«Безмолвный сокол», которым управлял Аристарх, заюзил в потоке ящерок, давя колесами и разбрызгивая куски тел пресмыкающихся, но лесорубу удалось ввернуться в заросли справа и остановить мотоцикл. Мрия паниковала: «Мой ребенок!» – но Аристарх помнил о младенце, как следует прикрывая его от ветвей, хлещущих по щитку. Мрия высунула у него из-под мышек свои руки, ладонями ограждая младенца, и он ощутил ее щекочущее теплом взволнованное дыхание на своей шее, под ухом.
Они слышали, как «Куух», идущий за ними, пролетел вперед…
Лобовой щиток «Кууха» и переднее крыло мотоцикла моментально покрылись кровавым месивом. Грязь, кровь, куски плоти пресмыкающихся залепили лицо и глаза галерцу. Ветер не справился с управлением, «Ку-ух» завалился на бок, вращая колесами и придавив Тимоха, ехавшего пассажиром.
Аристарх быстро освободился от рюкзака с Надьей, а потом побежал к «Кууху», ломясь, как флайлианский лось, через подлесок.
А у ребят не заладилось.
Ветер подсовывал под мотоцикл подвернувшийся под руку тонкий полусгнивший ствол, чтобы помочь патрульному, почти скрывшемуся под шевелящейся, движущейся массой мигрирующих ящериц.
Тимох плевался и рукой старался прикрыть лицо, по которому скакали тысячи крохотных мерзкопакостных лапок, тянувших за собой еще и кишки раздавленных сородичей. Правой рукой он пытался освободиться от мотоцикла, приподнял и оттолкнул его от себя. Лежащий на боку «Куух», скользя по месиву раздавленных тушек, легко, как волчок, повернулся от двойного усилия галерца и патрульного пилота и свалился вниз со склона вместе с поклажей путешественников, глянцем, сорванным с ног пилота, и сотней-другой ящериц, облепивших корпус мотоцикла.
Жирная болотная грязь с чавканьем сомкнулась над великолепным «Куухом».
Поток ящериц и скромные ручейки мигрирующих зеленых лягушек иссякли так же неожиданно, как и появились. Но продолжать путь было не на чем.
Все, притихнув, смотрели на мрачного Аристарха, ожидая его решения. Он привел их сюда, и только он знал, где находится просека лесорубов.
– Ты ни разу не вызывал по кубо своих! – подозрительно заметил Ветер.
– Потому что выход в сеть засекут в Вечном Мае, – устало заметил Аристарх. – Я заглушил свою индивидуальную метку под лопаткой, но по сигналам наручней здесь тоже умеют находить людей. Нельзя оставлять человека в лесу – такой на Ило обычай.
Он фыркнул, вздыхая.
– Если бы не ваш статус беглецов, давно бы в открытую связался с ребятами…
– Если бы не мы, нарушители дюжины законов Звездного флота, ты спокойно бы делал свою работу на лесосеке, – заметил пилот. – Мы понимаем. И спасибо, дружище, за то, что ты остался с нами!
Бригадир лесорубов заметил:
– Здесь у леса свои понятия; я слышал истории про то, что лес часто расходится во мнении с законниками Звездного флота.
– Аристарх, спасибо за помощь! Не знаю, что бы мы делали без вас! – сказала Анна за себя и за Мрию, потому что видела, что Мрия лучше промолчит, чем выскажется, если Ветер рядом.
Тимох сказал:
– Предлагаю следующий план. Мужчины остаются на месте. Аристарх увозит девушек и ребенка и возвращается за Ветером. Я уеду последним. Если все заладится.
– Я останусь! – заявила Анна. – Ветер, поезжай с женой и ребенком, а Аристарх вернется за нами.
Но Тимох был категоричен:
– Нет, белль, девушке тут делать нечего. Это лес.
Аристарх взял слово:
– Звучит неплохо, но два широких бугристых чела, такие, как мы с этим рыжим парнем, да еще Мрия с нами третья – не поместимся, йло.
– Успеешь доставить Мрию и Анну, а потом вернуться за Ветером?
– Да я-то успею сделать две ходки по-любому. Но на третью времени не останется, вот в чем дело! – Бригадир умолчал о том, что не только от него – от мотоцикла тоже многое зависит…
– А ты постарайся! – приказал Тимох. – И хватит разговоров.
– Ладно, – хлопнул себя по колену Аристарх. – Девчонки, едем, быстро!
Солнце опустилось уже низко, когда вернулся «Безмолвный сокол».
Озабоченный Аристарх быстро забрал Ветера и синтезатор – единственное, что удалось сохранить, не считая пары платьев белль в заплечной сумке; уверил патрульного, что теперь путь будет короче, чем в первый раз, он уже знает дорогу.
Когда бригадир вез девушек, они въехали на каменную плешь посреди непролазных дебрей в низине. Аристарху пришлось перетаскивать «Безмолвный сокол» по камням да через глубокие трещины, в которых мог намертво застрять их единственный мотоцикл. Приходилось смотреть в оба. Но, обливаясь потом, он прошел опасный участок пути и сохранил мотоцикл.
Аристарх вконец вымотался, но виду не подал, отсалютовал патрульному и уехал.
Бодрившийся Тимох остался один.
Ступни снова жгла боль.
Он впал в оцепенение.
К нему приходила местная живность: юный неопытный кролик долго и старательно ветрил носом в его сторону; большая ящерка с гребнем-веером вдоль спины грелась рядом на теплом пне; шустрые краснохвостые белки пощелкали, пощелкали и взобрались по стволу высоко. Им на смену прилетели и расселись на ветвях дикие голуби и заворковали, переговариваясь. Голуби долго повторяли офицеру «рразииня, рразииня», «глуупо, глуупо». Крошечные антилопы почти бесшумно перескочили поляну, лишь пару раз коснувшись миниатюрными острыми копытцами земли, – показались из травы и скрылись под листьями сыти, растение даже не шелохнулось. Антилопы спешили на ближайшую скалу, им, мелким, нужно было успеть взобраться повыше. Тимох сквозь полуприкрытые веки наблюдал, как рядом с ним, раздвигая почву, затем потревожив слой прелых листьев, пробивается наверх гриб. Рыжик. Небось где-то рядом есть еще рыжики. Они очень хороши на вкус, если пожарить над огнем. Не на это ли намекали голуби?
Пилот сказал рыжику:
– Это ты, приятель, поторопился. Я проголодался и не вижу никакой необходимости умирать натощак. Пожалуй, перед закатом я тебя зажарю на огне. Не веришь? А эту палочку видел? Ты подними шляпку повыше, давай уберем с тебя листок, гляди – вот палочка, на которую я нанижу вашу братию, а вот подходящие сучья для костра…
Два часа прошло. Аристарх должен вернуться.
Но время текло, а бригадира не было.
Это лес. Всякое бывает.
Тимох понял, что его не успеют забрать.
Костерок Тимоха потух, куря легкую струю дыма. В желудке пилота было тепло от зажаренных, приправленных пеплом и с аппетитом съеденных рыжиков.
На западе разгорался небесный костер Ило-Соло, и над ним начали завиваться в петли и расцветать в восходящих потоках воздушных течений сонмы цитрозусов.
Тимох размышлял: что он не успел сказать и сделать в этой жизни?
Получалось, многое не успел. И почему, спрашивается, человеку свойственно откладывать самое важное на потом? Не занят ли здешний лес тем, чтобы избавить человека от этой привычки? Не пора ли научиться укладываться в отведенное тебе дневное время и успевать сделать все перед еженощным умиранием?
Он принялся задумчиво насвистывать себе под нос полузабытую старую песню: «Наступает ночь – ты идешь распадаться на части, из которых сон составляет свои фигурки…»
И, увлекшись, пропустил момент, когда в небе раздалось знакомое легкое шипение магнитодиска…
Еще одна тень потекла по чересполосице удлинившихся лесных теней, накрыв их собой. Над пилотом завис диск с надписью «Азалия», выведенной крупно и лихо по всему борту – ярко, с претензией – пульсирующей стереокраской «вырви глаз».
Патрульный, широко улыбаясь, поднялся с теплой еще земли и двинулся к челноку лесорубов, опираясь на самодельный костыль, с которым недавно кружил по опушке, собирая рыжики.
– Где тебя носило, леший? – крикнул Тимох бегущему навстречу гладко выбритому парню в рабочем комбинезоне.
Глава семнадцатаяТвари
Команда «Золотого грейпфрута», заинтересованная в поимке рыбы, работала с удвоенной энергией. Нам, гостям планеты, объяснили, что улов всегда богатый: хватает и кухне отеля, и экипажу, получающему значительную прибавку к своему жалованью в виде свежей рыбы. Кулинарные достоинства иланского морского тунца нам уже успели расхвалить, но опять-таки местная промысловая рыба непростая, этот тунец имеет острые шипы на спинном плавнике. Все, что попадается на пути стаи тунца, моментально будет исколото и изрезано насмерть. Изрезано, съедено, забыто.
Озадачивало то, что ребята не готовили никакие снасти: не было сетей, которые, по предположению заядлого рыбака со Спики, обязательны для ловли рыбы. «Вот увидите, – говорил он, – используют кошельковую сеть! Забросят в море и потянут. За аэрокрафтом тянуть не получится, значит, спустят на поверхность воды какую-то плавучую штуковину. Уж не людей в лодке, это точно, – видали, что вчера творилось? Стоит посмотреть, как местные разберутся с рыбой, если она колючая. Еще и сеть может порвать!»
Первым посвященным в секрет местной рыбалки оказался Рейнясу. Кто-то по неосторожности или шутя признался мальчишке, что тунца будут ловить мочалкой. Рейнясу пробежался по отелю и рассказал этот секрет всем, кого встретил.
«Золотой грейпфрут» плыл в сторону островов Серебряного кольца, если можно назвать островами группу устрашающих базальтовых клыков. Они торчали из воды к юго-западу от острова Малеон. Скалы расположились почти правильным кругом диаметром в милю. Место это каким-то образом было связано с предстоящей рыбалкой. Нас предупредили, что ужин сегодня будет раньше обычного, пока еще не подошел в холодном течении косяк рыбы. Рыбалка начнется ближе к закату, после ужина, и мы сможем наблюдать разнообразных морских хищников, для которых ловушка Серебряного кольца – привлекательная кормушка. Хищные рыбы собираются сюда в несметных количествах.
Туристы терялись в догадках: кто и как умудряется пожирать рыбу с острым, как у земной рыбы-хирурга, плавником?
Я снова заглянул к капитану Левицкому, скоротать часок.
Мы оба были воспитанниками Звездной Академии на флагманском корабле. Карьера капитана Левицкого складывалась непросто, нам было что порассказать друг другу. Но в этот визит я услышал от него то, что заставило крепко задуматься.