, от нее не так-то просто избавиться.
На следующее утро Ирфан уехал. Не сводя глаз с Катьяни, он подбирал слова для прощания.
– Если тебе что-нибудь понадобится – вообще, что угодно, – пожалуйста, обращайся ко мне, – сказал он, садясь в карету.
– До свидания, наследный принц, – сказала она вежливо, чувствуя, что их обоих пронзает горячий взгляд Дакша.
Карета укатила, и Дакш пробормотал: «Скатертью дорога».
Она испуганно посмотрела на него, но он уже отвернулся и шел обратно внутрь с другими учениками.
Но ей не показалось. И тот миг, когда они чуть не поцеловались, тоже был на самом деле. Если бы Ачарья их не прервал, он бы поцеловал ее снова. Значит, он не жалел о том, что сделал это в тот, первый раз. Она коснулась щеки, вспоминая прикосновение его пальцев к своей коже, и улыбнулась. Она продолжала улыбаться весь остаток дня, включая сеанс медитации, и даже ворчливый голос Ачарьи не смог стереть улыбку с ее лица.
Глава 17
По мере того как становилось прохладнее, к Катьяни постепенно возвращались силы. Она с головой ушла в обучение боевыми искусствами и сражении на мечах. Однажды Уттам позвал ее в оружейную – длинное узкое здание напротив обеденного зала, стены которого были украшены мечами и щитами. Он достал меч, вложенный в ножны из черного дерева, и передал его ей.
Она вытащила его из ножен и ахнула, пораженная темным свечением, которое исходило от лезвия.
– Он напоминает мне…
Она колебалась.
– Напоминает оружие твоего брата.
Уттам провел большим пальцем по краю лезвия.
– И мое тоже. Эти мечи были выкованы все вместе. Мой меч серебряный, у брата – золотой, а этот, как можешь видеть, отделан бронзой. Он темноват, но, думаю, тебе подойдет. Раньше, когда отец был моложе, он принадлежал ему.
У нее перехватило дыхание.
– Это был меч Ачарьи? Я не могу его принять!
Уттам улыбнулся:
– Это отец приказал мне отдать его тебе. Пользуйся им с умом.
Она покинула оружейную, будучи на седьмом небе от счастья. Конечно, к оружию нужно было привыкнуть. Меч был тяжелее и не такой гибкий, как ее предыдущий, но в нем была сила и решительность, которые ей нравились. Она чистила и полировала лезвие каждый день и смазывала его раз в неделю. Перед сном она клала его рядом со своим тюфяком и держала руку на его рукояти. Чем больше времени они проведут вместе, тем лучше она сможет с ним управляться.
Катьяни закончила читать книги о яту и вернула их в библиотеку. Она обнаружила, что многие королевства в Бхарате, включая Малву, еще в древности, чтобы избежать конфликтов, заключали с яту соглашения о земле и ресурсах. Даже у Ачарьи было с ними соглашение, унаследованное от его отца, который дал им убежище, когда они были изгнаны из Чанделы. Тогда почему же ее воспитали в убеждении, что они паразиты, которых нужно убивать? Она вспомнила, как ее учили, что Чандела раньше была заражена этими чудовищами, пока они не были изгнаны из королевства. Где была правда? Заключала ли Чандела с ними соглашение, которое было стерто из учебников истории?
Надеясь узнать больше, она начала просить о заданиях за пределами гурукулы. Ачарья часто отправлял старших учеников на подмогу в самые разные королевства, откуда ему приходили письма с просьбами о помощи в борьбе с чудовищами. Такие группы обычно возглавляли Уттам, Дакш, Атрейи, Варун или Винита. В зависимости от серьезности угрозы Ачарья мог и сам возглавить миссию, но со временем это случалось все реже. На самом деле, после нападения даян она ни разу не видела, чтобы он выходил из гурукулы. Могло ли это быть связано с тем, что его правая рука оказалась повреждена и он вечно прятал ее в перчатке? Эту травму он получил по ее вине, и она очень хотела быть полезной гурукуле, чтобы помощь ей не была для них сродни благотворительности.
Сначала Ачарья возражал, но Катьяни напомнила, что она была одной из немногих в гурукуле, у кого был опыт общения со всеми четырьмя основными типами населявших Бхарат чудовищ. К тому же она была на пути к восстановлению своей былой духовной силы.
Ее первым заданием по изгнанию чудовищ была двухнедельная вылазка с Атрейи, Винитой, Баркхой и Шалу. Они направились в лесные деревни к югу от Нандованы, граничащие с королевством Чалукья. Несчастье обрушилось на них в виде нашествия претов. Те прибивались к возвращающимся путникам и постепенно распространились по всем закоулкам деревень, а затем к ним присоединялись и другие их призрачные родичи.
Жители деревни впали в апатию и уныние до такой степени, что перестали работать, разговаривать и есть. С пустыми глазами и впалыми щеками они сидели по домам и, казалось, просто ждали смерти. Катьяни не могла видеть претов, но она могла чувствовать, как эти создания обвиваются вокруг людей и высасывают из них волю к жизни. Ачарья учил использовать духовную силу как линзу для обнаружения того, что не видно глазу.