ак-то говорили с вами об этом. Толчок, идея, плохие условия дома, святой Грааль. Но здесь этого оказалось недостаточно, — он пожал плечами. Вот и случилось то, что случилось.
Хейл долго смотрел на Сэма с необычным для него волнением. Затем пошел прочь, бросив на ходу:
— Вспомните судьбу Моисея…
Ответа он ждать не стал.
Медленно и трудно человечество крепло и пускало корни. Новая цивилизация потихоньку набирала темп. А в покинутых Куполах еще теплилась странная жизнь.
Их было мало, но они предпочли умереть здесь. Остались старики и больные, выбравшие медленную, ни комфортабельную смерть. Остались наркоманы, просто чудаки и те, кто пуще смерти боялся Венеры. Они призраками слонялись по сумрачным пустынным улицам, почти не встречаясь друг с другом, да и не желая этого. Лишь смутные звуки порой нарушали мертвую тишину, на поворотах тихо вздыхали Дороги, привычные к тяжести тысячных толп, да изредка купол резонировал отзвуками подводной жизни, что шла вокруг него. Шаги случайного прохожего совсем редко отдавались между пустыми домами.
Гром бомбардировки сотрясал стены. Стол и кресло, в котором сидел Сэм, подпрыгивали, авторучка в его руке то и дело рвала бумагу.
Миловидная девушка, в элегантной коричневой форме наклонилась, глядя как он пишет, отчего по обеим сторонам ее лица упали пряди черных коротких волос. Взяв листок, она подошла к своему столу, осторожно ступая по дрожавшему полу. Потом включила передатчик и сказала в микрофон несколько слов. С экранов, стоящих по всей комнате, на Сэма и девушку смотрели подчиненные и ждали приказов. На них по очереди смотрели голубые глаза девушки, бархатным голоском отдававшей строгие распоряжения.
— Спасибо, Сигна, — устало поблагодарил Сэм. — Мне нужен Захария. Пусть приведут.
Девушка встала и быстро прошла к двери, которая отворялась в небольшую караульную, где всех входящих проверяли чуткие детекторы. Таким образом осторожный Сэм ограждал себя от неожиданностей. После очередного бомбового удара по стене пробежала длинная трещина. Какой смысл в детекторах, когда рушатся стены?
Сигна что-то сказала в коридор, и оттуда вошли два охранника, сопровождающие пленника. Они медленно пересекли ряд контрольных лучей.
Захария был в наручниках, но выглядел спокойным и уверенным, несмотря на разбитые в кровь губы и кровоподтек на щеке. Новым на его вечно юном лице был только загар. Он и сейчас оставался главой клана Харкеров, а Харкеры по-прежнему были самой влиятельной Семьей Венеры. Сэм смог схватить предводителя, но Захария ничем не показывал, что этот успех чего-нибудь стоит.
Исходу минуло двадцать лет.
Купола так и остались необитаемыми. Двадцать лет… Не велик срок, но его хватило, чтобы полностью приспособиться к жизни на континенте. Момент акклиматизации определили приборы, показавшие, что венерианская атмосфера достигла равновесия, некогда существовавшего на Земле. Атмосферу изменили дикая яблоня и другие земные растения, в больших количествах продуцирующие кислород. Флора и фауна Венеры, привыкшие к атмосфере, богатой двуокисью углерода, оказались лишними. Растения и животные Венеры, а так же ужасные симбиотические сочетания того и другого, должны были либо приспособиться, либо исчезнуть.
Колонии ждали этого.
Колонии дождались войны.
— Захария, — устало произнес Сэм, — отзовите своих людей.
Захария не без симпатии рассматривал Сэма, уже не в первый раз пытаясь найти сходство с Харкерами.
— Чего это ради?
— Вопросы здесь задаю я! Если атака не прекратится к полудню, я расстреляю вас. Идите к передатчику.
— Нет. Вы проиграли, Сэм. Вам конец.
— Я всегда выигрывал! Что мне помешает выиграть и на этот раз?
— Нет, — повторил Захария.
Хорошо защитив себя в годы мира, Сэм действительно выигрывал легко и презрительно. Миф о бессмертии окончательно лопнул, и тут же последовали отчаянные нападения на белые крепости, укрывшие наиболее влиятельных людей Венеры. Но напрасные попытки кончались трагически.
— Вы ошибаетесь, считая нас простыми бунтовщиками, — сказал Захария. — Мы готовились с того дня, когда вы с помощью ядерного шантажа наложили на нас дань. Вы великолепный стратег, Сэм, но вы промахнулись, не проверив, что мы вывозим из Куполов. У вас нет такой боевой техники, какую мы применяем против вас. Вы долго готовились к обороне, но мы еще дольше — к нападению. На этот раз мы добрались до вас, Сэм.
— Все может быть… Но вы кое-что забыли, — от непрерывной тряски у Сэма раскалывалась голова. — Вы забыли о себе! Что вы предпочтете: быть немедленно расстрелянным или прекратить нападение? Ну… как?
— Нет… Вам не понять!
— Вы пытаетесь убедить меня в своей силе. Почему же вы не прикончили меня еще двадцать лет назад? Не дурачьте меня, Харкер.
— Тогда мы нуждались в вас. Было своего рода негласное соглашение. Оно кончилось. Против вас не только пушки, но и люди с их эмоциями и энергией, которые вы безуспешно пытались в них убить. Но ни вы, Сэм, и ни кто другой не сможет остановить прогресс. Двадцать лет вы его сдерживали, но сейчас давление достигло предела. Вы конченый человек.
Сэм в бешенстве ударил кулаком по дрожащему столу.
— Заткнись! — крикнул он. — У меня голова трещит от этих взрывов, а тут еще ты… Шестьдесят секунд на размышление. Не больше! А потом тебе конец!
Что-то было не так. Сэма мучила какая-то странная неуверенность. Подсознание настойчиво предупреждало об опасности. Слишком уж легко ему удалось захватить Захарию.
Он обежал взглядом комнату. В тысячный раз глаза его остановились на голубоглазой девушке за столом в углу. Она внимательно и встревоженно следила за происходящим. В свое время она прошла жесткие психологические тесты, отсеявшие всех претендентов, кроме полудюжины. А уже из них выбрали Сигну.
Восемнадцати лет она впервые появилась у Сэма в форме секретаря. Родилась она под Куполом, но выросла на поверхности. Ее, как и всех кандидатов на новые должности, подвергли внушению у лучших психологов. Несмотря на свою молодость, Сигна делала карьеру быстрее других. Уже через шесть месяцев у нее появился собственный кабинет. И однажды Сэм, комплектуя личный персонал, встретил в списке кандидатур женское имя. Он перестал колебаться, едва увидел ее.
Сейчас ей было двадцать пять. Любовницей Сэма, что бы ни говорили в крепости, она не стала — он сам не захотел этого по какой-то странной своей прихоти. Она проходила периодические проверки под гипнозом, подтверждающие неизменность ее эмоциональных реакций. Сэм знал, что без нее он не справился бы и с половиной дел, и доверял ей полностью.
Он заметил — что-то ее беспокоит. Слишком хорошо он ее знал, чтобы оставить без внимания малейшие отклонения в ее поведении. Отчего-то Сигна не могла отвести глаз от Захарии. Лоб ее пересекла глубокая складка лицо сделалось каким-то растерянным.
Сэм взглянул на часы.
— Сорок секунд! — Он поднялся, подошел к дальней стене с трещиной и нажал кнопку под шестифутовой панелью. Все, кто был в комнате, внимательно наблюдали за ним. На панели плавно раздвинулись шторы большого экрана. Сэм протянул руку к ящичку, встроенному в стену рядом с экраном. Послышалось негромкое монотонное гудение. И тут затрещал зуммер визора.
— Вас, Сэм, — сказала Сигна. — Хейл.
Сэм закрыл экран и подошел к визору. Экран связи целиком заполняло коричневое от загара лицо свободного солдата.
— Ты один, Сэм?
— Нет. Минуточку, я надену наушники.
Резко дернувшись, лицо на экране исчезло.
— Они прорвались, — прозвучал в наушниках голос Хейла.
— Много?
— Да. Пластик стен не выдержал. Я предупреждал тебя, что он слишком хрупкий. Минут через пять они будут на верхнем палисаде. Мы потеряли несколько орудий. Их уже поворачивают на нас. Сэм, нас кто-то предал. Кто мог научить их, как обращаться с лучевыми пушками?
Сэм молча обдумывал ситуацию. Он давно уже относился к Хейлу с подозрением. Не зря он всегда упоминал имя Хейла рядом со своим. От методов Сэма Хейл имел свою выгоду, и Сэм позаботился, чтобы имя свободного солдата было связано со всеми делами, не исключая блефа с бессмертием, и чтобы об этом знала вся Венера. Таким образом, Хейл был вынужден поддерживать его во всем, хотя бы для того, чтобы уцелеть самому. Пока Сэм был уверен в нем.
— У меня здесь Захария, — сказал Сэм. — Приходите.
Он снял наушники и обратился к пленнику:
— Время истекло.
Захария, казалось, колебался.
— Сэм, нам надо поговорить. Но только наедине.
Открыв ящик стола, Сэм взял пистолет.
— Нет. Здесь, при всех. Иначе я пристрелю вас, Харкер.
Паузу прервал истошный взвизг лучевой пушки. Стены вздрогнули, затрещали. Щель расширилась, пошла ветвиться.
Захария быстро проговорил:
— Лучше наедине, с глазу на глаз. Или… можете стрелять. Вы ведь давно об этом мечтаете.
Сэм был потрясен происходящим больше, чем можно было предположить, иначе он никогда бы не уступил. Он опустил пистолет и кивнул девушке.
Та поднялась и сказала охранникам:
— Вы свободны.
Едва дверь за ними закрылась, она повернулась к Сэму.
— Мне тоже уйти?
— Останься.
— А… может… лучше без меня? — неуверенно спросила она.
— Пожалуйста, останьтесь, — вмешался Захария.
Сигна встревоженно посмотрела на пленника.
В кабинете явственно ощущалось напряжение. Вокруг все дрожало. Слышался раздирающий воздух визг лучевых орудий. Опираясь на стол, Сэм тоже дрожал. Ему вдруг стало не до событий на верхнем палисаде.
— Так… — сказал он. — Харкер, если у вас есть что сказать, говорите быстрее, я тороплюсь.
Захария, позванивая наручниками, пересек комнату и взглянул в окно на море вдали.
— Идите сюда… Вы сами все увидите.
Сэм подошел.
— Ну, что там у вас?
Из осторожности, он стоял достаточно далеко от бессмертного. Жизнь научила его предусмотрительности.
— На что я должен смотреть? — спросил Сэм и остолбенел.