Они сменили лошадей и кучера в Тикамгархе, последнем крупном городе перед Нандованой. Наконец они оставили поселения позади, и дорога превратилась в грунтовую тропинку, петляющую по пшеничным полям. Лес Нандована вырисовывался вдалеке – неприступная зеленая стена, которая, казалось, касалась неба. Никогда еще Катьяни не видела таких огромных растений. Деревья в лесу за рекой Кен выглядели бы рядом с ними как молодые деревца.
Бхайрав выглянул из окна и отпрянул:
– Почему из всех мест в Бхарате он выбрал именно это?
– Он знаменит своей эксцентричностью, – сказал Айан.
– Он знаменит и другими вещами, – сказала Катьяни.
Последние пару вечеров во дворце она провела в библиотеке, собирая всю доступную информацию об этом человеке и его гурукуле, чтобы дополнить то, что им рассказал Шукла.
– Люди, которым досаждают веталы, яту и преты, просят его о помощи. Он путешествует по опасным местам со своим волшебным посохом и несколькими избранными учениками и быстро расправляется с любыми демоническими существами.
– Будет забавно научиться справляться с разными чудовищами, – сказал Айан.
– Это часть учебной программы, – заверила она его. – Лес ими полон.
– Вы двое можете убивать чудовищ, сколько влезет, только прикройте меня, чтобы я успел спрятаться, – сказал Бхайрав.
Катьяни нахмурилась и высунулась из окна, чтобы посмотреть на дорогу. До леса они еще не доехали, но уже направлялись к тропинке, которая вилась среди гигантских деревьев.
– Ты не пропустишь ни одного занятия, принц.
– Иначе что? – бросил вызов Бхайрав. – Ты пожалуешься королеве?
– Иначе ты потерпишь неудачу, – решительно сказала она. – Позор, который король и королева не позволят тебе забыть.
Она содрогнулась при мысли о том, что может сделать Хемлата, если кого-нибудь из принцев с позором отправят домой. Бхайрав нахмурился. Айан подтолкнул его локтем.
– Эй, все не так плохо. В нашем классе могут быть симпатичные девушки, с которыми можно будет пофлиртовать.
– Не рассчитывай на это, – сказала Катьяни. – Даже если они там будут, вам, вероятно, будет запрещено говорить о чем-либо, что не связанном с обучением.
– Чего ты такая скучная, – сказал Айан. – Ты должна быть на нашей стороне. Должна помогать нам знакомиться с девушками.
– Я на вашей стороне, – сказала она. – Одна из этих девушек может быть убийцей. Ты думал об этом?
– Убийцы в гурукуле?
Айан покачал головой.
– Ты повсюду видишь опасность.
– Это моя работа, – сказала она. – Я отношусь к ней серьезно. И надеюсь, что вы двое тоже будете серьезно относиться к своей и в течение следующих нескольких месяцев станете лучшими студентами гурукулы. Завоюйте славу для себя и для Чанделы.
– Ты лучше нас обоих в сражении на мечах и других боевых искусствах, – отметил Бхайрав. – Ты можешь сама завоевать славу, а с нас снять такую ответственность.
– Этого не произойдет, – твердо сказала она. – Я сделаю все, что должна, но в отличие от вас мне не нужно преуспевать. Я лишь должна держаться достойно.
На этот раз она не хотела быть лучшей; она хотела, чтобы в центре внимания были именно принцы. Королева была бы счастлива.
Когда наступил вечер, они выехали на тропинку, ведущую в лес. Карета подпрыгивала на неровной земле, под колесами хрустели упавшие ветки. Им в ноздри ударил густой, насыщенный запах цветущих и разлагающихся растений. Катьяни высунула голову из одного окна, а Айан из другого.
Над ними возвышались огромные салы, светло-зеленые листья шелестели на ветру. Хорошо. Сал был одной из самых важных пород лиственных деревьев в центральном Бхарате. Более того, его не очень-то жаловали чудовища. Кучер громко напевал, то ли чтобы придать себе храбрости, то ли чтобы подстегнуть лошадей. Где-то ухнула сова, словно в противовес его напеву.
– Думаете, на одном из этих деревьев прячется ветала? – прошептал Айан.
– Нет, если только это не баньян или манговое дерево, – сказал Бхайрав.
Айан, который не узнал бы манговое дерево, даже если бы плод упал с ветки ему на голову, вглядывался в деревья так, как будто на их стволах волшебным образом появлялись слова, подсказывающие ему, что есть что.
Катьяни сжалилась над ним:
– Это саловые деревья, они считаются безопасными. Чудовищам не нравится лекарственный запах их листьев.
– Видишь? Ботаника бывает полезна, – воскликнул Бхайрав.
Айан потер подбородок:
– Катья, пожалуйста, покажи мне разные виды деревьев.
Это было впервые, когда наследный принц Чанделы проявил какой-либо интерес к несъедобным зеленым растениям.
– Ну что ж, раз ты так вежливо просишь.
Сначала они видели только сал и изредка – серебристо-серый лавр и величественное дерево кадам. Однако через некоторое время лес начал меняться. Сал уступил место шишаму, пипалу, ниму и манго. Когда появился первый огромный баньян, корявый и весь в лианах, Катьяни схватила Айана за руку и оттащила его от окна.
– Лучше оставаться внутри, пока лес не станет более дружелюбным.
– Все леса кажутся мне одинаково недружелюбными, – сказал Айан. – Куда ты идешь? – спросил он, когда она встала со скамейки и потянулась к дверце экипажа.
– Составить компанию кучеру, – ответила она.
Но прежде чем она успела открыть дверцу и спрыгнуть на подножку, экипаж внезапно остановился. Одна из лошадей испуганно заржала. Кучер коротко вскрикнул и резко замолчал. Раздалось леденящее кровь рычание и ужасный, влажный звук раздираемой плоти.
Катьяни замерла, положив руку на дверь. Айан и Бхайрав в тревоге вцепились в свои скамейки. Неужели убийцы следовали за ними из Аджайгарха? Может, это дикое животное? Или что-то похуже? Множество сценариев пронеслось в ее голове; она рассматривала их с молниеносной скоростью, перебирая и отбрасывая варианты того, как обезопасить принцев.
– Что происходит? – спросил Айан, высовываясь из окна.
– Дурак!
С бешено колотящимся сердцем Катьяни затащила его назад.
Как раз вовремя.
Толстая, краснокожая рука, украшенная браслетом из человеческих зубов, просунулась внутрь и попыталась схватить их отвратительными когтистыми пальцами.
Бхайрав закричал и попятился назад. Айан потянулся за своим мечом, но Катьяни оттолкнула его к себе за спину. В карете не было места, чтобы орудовать мечом. Она вытащила свой обсидиановый нож, схватила руку с черными когтями за запястье и отсекла ее, разрезав плоть, кости и сухожилия. Та упала на пол кареты, и из нее вытекла сероватая жидкость. Браслет порвался, разбросав повсюду зубы. Руку отдернули от окна, и раздался тонкий, нечеловеческий вопль боли и ярости. Ятудхани.
Катьяни захлопнула окно и, тяжело дыша, повернулась к двум принцам.
– Оставайтесь внутри, пока я не скажу вам, что выходить безопасно, – отрезала она. Она схватилась за рукоять своего меча, готовясь выпрыгнуть. – Понятно?
Бхайрав кивнул, но Айан сказал:
– Я иду с тобой.
– Нет, принц…
К ее ужасу, он толкнул дверь и выпрыгнул из экипажа. Она следовала за ним по пятам, злясь одновременно и на него за непослушание, и на себя за то, что позволила ему проскользнуть мимо.
Перед ними развернулась кровавая сцена. Все четыре лошади замерли в неестественных позах, а яту сливал кровь из шеи одной из них в огромное деревянное ведро.
Кучер был мертв. Его почти полностью съели. То, что от него осталось, было разбросано по лесной подстилке в нескольких метрах от кареты. Полдюжины неуклюжих яту склонились над его останками, пережевывая конечности и выплевывая кости, а на их плечах балансировали зловещего вида булавы. Более шести футов ростом, с растрепанными волосами и красной кожей, они напоминали бы огромных и уродливых людей, если бы не клыки, торчащие из их разинутых пастей. Воняло так сильно, что Катьяни затошнило. Она видела яту и раньше, но не так близко. И не тогда, когда они ели.
Айан обнажил свой меч. Яту перестали есть и уставились на них налитыми кровью глазами. Один из них поднялся и издал угрожающее рычание, от которого у Катьяни волосы встали дыбом.
Не сводя глаз с яту, она схватила Айана за руку. Ее мысли кружились.
– Иди внутрь. Их слишком много!
– Именно поэтому я тебе нужен, – прохрипел он. – Перестань болтать и дерись.
Он был прав. Ей было неприятно признавать это, но их было слишком много, чтобы она могла справиться с ними одна. К тому же в карете он не был бы в большей безопасности. Как только они убьют ее, то наверняка нападут на оставшихся в живых. Больше всего шансов у них было в том случае, если они противостоят яту вместе. Она глубоко вздохнула и вытащила свой клинок из кожаных ножен. Звук был такой, словно шелком провели по стали. Будь верен мне сегодня.
– Два Меча, Одна Душа, – скомандовала она. Они много раз отрабатывали этот оборонительный маневр на тренировочном полигоне. Но она никогда не думала, что однажды им действительно придется им воспользоваться.
Он резко кивнул и встал с ней спина к спине, сжимая меч обеими руками, готовый отразить удар. Она стояла так, чтобы карета была под правым боком; экипаж, конечно, не был непреодолимым препятствием, но это, по крайней мере, уменьшал вероятность нападения с той стороны.
Со свирепым ревом яту уронили остатки своей трапезы и неуклюже двинулись к ним. Яту, наполнявший ведро кровью лошади, просто наблюдал, как будто наслаждаясь зрелищем.
– Во имя богини!
Катьяни призвала свою духовную силу; она хлынула в ее вены, придавая ей силу и скорость. Она подпрыгнула и обрушила свой меч на голову первого яту, раскроив ему череп. Он издал влажный, булькающий звук и упал на землю. От силы удара плечо Катьяни онемело. Она отшатнулась, испытывая отвращение к тому, что она сотворила с головой чудовища.
– За Чанделу, – крикнул Айан, отсекая другому яту руку.
Но даже отрубленная конечность не остановила яту. Раненое чудовище обернулось, визжа от боли и гнева. На глазах у охваченной ужасом Катьяни он рванулся вперед, обрушив свою булаву на меч Айана, в то время как из его отрубленной руки фонтаном хлестала серая кровь.