– Вот как нужно целоваться, Айрия, – раздался холодный, насмешливый голос.
Катьяни испустила дрожащий вздох. Она все еще чувствовала губы якшини поверх своих. Даже если она всю жизнь проведет в одиночестве, одного лишь воспоминания об этом поцелуе ей будет достаточно. Она будет слагать о нем песни и петь их на улицах за монету.
Ее лицо окатило холодной водой.
Она села, отплевываясь. Дакш, встревоженный, присел рядом с ней на корточки. Он явно был готов плеснуть еще.
– Как ты смеешь, – прохрипела она.
Он расслабился, и выражение его лица сменилось облегчением.
– Ты очнулась.
Когда Катьяни поднялась, он схватил ее за руку. Девушка раздраженно оттолкнула его, но, к своему удивлению, и едва могла идти прямо. Голова кружилась так, будто она выпила спиртного. Она доковыляла до камня и села, потирая лоб.
– Прошу, не здесь.
Дакш потянул ее за руку.
– Давай пойдем к остальным, а потом ты сможешь присесть, хорошо?
Она позволила ему увести себя подальше от ручья.
– Это же просто поцелуй, – пробормотала она. Почему голова была такой тяжелой?
– Это поцелуй якшини, – мрачно сказал Дакш.
– Ты должен научиться так целоваться, – сказала она. – Какие зубы!
Она хотела сказать «техника», но слово «зубы» было не менее удачным выбором.
– А ты превосходно разбираешься в поцелуях, не так ли? – сказал он ровным тоном, взглянув на нее.
– Получше, чем ты, – сказала Катьяни. – Я хочу прыгнуть в ручей и молить ее о большем.
– Дура, – пробормотал он.
– Ты просто завидуешь этому поцелую.
Опьяненная, она хихикнула.
– Тише, – сказал он. – Мы на месте.
Они прибыли туда, где трое из спутников спокойно спали, ни капли не обеспокоенные поцелуем, которые перевернул весь ее мир.
Дакш усадил ее под акацией и дал выпить воды из фляги. Затем он разбудил Атрейи, похлопав ее по руке. Катьяни была слишком одурманена, чтобы расслышать, что он ей сказал, но Атрейи сразу же подошла к ней и опустилась рядом на колени. Она коснулась лба Катьяни и что-то пропела себе под нос.
– Что это? – спросила Катьяни, поерзав, чтобы поудобнее прислониться к шишковатому стволу.
– Это исцеляющее заклинание.
Дакш склонился над ними с сосредоточенным выражением на лице.
– Успокойся.
Она показала ему язык, но он никак не отреагировал.
Сагар и Лаврадж тоже проснулись. По сигналу Дакша они собрали все свои пожитки, навьючили лошадей и увели их прочь.
Постепенно в голове у Катьяни прояснилось, и она пришла в себя. Ей больше не хотелось прыгать в ручей. Не так сильно.
– Пошли, – отрывисто сказала Атрейи. – Чем большее будет расстояние между тобой и якшини, тем скорее ты избавишься от ее чар.
– Она была очень красива, – сообщила ей Катьяни.
– Не сомневаюсь, – сухо сказала Атрейи, вставая. – Ты можешь идти?
Опираясь о ствол дерева, она поднялась:
– Да, конечно. Я в порядке.
– Тебе повезло больше, чем другим, – сказала Атрейи, когда они отошли от ручья. – Якшини иногда высасывают из людей духовную силу. Эта так не поступила. На самом деле, как раз наоборот. Похоже, она дала тебе небольшой заряд энергии. Это редкий подарок, и он останется с тобой навсегда. Единственный вред, который она тебе причинила, – это чары, но они пройдут.
– Я не могу поверить, что ты хотела ее поцеловать, – неодобрительно сказал Дакш.
– А я не могу поверить, что ты хотел, чтобы она всех нас прокляла, – парировала Катьяни. – Ты же не считаешь, что поцелуй хуже, чем проклятие?
– Тебе следовало сохранять самоконтроль, – сказал Дакш таким тоном, как будто они были в гурукуле, а она была новичком, которого он поймал на нарушении правил. – Тогда она не смогла бы так сильно на тебя повлиять.
– Якши и якшини не входят в учебную программу гурукулы, – яростно ответила она. – Думаю, это следует исправить.
– Я поговорю об этом с Ачарьей, – сказала Атрейи успокаивающим тоном.
Они прибыли на небольшую, залитую лунным светом поляну, где Сагар и Лаврадж привязали лошадей.
– Проверьте деревья, – сказал Дакш, обходя поляну кругом и впиваясь взглядом в подлесок, как будто ожидал, что у него вырастут клыки.
– Мы уже это сделали, – сказал Сагар. – Там никого нет.
Дакш посмотрел на небо:
– Три часа до рассвета. Я заступлю на дежурство. Вам всем лучше вернуться ко сну.
Всего три часа?
– Как долго я пробыла с якшини? – спросила она.
– Два часа, – сказал он.
Катьяни была поражена.
– Не может быть, чтобы мы целовались два часа.
– Но для меня время тянулось именно так, – сказал он, и его губы изогнулись в улыбке.
Неужели он пошутил? Она не могла понять. Дакш продолжал раскрывать перед ней новые, неожиданные стороны своей личности. Катьяни расстелила свою постель под деревом рядом с Атрейи и прислонилась к стволу. Якшини сказала про Дакша что-то такое, что ее удивило, но она никак не могла вспомнить, что именно.
Что ж, по крайней мере, Дакш вернулся к своему обычному состоянию. Она не знала, почему он был так холоден с ней последние несколько недель, но встреча с якшини растопила лед между ними. Разгорячила его.
Она заснула, думая о поцелуе. Поцелуях. В ее снах Дакш и якшини смешались воедино, как и воспоминания о ее первом и втором поцелуе, и в конце концов она перестала понимать, что есть что и кто кого целует.
Глава 18
Ранним утром следующего дня они пересекли великую реку Нармада на судне и прибыли в Малву. Климат здесь был суше, чем в Чанделе, и поэтому деревья тоже были другими – корявыми и искривленными, с колючими листьями и длинными зелеными стручками. Вдаль, насколько хватало глаз, уходила гряда неровных коричневых холмов, и упавшие с них валуны вынуждали путников сворачивать с главной дороги. Вечером они прибыли в лагерь, разбитый на окраине Дхара и спросили дорогу до Биаоры, деревни, в которую их вызвали.
Пара кавалеристов сопроводила их туда. Деревня состояла из нескольких глинобитных хижин, расположенных вдоль грязной улицы, одного каменного колодца, загонов, полных пасущихся коз, и крошечных огородов. Их поселили в доме местного совета, единственном кирпичном здании. Это был просторный, приятный дом с верандой и большим двором, в который подвели воду. Им приготовили постели в задней комнате.
Они умылись и провели простую трапезу, съев йогурт, лепешки и спелые желтые бананы, которые принесла одна из деревенских женщин. Потом они отдыхали во внутреннем дворе, наблюдая, как на небе проглядывают звезды. Катьяни, лежа на все еще теплых камнях, вытянула ноги и попыталась расслабиться.
– Я не вижу никаких признаков яту, – сказала Атрейи Дакшу. – Неужели нас позвали сюда просто так?
Он нахмурился:
– До сих пор с нами обращались вежливо. До тех пор, пока не будет ясно обратное, я буду доверять Адитье. Но мы должны сохранять бдительность. Сагар и Лаврадж, вы дежурите первыми. Катьяни, мы с тобой будем вторыми.
Катьяни думала, что от напряжения не сможет уснуть, но после четырех ночей, проведенных в лагере на открытой местности, тюфяки этого дома показались роскошью, и она провалилась в сон. Когда в три часа ночи Сагар разбудил ее на дежурство, она чуть не ударила его по лицу.
Она протерла глаза, прогоняя сон, пристегнула меч к поясу и вышла на крыльцо. Дакш уже проснулся и сидел на ступеньках, положив меч на колени. В деревне стояла тишина, и залитая лунным светом улица была пуста, если не считать парочки отбившихся от стаи собак, спавших нос к носу. Стараясь не зевать, Катьяни прислонилась к столбу у крыльца, бросив на юношу пару косых взглядов. Он был так тих и неподвижен, что в лунном свете напоминал прекрасную статую. Выражение его лица было задумчивым.
– Как ты думаешь, поблизости вообще есть яту? – спросила она его. – Или все это было одной большой ложью?
– Мой меч подсказывает мне, что есть, – ответил он. – Но где и сколько, я сказать не могу. Только утром мы сможем понять, зачем нас на самом деле позвали.
– Почему ты не разговаривал со мной? – выпалила она.
О нет. Катьяни поморщилась от смущения. Она не собиралась говорить это вслух, не хотела, чтобы он думал, будто она жаждет его внимания.
Он повернулся к ней, удивленно приподняв брови:
– Я говорю с тобой прямо сейчас.
Она нахмурилась:
– Я имела в виду все то время, что было до вчерашнего дня. С тех пор, как я вернулась из миссии с другими женщинами. Ты на меня за что-то злился?
Он опустил взгляд:
– Нет, ничего подобного.
– Тогда что?
Она села рядом и ткнула его в плечо:
– Скажи мне.
– Это неважно, – ответил он тихим голосом, уставившись в землю.
Для меня – важно, – хотелось закричать Катьяни. Она сжала губы и посмотрела на его неподвижный профиль, прямую спину, сильные, но изящные руки, покоившиеся на мече, и с большим трудом сдержала свой болтливый язык. Если он захочет рассказать, то сделает это сам, а если не хочет, она все равно ничего не добьется. Пусть ей это не нравилось, изменить это она не могла. Если она будет наседать, он замкнется еще сильнее. Это ее раздражало. Как и он сам.
Несколько минут они просидели в тишине, пока Катьяни обдумывала и отбрасывала огромное количество острот, которые могли бы вызвать у него какую-то реакцию. Только вот реакция могла оказаться совсем не такой, на какую она надеялась.
Наконец он поднял глаза и слегка подвинулся так, что оказался с ней лицом к лицу.
– Пока тебя не было, наступила годовщина смерти моей матери. Я зажег для нее лампаду и положил подношения из фруктов и цветов под деревом пипал. На следующее утро они пропали. На их месте был лист бутеи с надписью «спасибо».
По ее спине пробежали мурашки. Тот, кто прошел последний обряд, не должен был задерживаться в мире смертных.
– Ты думаешь, это была она?
Он пожал плечами:
– Я не знаю. Я не рассказывал об этом отцу. Если это была моя мать, значит, она не готова двигаться дальше и все еще где-то рядом, ждет его. А если нет, тогда это могла быть только даян, творящая свое зло.