— Я скучаю по тебе, Рекс. — Он сел, налив им обоим виски с водой. — Но я надеюсь, что ты время не теряешь, а присматриваешь за моей правнучкой?
Рекс наклонил голову, тихонько потягивая напиток.
— … Да, мне это хорошо удается.
— Я так и думал…
Что-то в его тоне заставило Рекса поднять голову. Глядя на Джина, Рекс подумал, что тот с возрастом не потерял ни волоска. Его волосы побелели как снег, но были все еще густыми, лицо покрылось морщинами, но он любил жизнь и наслаждался ею как мог.
— Ну, ты и старый хитрец! — напал на него Рекс. — Мне кажется, что ты запланировал наши отношения с Элекси, не так ли?
Джин махнул в воздухе рукой.
— Запланировал? Кто это может сделать, мальчик? Я мог только надеяться. Ты же не знаешь, что такое хорошая женщина, Морроу. А ей нужно было узнать, что в этом мире все еще существуют сила, настоящий мужской характер… нежность… Ты собираешься жениться на ней?
Рекс подавился виски, закашлялся, чтобы прочистить горло, и Джин похлопал его по спине.
— Джин… мы же знаем друг друга лишь пару недель.
— Больше и не нужно, мальчик. Я был знаком с Молли лишь день, но сразу понял, что она единственная женщина, неповторимая, для меня. Мы, Брэндиуайны, все такие. У нас очень чувствительное сердце.
Рекс выпрямился, вертя в руках стакан.
— Джин, я здесь потому, что я беспокоюсь за Элекси. Происходят загадочные вещи.
— Странные?
— Странные и тревожащие. Элекси все время кажется, что кто-то невидимый бывает в ее доме, следит за ней на улице, она часто слышит шаги идущего следом человека, но не видит его. А однажды вечером за нами наблюдали в ресторане. И сегодня…
— Что сегодня? Не мучай меня, Рекс. Говори все сразу, мальчик!
— Ей позвонил Джон Винто. Он сказал, что хочет ее видеть.
— И?..
— Я вырвал трубку у нее из рук и сам поговорил с ним. Я посоветовал этому негодяю оставить Элекси в покое, иначе он будет иметь дело со мной. Джин молчал, разглядывая кусочек льда в стакане.
— Да, хорошенький отдых! — сказал он, наконец.
Рекс смотрел на него обеспокоенно.
— Джин?
— Да?
— Как ты думаешь, этот парень действительно может быть опасным?
Джин тяжело вздохнул.
— Я не знаю точно, что у них произошло… — он помолчал, бросив на Рекса проницательный взгляд. — Даже ее мать не в курсе ее отношений с бывшим мужем, но, бьюсь об заклад, что тебе кое-что известно. Тем не менее, я хорошо понимаю Элекси. Она всегда была моей любимицей. Я знаю, что этот мерзавец причинил ей боль. Он ранил ее душу, и я был рад, что она противостояла ему, как могла. Да, мне никогда не нравился Винто. Умный, красивый, но очень жестокий.
Рекс посмотрел на свои руки — костяшки пальцев побелели. Он попробовал расслабиться, встал и поставил бокал на элегантный маленький кофейный столик.
— Я собираюсь вернуться к ней, Джин.
— Конечно, Рекс. Я думаю, что тебе следует это сделать.
— Когда ты навестишь нас?
— Скоро. Ты даже не успеешь по мне соскучиться. Я хочу дать Элекси шанс сделать то, ради чего она уехала из дома. — Он пожал руку Рекса. — Спасибо, что приехал. Спасибо, что ты там. Я люблю эту девочку. Странные вещи, а? Будь рядом с ней, хорошо?
Рекс кивнул. Уже дойдя до двери, опять спросил:
— Джин, ты не догадываешься о причине этих странных явлений?
— Ты хочешь, чтобы я рассказал тебе пару историй про привидения?
Рекс задумался, потом пожал плечами.
— Не знаю. На протяжении многих лет я часто бывал в твоем доме, но ничего не случалось.
— Пьер не посещает этот дом, если ты это имеешь в виду, — заверил его Джин. — Юджиния писала в письмах, а они сохранились, что он был самым галантным джентльменом, которого она когда-либо знала. Она пережила его на пятьдесят лет, но никогда больше не взглянула на другого мужчину. Нет, Пьер Брэндиуайн не из тех, кто будет пугать свою собственную прапраправнучку.
Рекс улыбнулся.
— На самом деле я не верю в привидения, поселившиеся в доме. Я просто спросил…
— В моем доме нет ничего странного. Я прожил там долгие годы! — настаивал Джин.
— А что ты скажешь о сокровище, спрятанном Пьером?
— Конфедеративные деньги? Бесполезны.
— Да, думаю, что ты прав. — Старые друзья пожали друг другу руки. — До скорого свидания.
— Это обещание, — согласился Джин. Рекс шагнул за дверь.
— Хорошо, что я знаю, что ты рядом с ней! — крикнул Джин Рексу. — Старое сердце! Ему не нужны сюрпризы.
Рекс остановился на минуточку, улыбнулся и махнул рукой.
Он сел в машину, поблагодарив служащего, свистнул Самсону и помчался на север заметно повеселевший. Итак, Джин все рассчитал точно, старая хитрая лиса.
Рекс решил, что не сдастся так просто этим загадочным обстоятельствам. Ему, как никогда надо быть рядом с Элекси.
Обратно он ехал еще быстрее. Обычно дорога отнимала два часа, но сейчас он проделал весь путь меньше чем за полтора.
Он остановился перед домом Брэндиуайнов. Самсон запыхтел, потом тоскливо заскулил. Рекс остановился, холодок ужаса пополз у него по спине.
Дом был погружен в темноту.
3 июля 1863 года
Генерал-лейтенант кавалерии Пьер Брэндиуайн прежде служил под командованием Джеба Стюарта, но после возвращения из отпуска был приписан к дивизии Лонгстрита под командованием Ли. Они продвигались на север к Таррисбургу. Янки подступали с одной стороны, а конфедераты — с другой. Первый день прошел нормально, если можно считать нормальным тысячи убитых. То же и на второй день. Но наступило 3 июля, генерал Ли, прозванный Стариком, объявил, что армия доведена до предела и поправить положение может лишь чудо.
Пьер, уже пеший, командовал небольшим отрядом, будучи под началом темпераментного молодого генерала по имени Пикет. Трудное положение, в котором оказалась армия, все встречали по-разному: Хилл громко жаловался; Лонгстрит, относящийся с большим уважением к Ли, принимал ситуацию спокойно. Пьер же понимал, что все дальнейшие действия — это глупая и бесславная смерть. Но он был офицером и давал присягу. Джеб Стюарт все время повторял, что они были последними из оставшихся в живых кавалеристов.
Когда прозвучал сигнал к атаке, Пьер высоко поднял свой меч. Все заволокло плотным и черным пороховым дымом. Вражеский огонь косил их на месте, но они продолжали двигаться вперед. Пьер задыхался в дыму, видел потоки крови, слышал душераздирающие крики товарищей.
Он уже не мог определить направление своего отряда. Воздух вокруг был пропитан гарью, сплошной завесой клубился дым.
— Вперед, ребята! Вперед! Приказа отступать не было! — командовал он и вел их вперед — к смерти. Его глаза были полны слез, и не от порохового дыма. Он знал, что умрет.
Фернандина-Бич, Флорида
Она закричала. Мэри, оторвавшись от помешивания кипящего щелока для мыла, бросила свою огромную деревянную ложку и кинулась к Юджинии, которая развешивала свежевыстиранные простыни на летнем солнце. Прижав руки к животу, она скорчилась, как от боли.
— Миссис Юджиния! — Мэри обхватила руками хозяйку. Может быть, что-то с ребенком, который собирается появиться на свет раньше положенного времени? Боже, кто же здесь придет ей на помощь? — Миссис Юджиния, пойдемте, я отведу вас на веранду. Сейчас я принесу немного воды и тотчас же вернусь…
Юджиния выпрямилась. Она пристально посмотрела на океан ничего не видящими глазами и покачала головой.
— Со мной все в порядке, Мэри.
— Ребенок…
— И с ребенком все нормально.
— Тогда…
— Пьер умер, Мэри.
— Миссис Юджиния…
Юджиния покачала головой:
— Говорю тебе, Мэри, он умер.
— Пойдемте на веранду, мэм. Это все от солнца, девочка!
Юджиния опять покачала головой.
— Я хочу остаться одна!
— Миссис Юджиния…
Юджиния не оглянулась. Она шла по тропинке к соснам. К тому самому месту, где они с Пьером впервые занимались любовью на песке, где он смеялся над ее девичьей неопытностью и осыпал нежными и горячими поцелуями. Она вспомнила его лицо, смех, красоту сапфировых глаз, которые горели страстью.
Она опустилась на песок и заплакала.
Картечь.
Она угодила ему в живот, это было несправедливо. Пьер открыл глаза и увидел, что над ним склонился врач, в глазах которого он прочел свой смертный приговор.
— Воды, генерал?
Пьер кивнул. Не было смысла говорить, что он генерал-лейтенант. Теперь все казалось неважным.
— Я умираю, — спокойно произнес он.
Молодой врач тоскливо смотрел на него. Он знал, когда можно лгать, а когда — нет.
— Да, сэр.
Пьер прикрыл глаза. Они должны дать ему немного морфия. У янки все еще есть лекарства. Он больше не видел дыма, вокруг не было черноты. Весь мир был в тумане, но это был прекрасный туман.
Он видел длинную тропинку между соснами, которая вела к берегу. Юджиния бежала ему навстречу. Он видел обожаемые черты ее красивого лица, нежные губы, улыбающиеся ему. Он приветливо взмахнул рукой и побежал…
Вот она уже почти рядом. Сейчас он сможет протянуть руку и дотронуться до ее шелковистой кожи, обнимет ее и почувствует женское тепло, когда она поцелует его…
— Генерал…
Юджиния растворилась в тумане. Его захлестнула боль.
Он открыл глаза. Хирург ушел. Он перешел к тем, у кого был шанс выжить, это Пьер знал. Рядом с ним стоял молодой горнист.
— Сэр, может быть?..
Пьер с трудом видел. Он протянул руку и схватил юношу за руку.
— Мне нужна бумага. Пожалуйста.
— Сэр, попробую отыскать…
— Прошу тебя. Помоги мне…
Юноша принес бумагу и карандашный грифель. Пьер чуть не закричал, когда попытался сесть. Потом боль слегка утихла, руки были словно чужие, он не чувствовал их.
«Юджиния, моя любовь!
Я прощаюсь с тобой, но мы навеки вместе. Моя дорогая, ради детей, не забудь о золоте, которое спрятано в доме. Вырасти их достойными людьми и расскажи обо мне, о нашем недолгом счастье. Навсегда твой, Юджиния, в жизни и смерти.