Устроившись в кафе, Фиона вытащила письмо.
Ты, должно быть, удивлена, что Барбара по прозвищу Шерлок Холмс смогла тебя выследить, но, вообще-то, это было легко. Твоя мама сохранила номер, с которого ты звонила, а Андреас упомянул, что его брат руководит полицией. Он добавил, что вы с Шейном завели классных друзей со всех концов света. Это прекрасные новости.
Ох, Фиона, ну правда, как же тебя не хватает в нашей больнице. Кармель в роли старшей медсестры просто невыносима. Пугает пациентов, стращает других медсестер, портит настроение посетителям и носится по коридорам, топая как ненормальная. К нам взяли двух новых медсестричек, они с Филиппин, такие кроткие зайки. Так они чуть не сбежали обратно в Манилу, пока не узнали, что от Кармель страдает весь коллектив.
В ортопедическом требуются еще медсестры, я, наверное, подам заявку. Здорово, что можно поработать с новыми коленями и бедрами. Вы с Шейном хоть знаете, когда вернетесь? В конце лета на рынок могут выбросить пару-тройку действительно неплохих квартир. Вы с Шейном легко сможете взять какую-нибудь всего в десяти минутах ходьбы от больницы. Я бы и сама соблазнилась, да только не с кем разделить оплату.
Вообще, я разговаривала на эту тему с твоими родителями, предположила, что вы двое, верно, захотите съехаться, когда вернетесь. Они и бровью не повели. А помнишь времена, когда они даже имени Шейна слышать не хотели? Ты, похоже, смогла обозначить правила.
Они очень обрадовались, когда ты позвонила насчет той страшной аварии. Это наверняка был ужас.
Как бы то ни было, теперь у тебя есть мой электронный адрес; пиши о том, как дела, как вам нравится Греция. Я всегда хотела там побывать, но дальше Испании так и не добралась. Помнишь Марбелью и как мы тогда встретили двух страшно обгоревших англичан и дали им ключи от нашей машины? Ну и бесшабашными мы были! Хотя ты все такая же!
Люблю вас обоих,
Фиона сидела ошеломленная.
Барбара передает теплые пожелания Шейну? Отец и мать смирились с тем фактом, что она проведет с ним остаток жизни? Мир слегка съехал с оси.
Перечитав письмо, Фиона вернулась в квартиру Эльзы, чтобы заняться приготовлением супа и фруктового салата.
Эльза же, зашедшая в сувенирную лавку Вонни, стала звать ее присоединиться к ним за ужином.
– Сегодня Фиона на готовке. Можем поужинать женской компанией, – предложила она.
– Нет, спасибо, Эльза, вы обе очень любезны, но мне нужно работать.
– Работать? А что у вас за работа?
– Каждую неделю я хожу в группу слепых. Они ткут коврики, моя задача – подбирать для них пряжу нужного цвета. А потом я эти коврики продаю. – И она пожала плечами с таким видом, будто это было самое обычное дело, с которым каждый справится.
– Вы разбираетесь в ковроделии? – спросила Эльза.
– Ни капли.
– Тогда зачем вы за это взялись, тем более совместно со слепыми?
– О, мне нужно было ответить добром на добро, а тут я вдруг узнала, что слепые – самые лучшие ткачи. Им просто нужен помощник, который не путает розовый с оранжевым.
– Добром на добро? Что вы имеете в виду? – спросила Эльза.
– Мне хорошо в Айя-Анне. Много лет я причиняла местным сплошные неудобства, огорчала их, выла, пугала детей. А они все терпели, пока мне не стало лучше.
– Поверить не могу… Вы запугивали детей своим воем?! – Эльза расхохоталась так, будто услышала хорошую шутку.
Вонни выглядела очень серьезной:
– О, еще как запугивала, поверь. Но у меня было оправдание. Понимаешь, меня предал муж. Когда он пропадал за игрой в тавли[11] по ресторанам и тавернам, я была не против. Таков уж мир. Но потом он повстречал прекрасную Магду и забыл все, что между нами было. Та его просто околдовала. Он перестал заглядывать домой. У меня на руках был маленький сын, и разные люди по очереди присматривали за ним, пока я трудилась на заправке. Я этого никогда не забуду… А ведь им было непросто встать на мою сторону. Я же иностранка, им было бы проще обвинить меня, нежели его.
– И что было дальше?
– Да много чего, – отмахнулась Вонни. – Ну, случилось кое-что важное: Ставрос переехал из нашего дома в ее.
– Нет! И все это в такой маленькой деревне!
Эльза была ошеломлена.
– Маленькая деревня или большой город, где никто никого не знает, – это не важно, плохо было бы одинаково. Он просто не собирался возвращаться. Я в ответ чудила, а люди проявляли ко мне доброту и терпение.
– Как чудила? – заинтересовалась Эльза.
– Возможно, в другой раз. – Перед лицом Вонни словно закрылись ставни.
– Просто я в последнее время делаю столько глупостей. Приятно осознавать, что другие тоже их делают, но это их не убивает, – сказала Эльза.
– Ты про того парня из «Анны-бич», который орал звездам, что любит тебя?
– Все-то вы знаете! – воскликнула Эльза. – Да, я про него. Беда в том, что я до сих пор его люблю.
– Почему же сразу беда?
– Ну, все сложно.
– А по-другому и не бывает, – сочувственно сказала Вонни.
– Думаю, да, нам свойственно об этом забывать. Его зовут Дитер, он глава телеканала, где я работаю… работала. Он всему меня научил, и я стала своего рода телезвездой, ведущей большой вечерней программы новостей. В общем, мы полюбили друг друга, сошлись, как это ни назови, и вместе уже пару лет.
– Сожительствуете? – спросила Вонни.
– Нет, все не так просто.
– Он женат на другой?
– Не в этом дело. Просто не хочется, чтобы люди из телесети были в курсе.
Вонни вскинула глаза и пристально уставилась на Эльзу. Почему-то та сразу почувствовала себя не в своей тарелке, вынужденной защищаться.
– Вы не представляете, какой там серпентарий, Вонни! Все могли бы подумать, что я получила хорошую работу только благодаря тому, что живу с Дитером. Куда проще, когда каждый из нас знает свое место.
– Точно, – коротко ответила Вонни. – Так почему ты тогда здесь?
– Я обнаружила в Дитере холодную, бесчувственную сторону.
– Что может быть бесчувственнее, чем попытка скрыть ваши отношения? – спросила Вонни.
Вот теперь Эльза была раздражена:
– Вы не понимаете! Это было общее решение.
– Да, конечно, – кивнула Вонни. – Итак, что значит «холодная и бесчувственная сторона»?
– Я узнала, что у него ребенок от женщины, с которой он был много лет назад.
– И?..
– В смысле… «и»? У него есть ребенок, которого он так и не признал своим, которого не пустил в свою жизнь. Это разве хорошо?
– Это то, что происходит в мире еженедельно. Люди с этим как-то живут.
– То же и со мной, – сказала Эльза. – Мой отец ушел, ему было плевать на меня.
– И взгляни на себя теперь! Ты не научилась с этим жить, Эльза? Ты, такая красивая, уверенная в себе, успешная во всех отношениях. Ты – живое доказательство моих слов.
– Никакое я не доказательство. Вы не знаете, что я чувствую, всегда чувствовала… А чувствую я, что была, по всей видимости, совершенно никчемной, раз уж стала не нужна даже собственному отцу.
– Повзрослей, Эльза. В конечном итоге нам всем приходится полагаться на себя. На себя и на друзей, которых мы встретим, если повезет. Мы не привязаны веревкой к нашим детям, да и те не привязаны к нам. Нет такого великого закона, гласящего, что ты обязана любить своего ребенка, а ребенок обязан любить тебя в ответ. «Счастливая семейка» – это не правило жизни, это лишь карточная игра.
– Не знаю, отчего вы такая жестокая и циничная, но я думаю обо всем этом иначе, – сказала Эльза.
– Ты хочешь, чтобы он превратился в субботнего папашу для ребенка, о чьем существовании он мог даже не подозревать.
– Но она есть! И именно так ему и надлежит делать.
– Ты уходишь от него не поэтому, – решила Вонни.
– Прошу прощения?
– Ты уходишь от него, потому что нет доверия. Ты ждала, что он в конце концов признает тебя важной частью своей жизни. Ты красивая молодая женщина и привыкла добиваться того, что желаешь. Будь между вами любовь, ты бы выбросила этого ребенка из головы. Но нет, ты не уверена, что он вообще тебя любит. Вот почему ты цепляешься за один эпизод из его жизни, произошедший задолго до вашей встречи. Ведь этот эпизод – удобное оправдание, не правда ли?
У Эльзы защипало в глазах от такого несправедливого нападения.
– Вы ошибаетесь, он меня любит. Вы сами слышали, как он об этом кричал. И на следующее утро, садясь на паром, он кричал то же самое. Без него в моем сердце образовалась огромная темная дыра… Я решилась: вернусь в Германию, как только смогу, чтобы сказать ему, что тоже его люблю.
Вонни наклонилась вперед:
– Вот тебе лучший совет за всю твою жизнь. Не возвращайся, иди только вперед, а его оставь позади. Останься для него прекрасным светлым воспоминанием. Ведь он никогда не будет любить тебя так, как ты того хочешь.
Эльза встала, не решаясь говорить. Ей показалось, она увидела Томаса, в его дурацких мешковатых брюках, поднимающегося по лестнице. Она не хотела разговаривать ни с ним, ни с кем-либо еще, только и желая, что вернуться в свою квартиру. Да побыстрее.
– Ты такая тихая, Эльза, – сказала Фиона. – Тебе не нравится мой вкусный и здоровый суп? Я для тебя его варила.
– Суп – объедение. Извини, мне просто сегодня не до веселья. Но не волнуйся, я переживу. Терпеть не могу доставучих людей. – Она состроила слишком яркую улыбку.
– Что-то случилось? – спросила Фиона.
– Ну да, так вышло, что я поссорилась с Вонни из-за ерунды, – ответила она.
– С Вонни?
– Знаю, звучит нереально, но так оно и есть.
– А почему? – продолжала изумляться Фиона.
– Она знает обо мне и Дитере. Говорит, чтобы я оставила его позади, держалась от него подальше. – Прежде Эльза не рассказывала Фионе эту историю, и последняя потеряла дар речи. – То есть мы, получается, смотрим на ситуацию немного с разных точек зрения, если ты понимаешь.