Контар чуть не провалился в очередную трещину, выругался и приблизился к берегу:
– Если вы настаиваете…
Взял подзорную трубу и вгляделся в морскую гладь.
– Не понимаю, слишком далеко. И руки, как назло, подводят. Надо подождать.
– Почему нет? – усмехнулся Димар. – Все равно ничего другого не остается.
Контар сложил подзорную трубу и спрятал ее в сумку на поясе. Тряхнул кудрявой шевелюрой и покачал головой.
– Надо идти. Мне следует успокоить людей, пока они не впали в панику. Идиотов не так много, все давно поняли, что помощи можно не дождаться. Теперь бы придумать внятное объяснение прыти местного народца.
Димар понимающе кивнул. Напряжение в казармах угадывалось без лишних усилий. Особенно после катаклизмов с островом. Периодически подворачивающие на трещинах ноги вояки становились все недовольнее. Того и гляди, захватят оставшиеся корабли и отчалят домой без приказа.
– Пойдемте. Как раз время обеда, – заметил он, пытаясь отвлечь Контара от мрачных мыслей. Не приведи небожители, здоровяк решит, что во всем виноваты они с Вортаром. Не стали бы прятать мальчишку, ничего бы не случилось.
– Не до обжорства, – отрезал комендант и вздохнул. – Хорошо бы наш бастард приглянулся госпоже настолько, чтобы она поведала ему, как найти остров. Иначе не представляю, как поступить дальше.
– Вряд ли они нас убьют.
– Вряд ли. Но и прозябать здесь всю жизнь не хочется.
Димар вздохнул. Спорить с очевидным не видел никакого смысла.
Замок встретил напряженной суетой. По гостевой части с завидной периодичностью туда-сюда бегали незнакомые местные. Без оружия, но выглядящие очень подозрительно. Высокие, с пристальным взглядом раскосых глаз мужчины, одетые в полосатые балахоны. Будто сотни лет просидели во тьме, а сейчас обстоятельства заставили их выйти к свету. Каждый награждал чужаков испепеляющим взглядом и говорил что-то едва слышно. Димару казалось, что им в лицо шепчут проклятия.
Обед тем не менее подали вовремя. Димар устроился на привычное место за столом, Контар уселся напротив. Обычно комендант ел у себя, но сейчас, похоже, ему не хотелось оставаться в одиночестве. Димар довольно ухмыльнулся и занялся едой. Не собирался разводить светские беседы, но от компании становилось хоть немного спокойнее.
Лосось пах божественно. Свежей запеченной рыбой и бархатным лимоном со случайно затесавшимися нотками лавра. Мякоть таяла во рту, а оливковый соус заставлял на время забыть о земных заботах. Димар прикрыл глаза: когда приехал сюда, думал, возненавидит рыбу, но с каждым днем привыкал к ней все больше. Все-таки на острове Сальмарис были свои прелести. Пригубил вина и на миг почувствовал себя довольным ленивым котом, который сейчас поест и устроится валяться на солнышке.
Пол под ногами дернулся, задребезжали приборы и посуда. Над головой мерно закачалась тяжелая люстра. Контар выругался и подскочил с места. Видимо, в его шатре передвижения острова ощущались иначе и сейчас комендант немного испугался.
– Какого… – недоуменно подытожил он. – Мы что, опять плывем?
Димар с трудом проглотил застрявший в горле кусок и кивнул.
– А почему нет? Осталось только понять, от кораблей или навстречу?
Контар снова выругался и поспешил к выходу:
– Пойду поговорю с людьми.
Димар кивнул и с тоской посмотрел на недоеденную рыбу. Звенящие тарелки отняли всякую радость от трапезы. Поднялся из-за стола и подошел к окну. Большую часть обзора прятали кустарники, но вверху проглядывался кусочек моря. Сказывалось, что замок построили на холме. Димар прищурился и посмотрел на воду. Потер глаза. Вдалеке явно виднелись паруса. Похоже, к острову приближался корабль, и, судя по размеру пятна, не один.
Олаф отлично понимал, что давно раздражает всех на палубе, но остановиться не мог. С настойчивостью, достойной лучшего применения, вышагивал туда-сюда то вдоль бортов, то по причудливой диагональной траектории, огибая стоящие тут бочки, сундуки и другие прелести. Знал: место бросить якорь еще нужно поискать, но легче от этого не становилось. Ожидание тяготило. Еще чуть-чуть, и он готов был отправиться к острову вплавь. Да что угодно, лишь бы лишний раз обнять Сальмарис! Прижать к себе крепче, погладить по голове и убедиться, что все в порядке.
Визит к отцу лишил последних иллюзий. Король хотел получить неуязвимую армию, и цена за желаемое его не интересовала. Его величество уже продумал план реванша соседям и отказывался обращать внимание на аргументы против очередной свары. Любой приручивший остров сейчас мог надеяться на почет и привилегии, если поддержит монарха, и на страшную королевскую месть, если пойдет против. Олаф собирался прокрасться по границе. Правда, пока не понимал, как именно это удастся сделать. Но очень надеялся найти что-нибудь полезное в библиотеке Сальмарис.
Наконец корабль бросил якорь и на воду спустили шлюпку. Олаф поспешил занять свое место. Улыбнулся, прикидывая, как расскажет любовнице, что у них есть общий сын. Представил ее удивленный взгляд и едва заметный румянец на щеках. Нежный поцелуй после. Теплые ловкие руки, настойчивые ласки и торопливо бьющееся сердце. Прикрыл глаза. Сейчас он доберется до своей чародейки и очень долго никуда ее не отпустит.
Сошли на берег в знакомой бухте недалеко от замка. Подоспевшие навстречу местные выслушали гостей и, усадив в лодку лоцмана, отправили всех, кроме Олафа, обратно. Чтобы разгрузиться, кораблям следовало подойти ближе, и жители острова обещали помочь. Чародей не стал вмешиваться: пусть разбираются сами. У него есть дела поважнее. Улыбнулся выглядывающему из-за тучки солнышку и поспешил в сторону замка.
На побережье знакомо пахло истлевшими водорослями и дул прохладный ветер, но почти не слышалось прибоя. Будто волны, крадучись, охотились за огромным зверем. Или песок умудрялся выпить их силы еще до удара о землю. Олаф направился подальше от воды, неестественная тишина настораживала и будила неприятные предчувствия. Гнал сомнения и страхи. Ни с Сальмарис, ни с сыном просто не должно было ничего случиться. Кому придет в голову обижать чародейку, от настроения которой зависит жизнь на острове? Разве только не вникающим в суть чужакам…
Ускорился, когда желание обнять затмило все мысли. Что там выйдет с магическим камнем, дело третье, зато сейчас он в полной мере воспользуется положением героя. Того, кто вернул артефакт в родные края. Лишь бы Сальмарис не была занята какой-нибудь малозначащей возней.
Чуть не повредил лодыжку, проглядев очередную трещину. Выругался и немного сбавил темп. Ухмыльнулся. Еще не хватало явиться к женщине, прихрамывая на одну ногу! Задумался, где искать Сальмарис, и решил заглянуть для начала в кабинет. Даже если сладкая не на месте, рядом есть секретарь, который подскажет, где искать госпожу.
В знакомом коридоре царило небывалое оживление. На повороте маячили двое местных солдат при оружии, около двери секретаря лениво посматривал туда-сюда один из замковых магов. Немолодой мужчина оперся на выступающую из стены опору и, похоже, изо всех сил боролся со сном.
Из кабинета секретаря вышел высокий, одетый в полосатый балахон брюнет. Олаф втянул носом сопровождающий гостя пряный запах и поморщился. С чего это тут ошиваются жрецы огненного бога? Сальмарис говорила, что те появляются у храма морского владыки, только когда с магией совсем плохо. Что должно было случиться, чтобы его чародейке потребовалось их присутствие?
Метнулся к двери в ее кабинет и дернул ручку. Бесполезно!
– Госпожи здесь нет, – подал голос маг. – Поговорите с господином Тадиром.
Олафу стало не по себе. В груди засел противный холодок, и сердце замедлило бег. Все-таки что-то случилось, пока он гостил у отца? Подошел к соседней двери, дернул за ручку и перешагнул порог. Тадир поднялся с места и поспешил обогнуть стол так, чтобы быть ближе к окну. Олафу показалось на мгновение, что советник испугался его. Или не ожидал увидеть. Уж больно Тадир походил на застуканного за воровством семейных денег юношу. Куда только пропали сосредоточенное внимание и крокодилья хитрость? Сейчас он больше напоминал зайца.
– Что произошло с госпожой Сальмарис? – без лишних предисловий поинтересовался Олаф, размеренно приближаясь к столу, за которым прятался советник. Поморщился. В кабинете пахло расплавленным воском, и сейчас этот запах раздражал: – Я хочу ее видеть. Немедленно.
Сжал кулаки и, сам того не замечая, размял плечи. Если с головы его сладкой упал хоть один волос, он за себя не ручается. Тадир тяжело сглотнул и покачал головой. А потом поднял голову и смерил гостя решительным взглядом.
– Не думаю, что вас обрадует встреча с ней, – прохрипел сухо и хватил ртом воздух. Прочистил горло и продолжил: – Господин Вортар ударил госпожу ритуальным ножом, и сейчас дух нашей хозяйки витает где-то между водной гладью и кипящей лавой. Я спас ее, но с раной помочь не могу.
Олафу захотелось выть. Вот зачем, спрашивается, оставил ее одну? И что делать теперь?
– Она жива? – поинтересовался, сам не веря в то, что произносит эти слова.
Тадир вздохнул и обеими ладонями почесал шею, будто проверяя, соединяет ли та еще тело и голову, или уже нет.
– Пока жива. Но нож из храма особый. Мы используем его для казней. Если после обычной раны саламандра довольно быстро приходит в себя, спокойно отращивая даже новые лапы, то после раны храмовым ножом плоть не заживает никогда. Каждый день приносит госпоже только дополнительную муку. И вряд ли будет избавление.
Олаф поежился. По спине пробежали противные мурашки. Захотелось ударить по столу в бессильной злобе.
– Где Ладир? – выдавил он и тоже поспешил прочистить горло. Заговорщик-язык так и норовил прилипнуть к небу.
Лицо советника пошло бурыми пятнами. Он вздохнул и покачал головой.
– Не знаю. Должно быть, убежал, пока я возился с госпожой Сальмарис. Но он где-то рядом, я уверен. Далеко ему не удрать, он всего лишь семилетний мальчишка.