Затем в кадре появилась спина мужчины, одетого в спортивную рубашку и бежевые летние брюки.
— Это, естественно, Бад, — сообщила Джилл.
Бад вынул из холодильника бокалы, присел рядом с Джилл на покрывало, и она стала разливать вино.
Когда они чокнулись, я как следует рассмотрел Бада.
«За летние вечера и за нас», — сказал он.
Я всмотрелся в его лицо. Бад был довольно красив, но в его манерах, голосе и интонациях и впрямь чувствовалось что-то бабье. Признаться, в эту минуту я несколько разочаровался в Джилл.
Она, казалось, прочитала мои мысли, потому что спросила:
— И что я в нем нашла?
Я промолчал.
На видеопленке Джилл посмотрела на Бада и спросила: «Ты часто сюда приезжаешь?» — «Я здесь впервые. А ты?»
Они посмотрели друг на друга и улыбнулись. Было заметно, что включенная камера их немного смущает.
В этот момент Джилл произнесла:
— Я вдруг тогда подумала, какого черта занимаюсь сексом с мужчиной, о котором такого невысокого мнения?
Я решил ответить:
— По крайней мере это безопасно.
— Да, это безопасно, — согласилась она.
Тем временем они с Бадом выпили по второму бокалу вина. Я подумал, что это, возможно, прелюдия и основное действие будет разворачиваться на пляже, но Джилл поднялась с покрывала и стянула с себя топ. Бад снял рубашку. Джилл скинула и отбросила ногой шорты. Оставшись в трусах и лифчике, она наблюдала за тем, как раздевался Бад.
— За это время я дважды просматривала фрагмент со взрывом самолета, но эти кадры — ни разу.
Я промолчал.
На экране телевизора Джилл сняла с себя трусы и бюстгальтер, после чего, сделав пируэт и раскинув руки в стороны, сказала: «Па-па-па-пам!» — и поклонилась, глядя в объектив видеокамеры.
Я потянулся к пульту, чтобы нажать на кнопку, но Джилл забрала его:
— Я должна это видеть.
— Нет, не должны. И я не должен. Так что давайте лучше перемотаем это место.
— Помолчите, прошу вас. — Она стиснула пульт в руке.
Любовники на экране начали обниматься, целуя и лаская друг друга.
— У меня очень мало времени, миссис Уинслоу. Поэтому мне бы хотелось, чтобы вы перемотали кадры эротической сцены.
— Нет. Вы должны это видеть. Чтобы понять, почему я не отдала кассету полиции.
— Думаю, я уже все понял. Перематывайте.
— Так до вас лучше дойдет.
— А разве вам не надо в церковь?
Она промолчала.
На экране Джилл, выбрав нужный ракурс, объявила: «Сцена первая. Минет». После этого она опустилась на колени и взяла член Бада в рот. Я посмотрел на часы, но сколько было времени, так и не запомнил. Прямо передо мной эта роскошная женщина занималась оральным сексом с Бадом, который, похоже, очень неловко чувствовал себя без брюк. Казалось, ему очень хотелось сунуть руки в карманы, но потом, осознав наконец, что штанов на нем нет, он запустил пальцы в волосы женщины.
— Ну и как все это выглядит в качестве свидетельства? — неожиданно спросила Джилл.
Я откашлялся, прочищая горло, и сказал:
— Полагаю, эту часть можно вырезать.
— Людям из полиции понадобится вся пленка целиком. Надеюсь, вы заметили индикатор времени в нижнем правом углу? Он показывает, когда все это происходило. Разве это не важно для установления картины события?
— Возможно, — сказал я, — но в любом случае можно сделать так, что ваши лица на пленке будут неузнаваемы.
— Не давайте обещаний, которые не сможете выполнить. Я уже слышала нечто подобное.
На экране Джилл, встав на четвереньки и глядя в объектив, заявила: «Сцена вторая. Подход сзади. Бад лает и изображает из себя собачку. Бад, полай!»
Бад с идиотской улыбкой на лице издал звук, отдаленно напоминающий собачий лай. Потом он тоже встал на четвереньки и расположился в тылу у миссис Уинслоу, продолжая при этом все так же по-идиотски улыбаться. Джилл смотрела в видеокамеру, дожидаясь, когда Бад войдет в нее сзади.
Став детективом, я знал, как много могут рассказать о человеке его дом и офис, книги на полках, фотографии на стенах, фильмотека — и тому подобные вещи, однако то, что я видел сейчас, мне совершенно не хотелось анализировать. Для меня все это было слишком.
Впрочем, кое-какие выводы я для себя сделал. Из этих двоих лидером и, я бы сказал, лидером агрессивным, была, несомненно, Джилл Уинслоу. Она управляла их с Бадом интимной жизнью, моментами проявления страсти, изощренными сексуальными порывами. Бад же являлся ее слугой и исполнителем желаний, хотя вряд ли это осознавал. Его интересовала только его собственная эрекция, созерцать которую у меня, по правде говоря, никакого желания не было.
Я опять взглянул на экран. Бад, положив руки на плечи Джилл, совершал древние как мир ритмичные движения вперед-назад, и весь этот процесс со стороны напоминал работу какого-то механизма.
На этот раз я проявил большую настойчивость и сказал:
— Немедленно перемотайте.
Джилл не стала возражать и увеличила скорость воспроизведения. Теперь Бад проделывал свои однообразные движения с бешеной скоростью. Я с трудом сдержал смех, а Джилл просто-напросто расхохоталась. Потом она остановила перемотку, и их с Бадом лица с открытыми ртами и выпученными глазами на мгновение застыли на экране. Джилл нажала еще одну кнопку, и нормальное воспроизведение возобновилось.
Миссис Джилл Уинслоу на экране сказала: «Сцена третья. Испытание женщины на вкус». Бад при этих словах взял из-за спины бутылку, а она, широко расставив ноги, скомандовала: «Лей!»
Бад исполнил распоряжение, а потом склонился над ней. Через некоторое время Джилл взяла бутылку с остатками вина, вылили его себе на грудь и живот и сказала: «Лижи!»
Бад стал послушно облизывать ее тело.
Впервые обратившись к ней по имени, я сказал:
— Нет, Джилл, правда. Это лучше перемотать.
Она ничего не ответила и, сбросив домашние туфли, положила ноги на низкий кофейный столик.
Я откинулся на спинку кресла и отвернулся, демонстративно отказываясь смотреть на экран.
Джилл спросила:
— Вам неловко?
— Кажется, я уже сказал вам об этом.
— Что ж, мне тоже неловко. А если я отдам вам пленку, сколько людей все это увидит?
— Очень немного, — сказал я. Потом, посмотрев на нее, добавил: — Это будут профессионалы: юристы, представители правоохранительных органов. Мужчины и женщины, которым доводилось видеть и не такое.
— Но они не видели, как я занимаюсь сексом.
— Сомневаюсь, чтобы их так уж интересовал секс. Поверьте, их куда больше волнует сцена взрыва самолета. И меня тоже. Потому я и прошу вас перемотать пленку.
— Вам не интересно, как я занимаюсь сексом?
— Послушайте, Джилл…
— Для вас — миссис Уинслоу.
— Извините, миссис Уинслоу…
— Впрочем, называйте меня Джилл…
Тут я действительно почувствовал себя не в своей тарелке и даже подумал, что она, возможно, немного не в себе. Неожиданно Джилл спросила:
— Вы понимаете, зачем я все это делаю?
— Я вас отлично понимаю. И знаю, почему вы не хотели, чтобы эту пленку кое-кто увидел. По правде говоря, я на вашем месте тоже сто раз бы об этом подумал. Но мы можем сделать так, что ваши лица не будут узнаваемы и ваша тайна не будет раскрыта. Мы сфокусируемся на обстоятельствах, связанных со взрывом.
— Кстати, мы уже приближаемся к этому моменту. Смотрите внимательно.
Я услышал, как Джилл на экране произнесла: «Я такая липкая. Давай искупаемся».
Я посмотрел на экран. Бад Митчелл в этот момент поднял голову, находившуюся меж бедер миссис Уинслоу, и сказал: «Думаю, нам пора возвращаться. Мы примем душ в отеле».
Обращаясь ко мне, Джилл произнесла:
— Жаль, что я тогда не последовала его совету.
Между тем Джилл на экране поднялась на ноги и стала всматриваться в окружавшие ее песчаные дюны. Реальная Джилл, сняв ноги с кофейного столика и наклонившись к экрану, сказала:
— Тогда я была моложе и стройнее. А вы как считаете?
Я посмотрел на ее безупречное тело, освещенное последними лучами солнца и от этого казавшееся золотым.
— Нет, правда, что вы об этом думаете? — спросила она снова.
Признаться, я немного устал от ее вопросов и от того, что она игнорировала мои неоднократные предложения перейти к просмотру фрагмента со взрывом, поэтому решил несколько изменить тактику и сказал:
— Ваше лицо за это время нисколько не изменилось. Что же касается тела, то на пленке оно выглядит потрясающе. Думаю, оно таким и осталось.
Некоторое время она продолжала молча смотреть на экран, потом произнесла:
— Это был единственный раз, когда мы с Бадом засняли себя на видеопленку. Раньше я никогда не видела себя обнаженной на фотографии или в видеозаписи. И уж конечно, не видела со стороны, как занимаюсь сексом. Вы что-нибудь подобное проделывали?
— Только при закрытых дверях.
Она рассмеялась.
— У вас при этом был глупый вид?
— Да.
— А я как выглядела?
— Без комментариев.
— Вам нужна эта пленка?
— Да.
— Тогда ответьте на мой вопрос: когда я занимаюсь на ней сексом, я выгляжу глупо?
— Думаю, всякий, кто занимается сексом под объективом видеокамеры, выглядит глупо — за исключением профессионалов. — Помолчав, я добавил: — Но для первого раза у вас получилось неплохо. — Еще немного помолчав, я сказал: — Но вот ваш Бад явно был не в своей тарелке… Итак, теперь, когда мы все выяснили, может, все-таки перемотаем пленку?
Она передала мне пульт и сказала:
— Мы хотели взять эту запись с собой, чтобы еще раз посмотреть ее в номере и создать соответствующее настроение. Но сейчас я думаю, что она вызвала бы у меня только отвращение.
За двадцать лет работы в правоохранительных органах это был, пожалуй, первый случай, когда при просмотре материала дела я чувствовал смущение. Я нажал кнопку воспроизведения, и прекрасное обнаженное тело Джилл ожило. Она начала взбираться на дюну и вскоре исчезла из зоны видимости, но я услышал ее голос: «Поставь камеру повыше — и пойдем купаться!»