Ачарья ощетинился:
– Я не укрываю преступников. Те, кто меня знает, поймут, что я действовал не без веской причины.
– И все же после суда обо мне поползли всевозможные слухи.
Она скривила рот в печальной усмешке:
– Возможно, сейчас я самый печально известный человек во всем Бхарате.
От этой мысли у нее скрутило живот.
– Это недалеко от истины, – сказал Уттам. – Даже в Девагири люди говорят о тебе.
Девагири – столица королевства Ядава.
– Что они говорят? – спросила Катьяни.
На его лице промелькнуло отвращение.
– Вещи, далекие от правды. Я не хочу повторять.
– Позвольте мне помочь вам, Айрия, – сказала она. – Они говорят, что я совершила массовое убийство. Я привела чудовищ в Аджайгарх и вырезала свою собственную семью. Я избежала наказания за свои преступления, обманув Ачарью и заставив его думать, что я невиновна. Я уловила мысль?
– Если ты и так знаешь, то зачем спрашиваешь? – огрызнулся Дакш. Но она знала, что он злился не на нее, а на сложившуюся ситуацию.
– Дакш, – обратился к нему Уттам, успокаивающе положив брату на плечо свою руку.
Катьяни одарила их слабой улыбкой:
– Чтобы напомнить вам, почему мне нужно уйти.
– Куда ты пойдешь? – спросил Уттам.
Она пожала плечами:
– Я что-нибудь придумаю. Пусть мое имя сейчас всем известно, но мое лицо – нет. Мало кто за пределами Аджайгарха знает, как я выгляжу.
– Ты ученица моей гурукулы, – сказал Ачарья. – Пока ты здесь, тебе не причинят вреда.
Его слова согрели ее.
– Спасибо вам, Ачарья.
Ее больше беспокоил тот вред, который могли бы причинить ему, но она оставила эту мысль невысказанной.
Очистить свое имя она могла, лишь отыскав настоящего виновника кровавой бойни в Аджайгархе. Ее разговор с Адитьей еще сильнее укрепил ее решимость привлечь предателя к ответственности. Она не забыла и то, как с ней обошлись в суде: ложь Ревы, жестокость Бхайрава и удары кнутом Ченту, изодравшим ее спину.
Даян благословила ее на месть. Было бы неуважением не приступить к ней. Катьяни упорно трудилась, чтобы восстановить свою духовную силу, и даже получила дополнительную силу от якшини. Она не могла найти оправданий, чтобы продолжать прятаться в гурукуле.
Она будет скучать по Дакшу. При мысли об этом у нее защемило сердце. Она жаждала не только его прикосновений. И дело было не в том, что он заставлял ее смеяться, сам того не желая, и не в том, что он в нее верил, и не в тех редких моментах нежности, которые они разделили. Это было все сразу и даже больше. Когда он был с ней, она не испытывала страха, как будто в его присутствии не могло случиться ничего по-настоящему плохого.
Ей нужно было начать привыкать к жизни без него. Если она не сможет доказать свою невиновность, то будет представлять опасность для тех, кто ее приютил. И она не собиралась подвергать опасности тех немногих людей, что у нее остались: Дакша, Ачарью, Атрейи, Шалу и всех остальных. Никто из них не ставил под сомнение ее невиновность, ее право быть здесь. Они просто приняли ее как часть гурукулы. Она не собиралась в ответ подвергать риску их репутацию и жизни.
Поздно ночью, когда освещаемая лунным светом гурукула спала, Катьяни выскользнула из своей хижины с бронзовым мечом на поясе и пожитками за спиной. Двор был тихим и умиротворенным. Девушка остановилась у ворот и в последний раз оглянулась на место, где прожила почти год. Пагода, где она прошла бесчисленные уроки нравственности. Дерево пипал, под которым Дакш чуть не поцеловал ее во второй раз. Маленькая хижина, где она восстанавливала свои силы. Женское общежитие, где она нашла настоящих подруг.
Это мой дом. Эти люди – моя семья. Осознание этого пронзило ее насквозь. Она потеряла все, что у нее было, а затем вновь обрела семью. Они придавали ей силы жить, но если рядом с ней они не были в безопасности, то нужно было уходить. Живите в мире, – подумала она, смаргивая слезы.
Катьяни устремилась на восток. Она думала пойти по той самой тропинке, которая когда-то впервые привела их в гурукулу, только вот возвращение в Чанделу пока не входило в ее планы. Она пробиралась среди колышущихся на ветру деревьев, сквозь ветви которых были видны кусочки зимнего неба. Воздух был прохладным и свежим, а земля сухой, так что идти по ней было легко.
Она вдохнула насыщенный, глинистый аромат леса, и ее тело наполнилось спокойствием. После всех этих месяцев Нандована уже не внушала ей страха. Теперь она знала, как одолеть большинство чудовищ. Но, конечно, если она вновь столкнется с веталами, то прощай, Катьяни. Она вернется как мстительный дух и будет преследовать жителей дворца в Аджайгархе.
Спустя несколько минут она обратила внимание на звук, который, очевидно, не принадлежал лесному существу. Она остановилась и прислушалась.
Вот оно. Снова. Мягкие шаги, хруст листьев.
Серьезно? Она не дала ни малейшего повода думать, что этой ночью она уйдет. Катьяни специально подобрала слова так, чтобы создалось впечатление, будто она собиралась подождать до весны. И во дворе точно не было никого, кто мог бы увидеть, как она уходит.
Она уперла руки в бедра.
– Дакш? Выходи.
Он вышел из-за дерева. На поясе у него висел меч, а за спиной он нес лук и колчан, как будто собирался в бой.
– Почему ты следуешь за мной? – спросила она, не зная, рада она этой встрече или раздражена. Ее губы дрогнули. Она что, улыбнулась?
Он опустил глаза и ничего не сказал.
– Пожалуйста, возвращайся домой, – сказала Катьяни. Останься со мной, – подумала она.
Он поднял на нее взгляд:
– Ночью в лесу небезопасно. Как ты думаешь, что почувствовал бы мой отец, если бы с тобой что-то случилось?
– Скажи ему, что я вернусь, как даян, – сказала она.
Он бросил на нее укоризненный взгляд, и ее рука подлетела ко рту. Она не должна шутить о даян, во всяком случае не в его присутствии.
– Не будь такой легкомысленной.
Она вздохнула и опустила руку.
– Слушай, у меня есть план. Я даже не собираюсь в Аджайгарх. Во всяком случае, пока.
– Тогда что ты здесь делаешь? Ты же знаешь, что нам не положено покидать наши хижины ночью.
Он и его правила.
– Я здесь по крайне важному делу.
Катьяни повернулась и продолжила идти по тропинке, пригибаясь под нависающими ветками.
Он пристроился рядом с ней:
– И каков наш план?
Она искоса взглянула на его строгий, красивый профиль. Как и всегда, от его близости по ее телу пробежала дрожь. Она страдала при мысли о жизни без него, и вот он снова оказался рядом с ней. Это лишь ненадолго, – сказала она себе. – Что в этом может быть плохого?
– Я расскажу тебе, если ты пообещаешь не пытаться остановить меня.
– Хм.
Он отодвинул преграждающий им путь занавес из переплетенных лиан и бросил на нее острый взгляд.
Это не было согласием, но она не сомневалась в его ответе.
– Я хочу найти и допросить яту.
Он нахмурился, но ничего не сказал. Она воодушевленно продолжила.
– Единственные, кто может рассказать мне, что на самом деле произошло в Аджайгархе, – это напавшие на него яту. Адитья сказал, что Шамшер взял с собой яту из Нандованы. Многие из них погибли в Раджгархе, но некоторым, должно быть, удалось спастись. Если я смогу найти одного из выживших, то расспрошу его о том, что произошло.
Она чуть не споткнулась о корень.
– Это неплохой план, – сказал он, хватая ее за руку, чтобы поддержать.
Она быстро втянула воздух.
– Правда? То есть, конечно же, он неплохой. Это лучшее, что я могла придумать. Ты когда-нибудь разговаривал с яту из этого леса?
– Пару раз, – сказал он. – У них есть свой собственный язык. Некоторые из них говорят на хиндави, но обычно предпочитают не общаться с людьми.
– Они говорили с Шамшером, – сказала она. – У него был союз с яту, и я не имею в виду то официальное соглашение, которое перезаключал Адитья. Ты знаешь, где в Нандоване можно найти яту?
– Они часто перебираются с места на место, но я знаю о пещере за водопадом, где часто бывает матриарх одного из кланов. Отец запретил нам приближаться к этому месту.
Ее сердце упало.
– Значит, ты не можешь отвести меня туда.
Минуту они шли молча, Катьяни ломала голову, как убедить его рассказать ей, где находится это место.
– Я отведу тебя туда, – сказал Дакш, бросив на нее решительный взгляд.
Что? Катьяни изумленно на него уставилась.
– Я правильно тебя расслышала? Ты собираешься нарушить правила ради меня?
Конечно, он нарушил правила еще тогда, когда поцеловал ее, но на этот раз собирался сделать это преднамеренно. Его отца это довело бы до припадка.
– Правила созданы для того, чтобы их соблюдать, – сказал он. – Но ради высшей цели правила можно нарушить.
– Как в тот раз, когда я купалась ночью, – сказала она, зная, что болтает лишнее, но не в силах остановиться. – У меня была высшая цель – очиститься.
Он бросил на нее испепеляющий взгляд:
– Ты все превращаешь в шутку. Нет, не отвечай! Пещера находится в двух часах ходьбы отсюда. Путь будет трудным. Следи за деревьями.
Она прикусила губу и вытащила кинжал из ножен. Дакш увел ее с тропы в густой подлесок, расчищая им путь своим мечом. Кусты позади них снова сомкнулись, словно как по волшебству. Ветви хлестали ее по лицу, а лианы обвивались вокруг шеи. Дернувшись, она полоснула по ним своим кинжалом.
– Нам здесь не рады, – пробормотала она.
– Нет, – ответил Дакш.
Лианы обвились вокруг его ног, и он изо всех сил пытался удержать равновесие.
– Я думала, что Ачарья контролирует весь лес.
– Лес находится под его покровительством. Деревья и духи природы ему преданы, но он их не контролирует.
– И в чем разница?
– Думай сама.
Она закатила глаза, но промолчала. Они медленно пробирались сквозь чащу. Дакш мрачно размахивал клинком, прорубая им путь. Лунный свет был благословением; по крайней мере, им не пришлось делать все эт