– Не могла бы ты задержаться здесь на ночь, всего на одну? Мне кажется, сегодня я просто не справлюсь в одиночку.
– Конечно, я останусь.
– Ты такая замечательная подруга. В кровати слишком просторно и пусто.
– Предупреждаю сразу: я немного храплю, – заранее извинилась Вонни.
– Манос тоже храпел каждую ночь, хотя всегда это отрицал.
– О дорогой Манос, – с любовью произнесла Вонни. – Уверена, он был бы рад, если бы я прохрапела одну-две ночи вместо него.
В отеле «Анна-бич» сдавали небольшие бунгало с видом на море. Отперев дверь своего бунгало, Дитер слегка отошел, давая Эльзе войти первой.
Та не стала садиться. Стоя, она разглядывала картины на стенах – большие увеличенные снимки побережья Айя-Анны.
– Здорово! – восхищенно сказала она.
– Такого я не ожидал.
– Но мы же договорились: это то, чего ты хочешь, – улыбнулась она.
– Это не настоящая улыбка, Эльза, – начал он.
– Ты сам учил меня улыбаться для зрителей. Улыбайся зубами и глазами, сказал ты. Зубами и глазами. Мне это хорошо запомнилось.
– Прошу, любовь моя, ты и правда мне дорога. Прошу, не надо кривляться.
– Не надо так не надо, и давай не терять времени. – Эльза уже сняла темно-синий жакет, затем она стянула через голову кремовое льняное платье и аккуратно повесила его на спинку стула.
Дитер все еще чувствовал себя неуверенно.
Эльза избавилась от кружевного бюстгальтера и трусиков, сложила их поверх платья и, наконец, сбросила элегантные темно-синие сандалии.
– Ты такая красивая. Подумать только, я ведь боялся, что больше тебя не увижу! – Он посмотрел на нее с неприкрытым восторгом.
– Дитер, это же ты. А ты всегда получаешь все, что хочешь.
Эльза обхватила руками шею Дитера и поцеловала его. И вдруг возникло чувство, словно они никогда и не расставались.
Фиона ложилась спать в квартире над сувенирной лавкой, в белой комнатке, которую Вонни украсила бирюзовым покрывалом и ярко-синим креслом. Ракушки и керамика венчали маленький белый комод с зеркалом в синей рамке. Комната выглядела красиво и уютно.
Фиона чувствовала себя такой усталой.
Это был кошмарный день, а впереди ее ждали новые кошмары. Она не верила, что сумеет заснуть. С ней приключилось столько всего, что будущее начало пугать. Как было бы прекрасно, будь рядом Шейн и останься они следующие несколько дней в этой чудесной квартире вместе с Томасом. Но, вообразив такое, Фиона знала: это самообман. Шейн бы нашел из-за чего поругаться с Томасом. Шейн всегда вел себя так. Из-за своей неуверенности.
Она тихо всхлипнула.
Трагедия Шейна была в том, что люди его не понимали, замечая в нем только самое худшее.
Лежа на кровати с синим покрывалом, Фиона плакала, пока не заснула.
Томас и Дэвид играли в шахматы в соседней комнате. Из-за стенки до них донесся женский плач.
– Реветь из-за этого гада, – изумленно прошептал Дэвид.
– Знаю, это за гранью моего понимания, – прошептал в ответ Томас.
И они стали ждать, пока рыдания не утихнут, после чего с облегчением обменялись улыбками.
– Знаешь, на кого мы похожи? – сказал Дэвид. – На родителей грудничка, который все никак не уснет.
Томас вздохнул:
– Да, так всегда и бывает: все боишься выйти из комнаты, потому что не уверен, что ребенок уснул, но стоит подкрасться к двери, как он начинает тебя звать. Прекрасная пора! – Думая о своем сыне, он выглядел грустным.
Дэвид долго думал, что сказать. Он так плохо подбирал слова.
– Женщин трудно понять, не правда ли? – произнес он в конце концов.
Томас задумчиво взглянул на него:
– Правда, Дэвид, у меня в голове бродит точно такая же мысль. Фиона рыдает из-за своего пьяного козла, который избил бы ее до потери сознания, Эльза ушла с человеком, от которого специально уехала за тысячу миль, а моя жена, клявшаяся, что она влюблена в поэзию, литературу и искусство, теперь живет с придурком, чьи спортивные тренажеры стоят по всему моему дому, – с горечью завершил он.
Дэвид потрясенно смотрел на него. Все это выглядело скверно.
– У тебя наверняка найдется своя история о непостижимом женском сердце, – пожал плечами Томас.
– Нет, в этом-то и проблема, – вздохнул Дэвид. – Я уже говорил Эльзе, что никогда не влюблялся по-настоящему. Что делает меня поверхностным, холодным и неинтересным человеком.
– Нет, – улыбнулся Томас, – ты хороший парень, и я рад быть с тобой сегодня вечером. Зато шахматист из тебя так себе. Ты забыл расчистить поле вокруг короля. Теперь ему, бедняге, некуда деваться, Дэвид. Получай шах и мат!
И почему-то обоим это показалось настолько забавным, что они засмеялись так громко, как только могли, постаравшись при этом не разбудить спящую в соседней комнате Фиону.
Дитер погладил Эльзу по лицу:
– Я, верно, спятил, раз думал, что потерял тебя.
Та ничего не ответила.
– Все снова будет хорошо, – продолжал он.
Все еще нет ответа.
– Не можешь же ты быть со мной вот так, если не любишь? – слегка встревожился он.
Эльза лежала молча.
– Поговори со мной. Скажи, что не всерьез сбежала, что вернешься со мной и все снова будет хорошо…
Она по-прежнему ничего не говорила.
– Прошу тебя, Эльза… Пожалуйста!
Эльза медленно поднялась с кровати и надела белый пушистый халат, висевший на двери ванной. Затем взяла из пачки Дитера сигарету и закурила.
– Ты мне уступила! – сказал он обвиняющим тоном.
Эльза глубоко вздохнула и устроилась в большом бамбуковом кресле, не сводя глаз с Дитера.
– Эльза, ты ведь поедешь со мной домой?
– Нет, конечно же не поеду. Мы распрощаемся, ты это знаешь, я это знаю. Дитер, не будем вести себя по-дурацки.
– Распрощаемся? – переспросил он.
– Да, именно так. Ты уедешь домой, а я уеду… ну… куда-нибудь. Еще не решила куда.
– Это безумие! Мы ведь созданы друг для друга, и оба это понимаем. Да все это понимают!
– Нет, вовсе нет. Пара наших коллег знают, но ничего не говорят, потому что ты их босс. Мы два года встречались тайно, ведь ты не хотел огласки. Видишь, не так уж много людей в курсе, что мы созданы друг для друга.
Дитер испуганно посмотрел на нее:
– Мы согласились на это и глазом не моргнув. Мы оба.
– А теперь я отказываюсь от этого и глазом не моргнув, – спокойно ответила Эльза.
– Ты не из тех женщин, которые отказывают в сексе, пока не увидят кольцо. – В его голосе звучало презрение.
– Конечно же нет. Да я и не отказывалась, верно? Я переспала с тобой в нашу третью встречу. Я не играла и в благосклонности тебе не отказывала.
– Так о чем же тут говорить? – Дитер был совершенно сбит с толку.
– Я уже объясняла. Я все тебе написала перед отъездом.
– Охренеть! Ты молодец, нацарапала двенадцать беспорядочных строк, а я сиди и разбирайся, где начало, где конец! Жизнь – это не игра в угадайку, Эльза, и мы уже давно не дети. Чего ты хочешь? Скажи мне. Намерена приставить пистолет к моей голове и сказать, что нам пора пожениться, ну и пожалуйста! Если это тебе нужно – хорошо, так и сделаем!
– Мне делали предложения и получше, – улыбнулась она.
– Хватит валять дурака! Если я только так могу быть с тобой, тогда давай поженимся. Я буду горд стать твоим мужем, – поразмыслив, добавил он.
– Нет, спасибо, Дитер. Я не хочу за тебя замуж.
– Тогда чего ты хочешь?! – воскликнул он едва ли не в отчаянии.
– Хочу забыть тебя и двигаться дальше, сделать так, чтобы тебя больше не было в моей жизни.
– Для этого ты выбрала странный способ. – Он посмотрел на кровать, которую она только что покинула.
– Я уже говорила, – пожала плечами Эльза. – Я больше не доверяю тебе, не восхищаюсь тобой и не уважаю тебя. Секс не имеет к этому отношения. Секс – это просто секс, немного удовольствия, разрядка. Помнится, ты и сам так говорил.
– Я помню, но тогда обстоятельства были другими. Я говорил не о нас – не о нас с тобой.
– Однако принцип тот же, не правда ли? – Теперь она демонстрировала ледяное спокойствие.
– Нет, только не в моем случае. Мы тогда говорили о ничего не значащей пьяной интрижке с какой-то глупенькой девицей с кинофестиваля, чье имя я даже и не вспомню!
– Биргит. И она тебя запомнила.
– Да, лишь для того, чтобы найти и накрутить тебя сплетней, которая яйца выеденного не стоит.
– Я знаю, я отдаю себе в этом отчет.
– Так раз ты все знаешь, Эльза, тогда, ради бога, зачем вся эта драма? Почему ты ушла?
– Я писала об этом в моем письме.
– Ты писала не об этом; ты писала какую-то чушь об обязанностях и границах, которые нужно обозначить. Клянусь, я не понял, что ты имела в виду, и до сих пор не понимаю! – Его красивое лицо переполняли эмоции, а густые волосы были взлохмачены.
– Биргит рассказала мне о Монике, – сообщила Эльза.
– Моника… Моника? Да это же было за годы до того, как я встретил тебя! Мы с тобой условились, что прошлое – в прошлом. Разве не так?
– Да.
– Тогда зачем ты ее приплела? Клянусь, я ни разу не встречал ее с тех пор. Ни разу.
– Знаю.
– Объясни мне. Умоляю. Раз ты знаешь, что я не виделся с Моникой и годами не вспоминал о ней… В чем же дело?
– О своей дочери ты тоже не вспоминал.
– А! – взвыл Дитер. – Биргит действительно не сидела без дела!
Эльза промолчала.
– Мы этого не планировали. Я сразу сказал Монике, что не готов стать отцом и остепениться. Она знала это с самого начала. Между нами не осталось неопределенностей! – Он уже понемногу выходил из себя.
– Сколько ей лет, Дитер? – спросила ровным голосом Эльза.
– Монике? – растерялся он.
– Герде. Твоей дочери.
– Не знаю. Я же сказал, у меня с ними ничего общего.
– А должен бы знать.
– Думаю, восемь или девять… Но почему тебя это так интересует, Эльза? Это никак не связано с тобой и мной.
– У тебя есть ребенок. С тобой это очень даже связано.
– Во