– Видно же, что вы всегда и со всеми вежливы. – Он улыбнулся ей.
– Нет, Дэвид, тебе не стоит так думать, но не стоит и расспрашивать обо мне. Тебе все равно ничего не расскажут. Единственный человек, способный пролить свет на мою бурную жизнь, – это я сама.
В этот момент из двери показалась готовая к уроку Мария. Поприветствовав Вонни, она повернулась к Дэвиду:
– Паме, Дэвид!
– Паме, Мария, – ответил он.
Вонни с изумлением наблюдала, как Мария садится в фургон со стороны водителя, проверяет зеркало заднего вида и легко выруливает на Харбор-роуд.
Если этот мальчик собирается осесть в Айя-Анне, вероятно, ему предстоит стать инструктором для всей деревни, подумала Вонни.
Андреас и его брат Йоргис резались в триктрак, сидя в кафе возле полицейского участка. Оба заметили, как мимо них промчался знакомый фургон, на котором Манос вечно носился вокруг Айя-Анны.
– Это Мария! Кто-то учит ее вождению, – объяснил Йоргис.
– Должно быть, Вонни, – кивнул Андреас.
– Нет, там, кажется, мужчина.
– Это же тот юноша, Дэвид Файн. Замечательный молодой человек, – удовлетворенно сообщил Андреас.
– Да, и вправду замечательный.
Они посидели молча пару минут.
– Есть ли вести от… – начал Йоргис.
– Нет, ни строчки, – быстро ответил Андреас.
– А ведь и правда, там могли и не слышать о том, что тут случилось.
– Вот именно. – Андреас стукнул фишкой по доске.
И все, больше не было разговоров об Адони из далекого Чикаго. Они обсудили свою сестру Кристину, ту, что счастливо жила с хорошим человеком на другом конце острова. У нее была трудная юность, но об этом братья теперь тоже помалкивали. Как и о бывшей Йоргиса, с детства знавшей Маноса и его друзей. Та ведь тоже не выходила на связь.
Томас успешно отыскал книжный магазин.
– Вивлиополио, – твердила ему Вонни.
– Шутите? – переспросил Томас. – Звучит как какой-то витаминный напиток.
– Знаешь, греческая буква «В» выглядит, точно спятившая и с отросшей ногой. Когда я приехала сюда, первым делом мне захотелось посетить книжный. И когда я его нашла, то прочла его название как «библионвакио», вроде того. Прямо как «библиотека» на французском.
– Какая же вы все-таки смешная, – улыбнулся он.
– Я та еще умора, – ответила Вонни. – Что тебе нужно в книжном?
– Так случилось, что немецкая поэзия. Как думаете, там найдется такая?
– Возможно. Тут не угадаешь.
И она была права. В книжном обнаружился небольшой отдел с выставленной на продажу книгой Гёте: с одной стороны шел текст на немецком, с другой – на английском. Томас приобрел книгу, вынес на улицу и сел возле магазина на скамейку.
Он внимательно изучал стихотворения, пока не наткнулся на подходящее. Достав блокнот, он записал:
Kennst du das Land, wo die Zitronen blühn,
Im dunkeln Laub die Gold-Orangen glühn.
А рядом он зафиксировал перевод:
Ты знаешь край, где желтые лимоны
И апельсины в листьях пламенеют…[10]
Он выучит эти строчки наизусть и процитирует Эльзе. Потому что она не должна думать, будто он не знает немецких поэтов.
Томас как раз начал переписывать следующий отрывок, посвященный мягким ветрам, миртам и высоким лаврам, когда на страницу книги упала тень. Это Эльза подглядывала ему через плечо, полюбопытствовав, что он читает. Затем она отошла и прочитала вслух:
– Kennst du es wohl? Dahin! Dahin
Mӧcht ich mit dir, o mein Geliebter, ziehn.
– Хорошо, сдаюсь, – улыбнулся он. – Я не читал перевод. О чем это?
– Это значит… Дай-ка подумать… это значит: «Ты знаешь ли?.. Туда! Туда хотела бы я с тобой пойти, любимый».
И пока она это говорила, они смотрели друг на друга в легком смущении, будто случайно раскрыв что-то слишком личное.
– Он бывал в Греции, Гёте? Это здесь цветут лимонные деревья? – спросил Томас, уводя беседу в более спокойное русло.
– Гёте писал про Средиземноморье, но, мне кажется, в основном он путешествовал по Италии. Он был от нее без ума. Но конечно же, мог побывать и в Греции. Признаю свое невежество в этом вопросе. – Эльза выглядела извиняющейся.
– А как насчет моего невежества? До этого я в глаза не видел Гёте ни на каком языке, – признался Томас.
– И почему ты вдруг сел за него сейчас?
– Хотел тебя впечатлить, – просто ответил он.
– Брось, я уже впечатлена.
Андреасу позвонили из Ирландии.
– Это таверна в Айя-Анне? – спросили его.
– Да, я могу вам чем-то помочь?
– От вас звонила своей семье Фиона Райан – в день, когда произошла та ужасная трагедия.
– Да-да, припоминаю.
– Я – лучшая подруга Фионы, меня зовут Барбара. Она дала мне ваш номер на случай, если будет недоступна, и я звоню, чтобы… Ну, мне любопытно: они все еще в Айя-Анне?
– Да. Что-то случилось?
– Нет, ничего такого… Извините, с кем я говорю?
– Меня зовут Андреас, это моя таверна.
– О, здорово! Фиона вам снова не попадалась?
– Деревня у нас маленькая, здесь каждый день все пересекаются.
– И с Фионой все хорошо, не так ли?
Андреас сделал паузу. А хорошо ли все с Фионой?
Она выглядела надломленной. Ее избил парень, тут же бросив ее и уехав в Афины, где теперь сидел за решеткой в ожидании суда по делу о наркоторговле. У Фионы случился выкидыш; и она все еще верила, что Шейн вернется за ней.
Все ли хорошо с ней? Едва ли.
Но, невзирая на инстинкт, советовавший ему поделиться с этой милой девушкой Барбарой, не ему было рассказывать такое.
– Кажется, им всем здесь очень нравится, – неуклюже выдал он.
– Всем? Вы имеете в виду, что она завела там друзей, имея Шейна на прицепе? Обычно люди сторонятся их как чумы…
– Очень хорошая компания. Немка, американец, англичанин, – ответил он, чтобы успокоить ее.
– Вот так сюрприз. Послушайте, Андреас, у вас там найдется, куда я смогу отправить ей имейл или факс?
– Разумеется. – Он дал ей номера полицейского участка.
– И еще примите наши соболезнования насчет аварии. Это наверняка был сущий ужас.
– Спасибо за сочувствие и за доброту, – ответил он.
Вот эта девушка, она-то была и доброй, и сочувствующей, не то что его бессердечный сын из Чикаго.
Снова и снова Андреас жалел, что вообще написал Адони.
Но он же обещал это Эльзе. Да и поздно уже жалеть: письмо вот-вот дойдет до получателя.
Фиона, как и обещала, сходила к доктору Леросу на осмотр и обследование.
– Все хорошо, – сообщил он. – Вы – здоровая молодая женщина. У вас еще будет много возможностей завести ребенка.
– Ох, надеюсь, когда-нибудь снова получится, – вздохнула Фиона.
– Вы возвращаетесь на родину?
– Нет. Я вынуждена ждать, пока Шейн не вернется сюда за мной. Я надеялась, вы дадите мне работу. Я квалифицированная медсестра. Что, если я могла бы практиковать здесь, к примеру помогать вам?
– Не уверен, дорогая моя девочка. Видите ли, мои пациенты говорят исключительно по-гречески.
– О, я собираюсь выучить греческий, – пообещала Фиона. – Представьте, как восхитится Шейн, когда вернется и увидит, что я тут обжилась.
– А узнав, что у вас был выкидыш, он расстроится? – Доктор Лерос слышал кое-что о Шейне еще до того, как тот покинул Айя-Анну (по общему мнению, чтобы никогда не вернуться).
Ох уж эта бедная, кроткая, обманувшаяся девочка.
Но он и в самом деле не мог дать ей работу.
– Он будет в некотором роде опечален, это смотря, как все подать… Но он наверняка обрадуется, узнав, что я чувствую себя хорошо!
– Умница. Умная девочка.
– Так как насчет работы?
– Поверьте, пока это невозможно. Не хотите попробовать устроиться в отель? В «Анну-бич».
– Да, но зимой они закрываются, – сказала Фиона.
– Вы собираетесь жить здесь круглый год? – изумился Лерос.
– Вонни ведь как-то живет, – защищалась Фиона.
– А, ну, это другое.
– Да почему другое-то?! – зарыдала она.
– Просто вы не знали Ставроса, – ответил доктор Лерос.
– А вы знали?
– Да, мы были лучшими друзьями.
– И где он сейчас?
– Даже не представляю. Он покинул остров.
И доктор помрачнел.
Фионе стало до смерти любопытно.
– Вернется ли он когда-нибудь, как вы считаете?
– Уж точно не теперь. Здесь многое произошло.
– Да, но никто об этом не говорит.
– Слишком много воды утекло.
И он встал, чтобы пожать ей руку и сообщить, что консультация окончена.
Йоргис ехал по Айя-Анне, зная, что где-нибудь по пути обязательно встретит Фиону или кого-нибудь из ее друзей. Он увидел ее, выбирающую овощи, с соломенной корзинкой в руке.
– О, прекрасно! Йоргис, вы именно тот, кто мне нужен. Как по-гречески будет «арбуз»?
– Карпузи, – сказал он.
– Здорово! Карпузи, карпузи, – радостно повторила она.
– Я несу вам письмо, – сказал Йоргис, и та просияла.
– Шейн! Я знала, что он со мной свяжется!
– Нет, это от вашей подруги Барбары из Ирландии. – Он передал ей распечатку.
Фиона была настолько раздосадована, что едва ли взглянула на письмо и сразу же убрала его в корзинку.
– Вы всегда можете прийти на станцию и отправить ответ по электронной почте, – предложил он.
– Нет, спасибо, Йоргис. Но мы можем как-нибудь разузнать, как там поживает в Афинах Шейн?
Он закусил губу, глядя на нее.
Конечно, это было неправильно – скрывать от девочки, что Шейн находится под стражей и физически не может вернуться. Но в Афинах существовали ручки, бумага и телефоны, поэтому он мог бы связаться с ней, если бы хотел. А он не хотел.
Пускай все остается как есть.
– Карпузи, – сказал он, уходя.
– Это «до свидания» по-гречески? – хмуро спросила Фиона.
– Нет, это арбуз! – рассмеялся Йоргис. – Вам нужно многому научиться.