– Подумать только, весь мир вынужден был крутиться без нас! – сказала Эльза одновременно с ним.
Они засмеялись, подумав почти об одном и том же. Проходя мимо кафе, Томас предложил зайти.
– Почему бы и нет? – обрадовалась Эльза. – Вряд ли мы сможем заглянуть сюда на следующей неделе, так что нужно ловить шанс сейчас.
– Ах, говори за себя, – поддел ее Томас. – Я-то все еще буду здесь – сидеть в кафе, кататься на лодках, читать на солнышке.
– Нет, ты уже будешь в Калифорнии, – с огромной уверенностью произнесла она.
– Эльза! Ты прямо как Вонни. Говорил же: я провел в творческом отпуске всего три месяца вместо года и я отказываюсь возвращаться раньше срока. Даже если и вернусь, от этого будет только хуже. – Его удивляла уверенность Эльзы.
– Надеюсь, ты будешь в Калифорнии как раз вовремя, чтобы получить мою открытку, – засмеялась она.
– Зря ты так думаешь, – покачал головой Томас. – Зачем мне уезжать?
– Потому что Великая Островная Богиня Вонни предрекла, что тебе пора ехать; а когда она что-то говорит, все так и происходит. Сам подумай, завтра уезжает Дэвид…
– Да, но только он, и потом, его отец умирает – Дэвид просто обязан поехать. Вонни была права насчет его, но в остальном ошиблась. Фиона поплыла в Афины искать своего психа, ты уезжаешь, я остаюсь. Одно попадание из четырех – так себе статистика.
– Игра еще не заканчивается. Я верю, в конце концов верных попаданий наберется намного больше.
– Могу ли я к вам присоединиться? – подошел к их столику Андреас. – Не терпится поделиться хорошими новостями.
– Адони?! – взволнованно ахнула Эльза.
Андреас покачал головой:
– Нет, не настолько хорошими, но все же. Малышка Фиона бросила своего Шейна, ушла от него прямо из полицейского участка. Они с Вонни сядут на последний паром, прибудут на закате.
– Откуда вы знаете? – спросил Томас.
– Один из полицейских звонил Йоргису и все рассказал. Она даже не пыталась внести за него залог… Просто ушла. – Андреас с загадочным видом развел руками.
– Но почему? Зачем было проходить через все эти ужасы, а потом бросать его? – озадачилась Эльза.
– Судя по всему, он ее ударил или еще как-то обидел, – нерешительно сказал Андреас.
– Что ж, он наверняка делал это и раньше, но Фиону это не очень-то беспокоило, – мрачно произнес Томас.
– Верно, на этот раз все по-другому. Что-то заставило ее увидеть его таким, какой он есть, – задумалась Эльза.
– Ну, все к лучшему, – подытожил Андреас. – А Дэвид сегодня вечером заглянет в мою таверну поужинать и попрощаться. Завтра днем он покидает Айя-Анну. Я хотел попросить вас тоже прийти. Йоргис заберет Фиону с парома и подвезет до таверны. Согласны?
– А Вонни присоединится к ужину? – спросил Томас.
– Очень на это надеюсь. – Улыбка Андреаса потеплела при мысли о том, что он будет потчевать столько друзей.
– Вы так добры, Андреас, – быстро ответил Томас. – Увы, нам с Эльзой как раз сегодня нужно отужинать кое с кем. Так жаль, мы бы предпочли быть с вами.
– Да, время выбрано не очень удобное, – так же быстро подхватила Эльза. – Не передадите Дэвиду, что завтра в полдень мы встретимся с ним в гавани?
Андреас все понял. Он понял даже больше, чем они сознавали.
– Разумеется, все планировалось в последнюю минуту, – успокоил он их.
Андреас прекрасно умел читать знаки. Эти двое явно хотели побыть одни. Он вежливо оставил их, ничего больше не добавив. Они смотрели, как он прощается с официантами и некоторыми посетителями.
– Удивительно, всё в Айя-Анне вертится вокруг него, буквально держится на нем, – восхищенно сказал Томас, наблюдая, как старик уходит.
– К чему было вот это – про ужин? – удивилась Эльза.
Томас какое-то время молчал.
– Сам не знаю, Эльза, – ответил он. – Но мне показалось, ты не хочешь еще одной стычки с Вонни, и я с этим полностью согласен. В смысле, я тоже не хочу. И про Шейна слушать не хочу. И… и…
– Что «и»?
– И я буду скучать по тебе, когда ты уйдешь. Побыть бы с тобой подольше перед твоим отъездом… Чтобы только мы вдвоем.
Эльза подарила ему одну из своих редкостных улыбок:
– Очень веские причины, Томас. И, цитируя тебя, я с этим полностью согласна!
Фиона и Вонни прогуливались по Пирею, этому кипучему городу, пропитанному суетой. Держась рядышком, они проталкивались сквозь толпу; Фиона все таскала свою увесистую сумку.
Но настроение у нее было прекрасным.
– Не зря вы, Вонни, говорили про все эти рыбные ресторанчики. Можно вас угостить? Не знаю, как мы это назовем: ранний ужин или полдник?
– О, от барбуни не откажусь, – обрадовалась Вонни, хлопая в ладоши, как ребенок в кафе-мороженом.
– Понятно, вы про красную кефаль. Вот вам тут нравится?
– На вид неплохо. Нам барбуни и картошку фри на двоих, – попросила Вонни.
– Отлично! И я бы просто убила за бутылку рецины.
– Конечно, – бросила Вонни.
Фиона закусила губу: как глупо с ее стороны говорить такое женщине, которой нельзя даже нюхать спиртное!
– Или газированной воды, – неуклюже поправилась она.
– О, ради бога, Фиона, пей свою рецину, имеешь право. Если я и сорвусь, то не потому, что моей сотрапезнице охота лакать этот мерзкий растворитель. Даже в свои худшие дни я терпеть не могла рецину. Не бойся, не соблазнюсь.
Они дружески беседовали о жизни в большом порту, о сновавших моряках, о рыбаках, сортирующих свой улов. На берег сходили студенты с походными рюкзаками, а мимо них на полном ходу шли к причалам богатые яхты.
Город перед ними выглядел таким оживленным.
Вонни ни словом не поминала случившееся в полицейском участке, как и будущее Фионы без Шейна. Фиона должна была сама заговорить об этом, когда захочет и если захочет, и это полностью устраивало их обеих.
Когда пришло время садиться на паром до Айя-Анны, Фиона попросила счет.
– О логариасмос! – произнес официант, протянув счет.
– Знаете, звучит как логарифмы, которые мы решали в школе…
– Их все еще подсовывают школьникам? Позволь, я заплачу половину, – сказала Вонни.
– Возможно, перестали подсовывать с тех пор, когда я училась, – согласилась Фиона. – Нет, уберите деньги, вы покупали нам билеты на паром.
– В отличие от тебя я работаю, – возразила Вонни.
– Смотрите на это так: я сегодня сэкономила целых две тысячи евро. Можно сказать, выиграла в лотерею.
И они улыбнулись друг другу. Избавиться от Шейна было во многих смыслах лучше, чем выиграть в лотерею.
На обратном пути в Айя-Анну Вонни увидела, как Фиона, глядя на море, вцепилась в поручень.
Ее губы шевелились. Возможно, она молилась. Или плакала. Или просто фантазировала о чем-то. Какой бы из этих вариантов ни оказался правильным, Вонни знала: Фионе не требовалась сейчас чья-то помощь или чья-то компания.
Дэвид помогал Андреасу на кухне.
– Я буду очень скучать по этому занятию, – сказал он.
– Возможно, ты мог бы иногда готовить для своего отца.
– Это не то же самое.
– Не то же самое, но времени много не отнимет, зато отца порадуешь. Бери блокнот и записывай. Поделюсь с тобой хорошим рецептом мусаки. У вас в Англии есть мелицанес?
– Баклажаны? Есть.
– Тогда смотри и учись, ему понравится, что ты для него готовишь.
– Вы так считаете? – засомневался Дэвид.
– Я не просто так считаю, я в этом уверен, – ответил Андреас.
Из гавани позвонил Йоргис, забравший Фиону и Вонни. Они обещали быть в таверне через пятнадцать минут.
– Йоргис говорит, Фиона чувствует себя прекрасно, – передал Андреас.
– Видимо, удалось ей все же вытащить этого дурня из-за решетки, – мрачно предположил Дэвид.
– Нет, все наоборот, я как раз собирался тебе сказать. Она его бросила. Оставила гнить в тюрьме.
– Ненадолго это. Она точно вернется за ним.
– Не думаю, но предлагаю лучше выслушать ее саму, ты согласен?
– О, это же мои обычные слова, – хмыкнул Дэвид. – Как у них с Вонни?
– Если верить Йоргису, их теперь водой не разольешь.
– Вы просто два старых сплетника! – рассмеялся Дэвид.
– А чего бы и не посплетничать с родным братом, ведь иначе с кем тогда сплетничать? Блокнот достал? Пиши: килограмм лучшего бараньего фарша, затем…
– Не хочешь сходить в «Анну-бич»? – предложил Томас Эльзе.
– Нет, там как-то… не знаю… слишком много роскоши. И, кроме того, мало хороших воспоминаний. А как насчет прогуляться до мыса, туда, где плещутся волны?
Но туда не захотел уже Томас:
– Там я только и буду думать, как этот козел избивал Фиону. Он накинулся на нее с кулаками так, что мог даже сломать ей нос…
– Но все обошлось, и теперь она не с ним, – успокоила его Эльза. – Тогда куда пойдем? Хорошо бы туда, где нет людей, мы ведь сказали, что ужинаем с кем-то…
– Почему бы нам не взять кебабов, вина и не сесть у меня? – предложил Томас.
– Вот это здорово! А если нас увидит Вонни, мы уж как-нибудь отболтаемся…
– Она сейчас кормит кур и не станет заходить в дом. А если и зайдет, скажем, что наш бестолковый немецкий друг пропустил ужин.
– Нет! Она ни за что не поверит. Бестолковый немецкий друг? Да откуда ему взяться?! – засмеялась Эльза. – Пусть лучше будет бестолковый американец.
– Чудовищная несправедливость и даже расизм. Нет, я не потерплю такого оскорбления в адрес моих соотечественников. Как насчет бестолкового ирландца?
– Нет, Вонни ирландка, она тут всех ирландцев знать должна, бестолковых и не очень. Нужен кто-то еще. Думаю, англичанин.
– Бедный Дэвид, это очень несправедливо, учитывая, что он определенно самый толковый из нас. Но отчаянные времена требуют отчаянных мер. Так и запишем: англичанин, бестолковый, очень нас подвел.
– Оставлю Фионе записку, что приду позже, а потом айда за ужином.
С Фионой случилась явная перемена, очевидная для всех. Плечи ее распрямились, улыбка стала более открытой. От неуверенного, слегка оправдывающегося тона не осталось и следа, и внезапно ее друзья увидели, какой девушкой она была раньше.