– Он оставил тебе более ста тысяч евро, – произнес Такис.
Опешив, Вонни уставилась на него:
– Этого не может быть, Такис, не было у него ничего, он жил в лачуге…
– Все было в банке, часть в акциях, часть в наличных. Мне пришлось подождать, пока все будет подсчитано, прежде чем сообщить тебе.
– Но где же он взял столько денег?
– Судя по всему, это тоже наследство.
– Но почему, ради всего святого, он не взял эти деньги и не потратил их на себя? – Она стала злиться на покойника за то, что он жил в нищете.
– О Вонни, давай не про институт семьи. Это самое странное изобретение человечества. Кто-то оскорбил кого-то в каком-то колене. Не спрашивай меня, я все равно не знаю. Но получилось так, что Николас к этим деньгам не притрагивался. А теперь все это твое.
Она промолчала.
– И это правильно, Вонни. Никто не заслуживает этого больше, чем ты. Ты ухаживала за ним так, как никто не мог.
Она сидела неподвижно, глядя перед собой.
– Что планируешь – отправишься путешествовать, вернешься в Ирландию?
Она все еще сидела в потрясенном молчании.
Такис не привык к такому поведению Вонни.
– Конечно, необязательно сразу принимать столько решений. Я организую все переводы, как только ты все обдумаешь и скажешь, как хочешь поступить с деньгами.
– Такис, кажется, я уже все обдумала. Ты как считаешь?
– Конечно. – Он сел напротив нее, лицом к окну, глядя на площадь.
– Сначала скажи мне: эта чокнутая Мария перекрыла движение транспорта или как?
– Нет, она прекрасно держится, закладывает довольно крутые повороты, но пока что все хорошо. Другие машины стараются отъехать от нее подальше, – сказал Такис, подтягивая к себе блокнот, чтобы записать инструкции.
– Я и пальцем не коснусь этих денег. Пусть лежат там, где лежали. Домик, как я и сказала, пусть возьмут соседи, но я бы хотела, чтобы они сочли, будто им его оставил лично Николас. И я хочу составить завещание…
– Очень разумно, Вонни, – тихим голосом произнес Такис.
Вообще-то, он не находил это разумным, но это не его дело.
– Я завещаю все, что имею, включая свою сувенирную лавку, свою квартиру и наследие Николаса, моему сыну Ставросу.
– Извини?
– Ты слышал меня.
– Но ты же не видела его столько лет. Он так и не приехал, несмотря на все твои мольбы.
– Ты собираешься составить для меня завещание, Такис, или мне поискать другого нотариуса?
– Подготовлю на подпись завтра в это же время. И приглашу пару человек засвидетельствовать подписание.
– Спасибо. И я полагаю, все это только между нами?
– Да, Вонни. Только между нами.
– Хорошо. Пойду спасать Айя-Анну от Марии. – Она поднялась.
Выходила пошатываясь, заметил Такис, стоя у двери и наблюдая, как к ней подбежала Мария.
– Я поняла: надо крутить руль не туда, куда думаешь! В противоположную сторону! – воскликнула она торжествующе.
– Что бы ты ни думала, Мария…
– А чего хотел Такис? – спросила она.
– Помочь мне составить завещание, – сказала Вонни.
– Я скучал по тебе, – сообщил Томас Эльзе, когда та взошла по побеленной лестнице в его квартиру.
– И я по тебе. Прощайте, ленивые деньки в Калатриаде. – Она чмокнула его в щеку и прошла в гостиную. – Как красиво, – добавила Эльза, указывая на маленькую вазочку с полевыми цветами.
– Хотел бы похвалиться, что я ходил на холмы собирать их для тебя, но на самом деле цветы принесла Вонни. Вместе с приветственной запиской для нас обоих. – Он передал ей маленькую карточку.
– Выходит, она знает?
– Мне кажется, она поняла это раньше нас, – с сожалением сказал Томас.
– Интересно, что она думает?
– Ну а ты взгляни на цвет! Это же явный знак одобрения!
– Явный; и, похоже, он также означает, что мы подписались на такую же беспорядочную и сложную жизнь, как у нее, – согласилась Эльза.
– Беспорядочную?
– Ты взгляни на нас! Слышала, что все во вселенной происходит в свое время. Но для нас все чертовски несвоевременно, тебе не кажется? Ты качнулся в одну сторону, я – в другую.
Томас потянулся к ее руке.
– Мы разберемся, – пообещал он.
– Я знаю, – с сомнением в голосе произнесла она.
– Правда, мы разберемся с этим вместе, – настаивал Томас.
– Да, вместе, – сказала Эльза уже с большей уверенностью.
Дублин
Моя дорогая Вонни!
Большое спасибо за письмо. Читая его, я затосковала по Айя-Анне. Я не зря вернулась домой, но это не значит, что мне нельзя тосковать по солнцу, лимонным деревьям и всем чудесным людям, которых я у Вас встретила.
Старшая сестра Кармель ужасна; она была нашей подругой, но, увы, всякая власть развращает… Она хочет наказать меня за то, что я надолго отлучалась из больницы, и выдумывает все больше способов это сделать. У нас с Барбарой потрясающая квартира, в субботу у нас новоселье, так что пожелайте нам удачи.
Мама и папа ведут себя примерно, про Шейна не упоминают, как если бы он стал постыдной семейной тайной, но это и к лучшему. Они решили устроить серебряную свадьбу попроще, без рассадки по именным карточкам и всей этой ерунды. Это большое облегчение. Я позвонила Дэвиду, он был немного мрачен. Я застала его в день награждения его отца. Он в ужасе оттого, что ему пришлось вернуться. Но он останется дома, пока его отец жив.
Представить только, Томас и Эльза – пара! В жизни не предположила бы их вместе, но это прекрасно!
С любовью ко всем друзьям,
Манчестер
Дорогая Вонни!
Спасибо за рассказ обо всем, что я хотел узнать. Я очень доволен прогрессом Марии. Так и вижу, как она самостоятельно катается до Калатриады!
Рад узнать, что Томас едет домой, но как насчет их с Эльзой отношений? Они же как-нибудь разберутся?
Написать о награждении отца без эмоций для меня пока что немыслимо. Не день, а кошмар. Все было даже хуже моих ожиданий: хрупкий-хрупкий отец, до нелепости гордая мать, да еще кучка бизнесменов, поклоняющихся святому банковскому чеку.
Напишу подробно, когда немного приду в себя, но да, это было ужасно. В своей речи отец объявил, что с января следующего года я займу его место во главе компании. Все аплодировали, мне нужно было притвориться очень довольным. Но я возненавидел этот день, Вонни, и я знаю, что это просто за гранью жалости к себе, но я в свои двадцать восемь лет считаю жизнь конченой. Знаю-знаю, Вы найдете положительную сторону, которая не даст мне сорваться. Я так часто думаю о Вас и в мечтах вижу своей матерью, а Андреаса – своим отцом. Я бы никогда вас не подводил. Мне очень трудно жить в родной семье.
С любовью,
Шли дни. Эльза потратила немало времени в отеле «Анна-бич», переписываясь по электронной почте.
– Кому ты, в самом деле, все время адресуешься? – спросил ее Томас.
– Изучаю рынок труда, – решительно ответила она.
– Но я думал, ты не едешь в Германию.
– Ты не поверишь, но есть и другие страны! – засмеялась она.
Все эти часы Томас провел рядом с ней, только за другим компьютером. Он был на связи с университетом. Если ему придется вернуться раньше, отдадут ли ему его комнаты в кампусе? Все надо было тщательно обдумать.
Это случилось за два дня до отбытия Томаса в Афины.
– Хочу, чтобы ты сегодня вечером заглянул к Андреасу поужинать, – сказала Эльза. – Нам надо многое обсудить.
– А разве там удобно разговаривать? – Томас задумался. – Там бывает людно.
– Я сумею устроить для нас тихий столик, – пообещала она.
В тот вечер на Эльзе было простое хлопковое платье белого цвета, а в волосах живой цветок.
– Ты выглядишь прекрасно и так нарядно. Рад, что надел свои новые шикарные брюки из Калатриады, – сказал Томас, увидев ее.
– Я купила это платье сегодня, хотела произвести впечатление. Давай возьмем такси до ресторана? Немного посорим деньгами.
Они вышли на извилистую тропинку к таверне Андреаса, показывая друг другу знакомые места и наблюдая, как над морем раскрывается уже привычное им звездное небо.
И действительно, в конце террасы их ждал тихий столик на двоих.
Их обслуживала маленькая Рина. Андреас тоже был здесь вместе с Йоргисом, Вонни и доктором Леросом. Они помахали Томасу и Эльзе. Те решили пообщаться с друзьями позже. Не раньше второго кофе.
– Хочу поговорить с тобой о моей работе, – начала Эльза.
– Я старался особо не расспрашивать.
– Почему это?
– Потому что, хоть ты и сказала, что существуют другие страны, я боялся, что тебе предложат хорошую должность в Германии. И если честно, боялся, что ты встретишься с Дитером… и… и… – Он зачастил, не давая ей и слова вставить: – Я все планировал, как скоро ты сможешь приехать ко мне, а потом я бы приехал к тебе. Не хочу потерять тебя теперь, едва обрел. Возможно, меня злит, что я рискую потерять тебя, вернувшись к Биллу…
– Я нашла работу, Томас.
– Где? – спросил он дрожащим голосом.
– Чуть ли не страшно признаться.
– Значит, Германия, – с побежденным видом прошептал он.
– Нет.
– Тогда где, Эльза? Не тяни, умоляю!
– В Лос-Анджелесе, у них там штаб-квартира, но есть офисы по всему Западному побережью. Еженедельная колонка для большого журнала, интервью, политика, заметки. У меня будет право писать что захочу. – Она с тревогой посмотрела на него, ожидая реакции.
– Где? – переспросил ошеломленный Томас.
– В Калифорнии, – занервничала Эльза. – Я поспешила? Слишком тороплю события? Понимаешь, я бы не вынесла, если бы лишилась тебя… но если ты думаешь…
Улыбка медленно расползалась по его лицу.
– О Эльза, дорогая, разве это не чудесно… – начал он.
– Мне не надо жить с тобой или что-то в этом роде, не хочу стеснять, но я думаю, мы могли бы проводить вместе так много времени… понимаешь? Да, мы знакомы всего ничего, но я уже не мыслю жизни без тебя…