Хотя разговор с Джейсоном был неприятен Кимберли, он все же заставил ее отвлечься от тяжелого впечатления, которое произвела на нее встреча с матерью. Возможно, именно этого и добивался Джейсон, заметивший, как взволнована и удручена Кимберли.
Джейсон не переставал удивлять ее. Он, вопреки предположениям Кимберли, оказался чутким и отзывчивым. Она открыла в нем редкие человеческие качества — проницательность, добросердечие, готовность прийти на помощь. Все это заставляло Кимберли пересмотреть свое отношение к нему. Она не могла больше презирать Джейсона, и это смущало ее, потому что презрение было защитной стеной, которую она воздвигла между собой и им. Теперь, когда эта стена рухнула, Кимберли почувствовала себя беззащитной перед лицом открывшейся правды.
Кимберли посмотрела на Джейсона и как будто увидела его впервые. Морщинки в уголках его глаз и рта свидетельствовали о том, что этот человек часто улыбается. Кимберли любила веселых доброжелательных людей. Ее отец был черствым человеком, он считал себя слишком важной персоной, чтобы шутить и смеяться. Ему казалось, что смех умаляет его достоинство. Глаза Джейсона были лучистыми, живыми, в них светилась мысль. Физически сильный, он мог быть удивительно нежным, и это подкупало Кимберли. Она никогда не испытывала непреодолимого влечения к мужчине, и внезапно вспыхнувшая страсть к Джейсону пугала ее.
— Почему ты так странно смотришь на меня? — вывел Кимберли из задумчивости голос Джейсона.
— Ничего, просто мне захотелось понять, что особенного находят в тебе женщины, — ответила она, пытаясь скрыть смущение.
Джейсон усмехнулся.
— Правда? А я думал, ты стараешься запечатлеть в памяти черты моего лица, как перед долгой разлукой, чтобы потом воссоздавать мой образ перед своим мысленным взором, — пошутил он.
— Мне не нужно запоминать твое лицо, оно и так врезалось мне в память. Правда, боюсь, ты скорее будешь являться мне в кошмарах, чем в приятных сновидениях.
Джейсон нисколько не обиделся.
— А вот это неправда. Ты не испытываешь передо мной ни малейшего страха, Ким. Не забывай, что я знаю, кто именно и почему является тебе в кошмарах.
— Ты хорошо знаешь меня и все же имеешь наглость утверждать, что я буду постоянно воссоздавать твой образ перед мысленным взором? Не слишком ли ты самонадеян? — холодно осведомилась Кимберли.
— Дорогая моя, я сомневаюсь, что ты сможешь легко забыть меня. Впрочем, как и я тебя.
Кимберли знала, что Джейсон прав. Он занимал все ее мысли, и его непросто было выкинуть из головы.
— Ну почему ты вдруг из мерзавца превратился в хорошего парня! — с искренним сожалением воскликнула она.
— Жизнь непредсказуема, а человеческая душа — потемки, — с глубокомысленным видом изрек Джейсон и засмеялся. — Смирись с неизбежным, Ким.
— Я не верю в неизбежность. У человека всегда есть выбор.
Их глаза встретились, и между ними вновь пробежала искра.
— Почему я раньше никогда не замечал, что у тебя ярко-синие, как озерная глубь, глаза? — пробормотал Джейсон. — В них легко утонуть.
Она понимала, о чем он говорит и что сейчас испытывает, потому что сама готова была утонуть в его черных, как южная ночь, глазах. Кимберли почувствовала, что ей стало нечем дышать.
— Я брошу тебе спасательный круг, — пробормотала она.
— Эй, вы, двое!
Обернувшись, они увидели одного из братьев Джейсона. Он с лукавой усмешкой смотрел на них.
— О чем это вы там шепчетесь? — Он подмигнул и шутливо погрозил им пальцем. — Свадьба — не место для уединения. Кроме того, нам пора ехать в ресторан. От вас исходит такой мощный заряд сексуальной энергии, что ее хватило бы на двадцать пар новобрачных!
И он расхохотался над собственной шуткой. Кимберли залилась краской.
— Я надеру тебе уши, Стэнли, — пообещал Джейсон, беря Кимберли под руку и направляясь к стоянке, где были припаркованы машины.
Слова Стэнли, должно быть, слышали все присутствующие. Гости с улыбкой провожали взглядами Джейсона и Кимберли.
— Когда-нибудь Стэнли поймет нас, — пробормотал Джейсон, увлекая смущенную Кимберли за собой.
Кимберли посмотрела туда, где стояли ее родные, и поймала на себе тяжелый взгляд отца. Он, без сомнения, тоже слышал то, что сказал юноша.
— Прекрасно! — процедила она сквозь зубы, представив, как сейчас кипит от ярости ее отец.
Впрочем, он был столь низкого мнения о старшей дочери, что эта сцена вряд ли удивила его.
— Тебе неприятно, что твой отец все это слышал? — тихо спросил Джейсон.
Кимберли вздохнула.
— Нет… Хотя, впрочем, во мне осталось что-то детское. И эта частица меня до сих пор надеется заслужить любовь и уважение отца. Я понимаю, что это неразумно, но тем не менее это так.
— Дорогая моя, этот человек никогда не изменится, потому что не хочет меняться. Он знает всему цену, но не понимает, что такое настоящие человеческие ценности. Это его беда, хотя он так не считает.
Джейсон снова удивил Кимберли своей проницательностью.
— Ты с ним едва знаком. Как тебе удалось понять его сущность?
Джейсон пожал плечами.
— Потому что таких людей, как он, полным-полно в моем окружении. У них отсутствует чувство юмора. Они ко всему относятся слишком серьезно.
— Зато тебя в этом никак нельзя упрекнуть, — насмешливо заметила Кимберли.
— Жизнь тяжела и жестока, и, чтобы хоть немного скрасить ее, надо уметь находить в ней забавные стороны. Давай посмотрим на нашу ситуацию с юмором. В ней много смешного.
— Да? Так почему же ты в таком случае не смеешься? — с сарказмом спросила Кимберли.
— Мне трудно смеяться над собой, но кто-то там, на небесах, явно потешается над нами. Во всяком случае этот кто-то сыграл с нами злую шутку. Мы начали ссориться едва ли не с момента нашего знакомства и делали это до вчерашнего дня, испытывая взаимную неприязнь. И вот теперь все резко изменилось. Я мечтаю только об одном — оказаться с тобой наедине в укромном месте, сорвать с тебя одежду и предаться безумной страсти. Честное слово, я сумел бы доставить тебе наслаждение.
Кимберли не могла отрицать, что их желания совпадают. И от осознания этого ее бросило в жар.
— Ты не умрешь от скромности. Ты считаешь себя непревзойденным любовником? — насмешливо спросила она, силясь унять дрожь в руках.
— Жалоб пока не поступало, — ответил он, лукаво поглядывая на Кимберли.
— Но это не значит, что их никогда не будет, — парировала она.
— Ты хочешь проверить мое утверждение на практике?
У Кимберли перехватило дыхание.
— Прекрати, Джейсон! — взмолилась она. — Ты же знаешь, слова порой возбуждают сильнее, чем прикосновения. Надеюсь, ты не забыл наш уговор?
Через пару часов, посидев за праздничным столом, Кимберли вновь почувствовала себя счастливой и довольной жизнью. Родные Кимберли сидели далеко от нее и Джейсона, и она на время забыла об отце и о своих семейных неурядицах. Как выяснилось, гости за их столом были кузенами Джейсона и помнили множество смешных историй о его детстве. В их кругу слышались шутки и царило веселье. Джейсон был в прекрасном настроении, острил и заразительно смеялся. Когда закончились обычные во время свадебного обеда речи и тосты, многие отправились танцевать. У Кимберли не было отбою от кавалеров, и она в течение целого часа не покидала танцевальную площадку. В конце концов, выбившись из сил, она вернулась за стол. Джейсон сидел на своем месте, он тоже несколько раз приглашал дам на танец и теперь отдыхал.
Кимберли, не чуявшая под собой ног, рухнула на стул и сделала несколько глотков вина из своего бокала.
— Я и не предполагал, что ты будешь пользоваться таким бешеным успехом, — холодно проронил Джейсон.
Взглянув на его каменное лицо, Кимберли прыснула.
— Да ты настоящий ревнивец, так я и знала! — воскликнула она.
— Я вовсе не ревнив, но мне неприятно видеть тебя в объятиях мужчин, — заявил Джейсон.
— Я не находилась «в объятиях мужчин», как ты это называешь, а просто танцевала, — возразила Кимберли, начиная сердиться. — Правда, один из них, твой дядя по материнской линии, пытался поцеловать меня. Но он просто много выпил.
— Тебе следовало залепить ему пощечину, — без тени улыбки сказал Джейсон.
— Зачем же делать из мухи слона? — изумилась Кимберли.
— Он фамильярничал с тобой, а я этого не люблю.
— В таком случае, ты и ударь его по лицу, а я не собираюсь распускать руки только из-за того, что человек выпил на свадьбе лишний бокал вина, — заявила она раздраженно. — Послушай, Джейсон, не будь смешным!
Несмотря на то что резкость Джейсона действовала ей на нервы, в глубине души Кимберли было приятно, что он ревнует.
— Ты не забыла, что приехала сюда в качестве моей любовницы? — вызывающе спросил он.
Кимберли разозлилась не на шутку.
— Не заставляй меня сожалеть об этом, Джейсон! — предупредила она.
— Между влюбленными произошла размолвка? — раздался рядом с ними ехидный голос Элизабет.
Мачеха Джейсона застала их врасплох. Они были так увлечены перебранкой, что не заметили, как она подошла.
Кимберли резко обернулась.
— Вы всегда бесцеремонно подслушиваете приватные разговоры? — набросилась она на Элизабет.
— Ваш разговор, дорогая моя, меня нисколько не интересует, — презрительно бросила Элизабет. — Я подошла к вашему столику, чтобы попросить Джейсона потанцевать со мной. — И она одарила пасынка ослепительной улыбкой. — Всего лишь один танец, Джейсон. Что в этом плохого? — вкрадчиво спросила она.
Он встал, натянуто улыбаясь.
— Хорошо, Элизабет.
Мачеха тут же взяла его под руку и послала Кимберли воздушный поцелуй. Они направились к танцевальной площадке. Кимберли проводила их взглядом. Она утвердилась в мысли, что всей душой ненавидит Элизабет Брессингем. Эта женщина вела себя нагло и, судя по рассказам Джейсона, была способна на все, чтобы склонить пасынка к сожительству.
Кимберли решила воспользоваться удобным случаем и сходить в дамскую комнату. Когда она, стоя перед зеркалом, поправляла прическу, Дверь распахнулась и вошла Кэтрин.