– Где ты был?
– Я думал, ты спишь, – он осторожно обнимает меня сзади и зарывается носом в мои волосы. – Не хотел тебе мешать, смотрел с Майком бокс.
– Бокс?
– Угу. Только он опять проиграл, поставив сто баксов на слабака из Техаса.
Усмехнувшись, я перекатываюсь на другой бок и заглядываю в его лицо.
Странно, но Роберт выглядит подавленным и даже немного виноватым, словно проступок совершила не я, а он, и словно это ему теперь предстоит исправлять ситуацию.
– Насчет того урода на пляже… я бы и сама влепила ему пощечину.
– Марать твои нежные ручки об его вонючую морду? Ни за что, – он берет мою ладонь, бережно целует пальцы и прикладывает к своей заросшей щетиной щеке. – Для этого есть я.
– Я не хочу, чтобы ты злился.
– Я не злюсь. Вернее, я злюсь, но не на тебя.
– А на кого?
– Ну, во-первых, на этого дерьмовоза, посмевшего прикоснуться к тебе, а во-вторых, на себя. Знаешь, я и впрямь надеялся, что мне удастся держать все под контролем, но всякий раз этот сумасшедший внутри меня рвется наружу. Порой я не могу его обуздать, Кэтрин. И если бы не Майк, сегодня тебе вновь пришлось бы его увидеть.
У меня сжимается сердце. Господи, он действительно сожалеет. Но как же нам справиться с этим? Как усмирить этого сумасшедшего, лишающего моего чуткого, безупречного мужчину рассудка?
– Ты расстроилась?
– Да, – неохотно признаюсь я. – Но больше из-за того, что поведение этого парня спровоцирует между нами ссору. Или, не дай бог, направит твой гнев на меня.
– На тебя? Но, Кэтрин, ты не сделала ничего плохого.
Моя нижняя губа предательски дрожит.
– Кэтрин, – он захватывает мой подбородок и заставляет заглянуть в его карие, искрящиеся нежностью глаза. – Ты все делаешь правильно. Я люблю тебя.
И тут меня пробирает.
– О, детка, прости… – крепко меня обняв, Роберт гладит меня по позвоночнику, целует в макушку. – Прости меня, пожалуйста.
Слезы скатываются и скатываются, я всхлипываю и не могу остановиться. Черт, откуда эта истерика? Наверное, я просто устала.
– Я тоже люблю тебя, – бормочу я, заикаясь от переизбытка эмоций. – Очень сильно. Не забывай об этом, прошу тебя.
Он смеется.
– Как я могу забыть? Твоя любовь – это единственное, что держит меня на плаву, дорогая. Единственное.
Поскольку Майк продул Роберту в серфинг, приготовление ужина легло на его широкие мужественные плечи.
Кристина разлеглась в гостиной, Роберт стоит на террасе, беседует по телефону с очередным партнером, а я с ужасом представляю, как через мгновенье нашу светлую просторную кухню охватит синим пламенем.
Впрочем, почему бы мне не вмешаться? Исключительно из соображений безопасности. К тому же в правилах не прописано, что проигравшему запрещено помогать.
Я прохожу на кухню. Майк стоит перед столешницей и сосредоточенно пялится в айпад.
– Что тут у тебя? – спрашиваю я, заглянув ему через плечо.
– Пытаюсь при помощи «Ютуба» научиться жарить креветки в остром томатном соусе и варить спагетти, – хмуро отвечает он, не сводя голубых глаз с экрана.
– Помочь?
– Было бы неплохо. Я, кроме салата, ничего не умею…
– Ясно, подвинься.
Завязываю волосы в пучок и внимательно исследую продукты. Креветки, помидоры, перец, лук – все в сборе.
Ну-с, приступим!
– Налей воду в кастрюлю и поставь на средний огонь.
– Понял, шеф! – весело откликается Майк, открыв подвесной шкафчик. – А какую кастрюлю достать? Эта сойдет?
– Да, вполне.
Он наполняет кастрюлю водой, и к нам неожиданно присоединяется Кристина.
– Обалдеть, Кэт. Ты помогаешь этому проигравшему выпендрежнику? – смеется она, подойдя ближе.
– Помогаю. Между прочим, могла бы тоже поучаствовать. Ты ведь не хочешь, чтобы у нас началось несварение после его стряпни?
Она корчится от отвращения.
– Фу, упаси бог! Что нужно делать?
– Нарежь овощи. Я займусь креветками, а Майк сварит спагетти.
– Что?! Я думал, ты поможешь мне! – ошеломленно восклицает парень, застыв с пачкой макарон в руке.
– Помогу. Но это не означает, что ты будешь прохлаждаться в сторонке.
– А как насчет твоего любовника? Вечно он выходит чистеньким!
Я смеюсь.
– Мой, как ты выразился, любовник – победитель. А победителей не судят, слышал о таком?
– Ну разумеется, – ворчит Майк, – два сапога пара. Я вскрыл пачку, что дальше?
– Когда вода закипит, бросишь в кастрюлю.
– Господи, милый, я и не предполагала, что ты такой растяпа! – посмеивается над ним Кристина, умело орудуя ножом.
– Не зарывайся, крошка. Или мне напомнить, как ты стонала подо мной прошлой ночью, когда я этими пальцами…
– Стоп, хватит, – вмешиваюсь я, оборвав его на полуслове, – избавьте меня от ваших порнографических подробностей, я этого не вынесу.
– Чего не вынесешь? – на пороге появляется Роберт. – Почему вы помогаете этому засранцу? Он проиграл и обязан расплатиться.
– Размечтался, старый зануда! – вскидывается на него Майк, несмело погружая спагетти в кипящую воду. – В отличие от тебя, гребаного диктатора, у этих двух дам имеется сострадание. Они понимают, что готовка и я – вещи несовместимые.
– Зачем ты тогда поспорил на нее, баран?
– Затем, что рассчитывал на твой провал, придурок.
– А с чего это ты взял, что я могу провалиться? Если память мне не изменяет, ты обыгрывал меня только в «Денди», и то потому что постоянно подсовывал мне заедающий джойстик.
– Правда? – мое лицо расплывается в широченной улыбке.
– Неправда, он врет! – Майк подходит к холодильнику и, когда возвращается назад, получает легкий пинок от Роберта.
– Не паясничай. Следи лучше за своей плитой, там все булькает.
Чертыхнувшись, Майк с опаской заглядывает в кастрюлю, Кристина продолжает издеваться над ним, критикуя каждое его движение, а мы с Робертом обмениваемся теплыми взглядами, и я невольно сияю.
Мне нравится, когда он такой. Веселый, беззаботный, молодой… и чертовски очаровательный.
Сытые и довольные, мы заняли гостиную.
Роберт развалился вместе со мной вдоль дивана, а Майк принялся исполнять роль диджея, прокручивая для нас пластинки легендарных групп.
– Гиллан неподражаем! Я недавно переслушал «Child in time»… с ума сойти просто.
– Согласен. А «Speed king»? Весь альбом вообще чумовой, – с упоением добавляет Майк. – А вы, девочки, что скажете?
– Я выросла на Nirvana, поэтому не воспринимаю эту вашу древность, – недовольно бормочет Кристина.
– Древность? Майк, своди ее в Раймунд-театр на «Иисус Христос – суперзвезда», – советует ему Роберт. – Впрочем, не вижу смысла.
– На что это ты намекаешь, а? – спрашивает Кристина, не отрываясь от своего глянцевого журнала. – Что я недостаточно умна?
– Забей, крошка. Он пошутил, – отмахивается Майк. – Я пойду за выпивкой.
Он топает на кухню, напевая что-то из последнего, а проигрыватель тем временем перескакивает на другую песню.
«Если ты уходишь, закрой дверь.
Никого из людей я больше не жду.
Услышь мою скорбь, я лежу на полу.
То ли пьян, то ли мертв – я, правда, не очень уверен»[11].
Украдкой гляжу на Роберта, он отрешенно смотрит в окно на потемневшее ночное небо и медленно перебирает мои пальцы.
«Я слепой, я слепой.
Теперь моя комната холодна.
Когда слепой плачет, боже, ты знаешь, что у него на душе».
В комнату возвращается Майк.
– Крис, ты в курсе, что Роберт играет на гитаре?
– Не-а, – она забирает у него пиво, – сыграй!
– Отстаньте, – фыркает Роберт, поцеловав меня в висок.
– Пожалуйста, я обожаю гитары! Мой брат в юности играл на басу, но потом поступил в колледж и углубился в финансы.
– Твой брат молодец.
– Да ладно тебе, Роб. Чего ты ломаешься? Сыграй. Девушка просит.
– Сам сыграй.
– На чем? Я клавишник среднего уровня, а у тебя в доме нет синтезатора. Так что поднимай свою ленивую задницу и марш в студию.
– Отвали, Майк, – сердито повторяет Роберт, отняв от меня руки.
Мы трое непонимающе мигаем, когда он встает с дивана и тяжелой походкой спускается на первый этаж.
– Что это с ним? – недоумевает Майк.
– Пойду выясню.
Я нахожу Роберта на крыльце.
– Почему ты ушел?
– Надоел этот клоун, он слишком назойлив. Еще эта дылда… с трудом выношу ее тупость.
– Ты погрустнел раньше, чем Майк прицепился с гитарой. Я видела, Роберт, – говорю я, присев на ступеньку подле него.
– Тебе показалось. С чего мне грустить?
– Не знаю, расскажи мне, – я обнимаю его за талию.
Он поворачивает голову и смотрит на меня, кажется, целую вечность, прежде чем выложить мне все как на духу.
– Я не хочу, чтобы ты становилась актрисой.
Черт.
– Прости, что притворялся паинькой, но я больше не могу.
Отлично. Что теперь?
О’кей, милый, я откажусь от своих планов в угоду твоему альтер эго?
Это несправедливо.
– Причина? – шепчу я, глядя в его наполненные печалью глаза.
– Банальная. Я хренов трус и паникер, – признается он без тени смущения. – И я боюсь потерять тебя.
Господи, ну сколько можно?
Я удрученно вздыхаю.
– Роберт…
– Нет, послушай меня, – он берет мое лицо в ладони. – Я сказал, что я против, но это вовсе не означает, что ты обязана идти у меня на поводу.
Что?
– Я не понимаю.
– Кэтрин…
– Я не понимаю, Роберт! Что ты от меня хочешь? Как мне поступить? – с нажимом повторяю я, охваченная вспышкой ярости.
Он кидает на меня беглый растерянный взгляд, берет за руку и неуверенно пожимает плечами.
– Никак. Ничего. Я… – он колеблется, – я попробую поддержать тебя. Только прошу, не жди от меня всего и сразу, хорошо? Я должен привыкнуть.