– Понятно, – сказал Смайли, взял Настю за руку и повел за собой. – Это, наверное, следует перевести как «я в восхищении».
– Типа того, – согласилась Настя. Она шла вслед за Смайли, как ребенок, угодивший на кондитерскую фабрику и изумленно разглядывающий все вокруг, не веря, что такое вообще бывает на свете. – Это же…
– Это королевский бал, Анастасия, и в этом зале сейчас собрались представители Великих старых рас, члены королевской семьи Андерсонов и еще куча разных важных персон…
– Ради… меня? – с трудом выговорила Настя.
– Что? – Смайли остановился. – Нет, бал проводится по другому поводу, но это хороший случай вытащить тебя из гостиницы и показать миру.
– Зачем показывать меня миру? Может быть, не надо показывать меня миру? Может быть, мир не хочет смотреть на меня? Может быть…
Смайли сочувственно похлопал ее по руке.
– Расслабься. У меня тут наготове сотня врачей, так, может быть, станешь их первым пациентом и примешь что-нибудь успокоительное?
– Зачем вам сотня врачей? – насторожилась Настя.
– На всякий случай. Все эти большие балы – большая головная боль для королевской службы безопасности. Вроде бы все взрослые разумные создания, но обязательно кто-нибудь упьется или уестся до бессознательного состояния, кто-нибудь подерется, кто-нибудь выпадет из окна… А врачи нужны разных профилей – для людей, для вампиров, для оборотней… Вот потому их и сотня.
– Понятно, – сказала Настя. Негромкий рассудительный голос Смайли подействовал как успокоительное, но, когда гном стал перечислять «…для людей, для вампиров, для оборотней…», она вдруг осознала простую истину: если верить словам Смайли, то они сейчас находились посреди самого невообразимого собрания, которое только могло происходить на планете Земля. Стоило немного внимательнее приглядеться к заполнившей зал толпе (все-таки слишком грубое слово для столь изысканного общества), и становилось понятно, что среди празднично одетых мужчин и женщин (которые все же составляли большинство) встречаются фигуры явно нечеловеческие. Они выделялись главным образом своим телосложением, в то время как стандарты вечерних нарядов у всех рас были примерно одни и те же. Держась группками по трое-четверо, важно расхаживали гномы; судя по чрезвычайно серьезным выражениям лиц, они вели меж собой очень важные разговоры, сопровождая их плавно-замедленными жестами рук и попутно демонстрируя массивные перстни едва ли не на каждом пальце. Прочие представители Старых рас не так бросались в глаза, потому что, в отличие от гномов, не сбивались в компании и в итоге успешно растворились в преимущественно человеческой толпе. Лишь однажды Настин взгляд выцепил широкоплечую ссутулившуюся фигуру с необычно длинными руками. Лесной хозяин чувствовал себя на балу не слишком уютно; он то и дело дергал головой, реагируя на взгляды и случайные прикосновения. Когда его фигура скрылась за спинами гостей, Настя посмотрела на Смайли с некоторым разочарованием:
– Двенадцать Великих старых рас, да? Что-то я не вижу тут ни великанов, ни водяных…
– Водяные не посещают такие собрания. Что им, в аквариуме на колесиках разъезжать по залу? Никто не хочет выглядеть глупо, так что…
– А драконы будут? – вырвалось у Насти, и как бы ни наивно это было, но взгляд ее искал в огромном зале нечто огромное, огнедышащее, крылатое… Во фраке и с бокалом для коктейлей в лапе.
– Драконы… – понимающе кивнул Смайли. – К сожалению, нет. Они стали не слишком общительны в последние годы. Но зато я могу познакомить с драконовским юристом…
– С кем? – не поняла Настя, но Смайли уже вытащил из толпы пожилого круглолицего мужчину и подвел его к Насте:
– Это мистер Эсгарот, официальный представитель Великого дракона при Большом Совете.
Мистер Эсгарот широко улыбался и с любопытством разглядывал Настю.
– Вы на самом деле адвокат драконов? – спросила Настя, тщательно выбирая английские слова, чтобы не вляпаться в какой-нибудь дипломатический скандал. Вот было бы радости у Амбер Андерсон…
– На самом деле, – ответил мистер Эсгарот. – Адвокат драконов в третьем поколении. Мой дед еще с 1912 года…
– Наконец-то я встретила человека, который своими глазами видел дракона!
– Боюсь, что нет. Я не имел удовольствия лично встречаться…
– Как? Но вы же…
– В нашем деле личные контакты необязательны. Великий дракон ведет уединенный образ жизни, а если он хочет дать мне какие-то инструкции… – Не переставая улыбаться, Эсгарот коснулся указательным пальцем своего виска.
Настя недоуменно посмотрела на Смайли, подозревая, что упустила какую-то часть эсгаротовского объяснения.
– Телепатия, – сказал Смайли. – Драконы – телепаты.
– Вот именно, – закивал Эсгарот. – Я и мой клиент постоянно на связи.
– Неужели? И что делает ваш клиент прямо сейчас?
– Сожалею, но это конфиденциальная информация.
Настя разочарованно вздохнула:
– Могли бы соврать. Сказали бы, что он готовит ужин. Или совершает вечернюю прогулку.
– Вру я обычно на официальных мероприятиях и за большие деньги, – рассмеялся Эсгарот. – С юными девушками я всегда предельно честен…
– Потому что ты болван, – перебил его Смайли. – Юные девушки всегда спрашивают, сколько тебе лет и женат ли ты, и со своей честностью ты всегда оказываешься в пролете…
– О боже, – наигранно ужаснулся Эсгарот. – Королевская служба безопасности прослушивает мои разговоры с юными девушками! Куда катится мир…
Он обменялся со Смайли еще парой шуток, смысла которых Настя не поняла, и откланялся:
– Было приятно познакомиться, мисс Анастасия… Мои наилучшие пожелания вашему жениху…
– Кому? – переспросила Настя, когда мистер Эсгарот отошел на достаточное расстояние.
– Жениху, – сказал Смайли. – То есть Денису Андерсону.
– Но он не мой…
– Анастасия, – негромко произнес Смайли, не переставая в то же время кому-то улыбаться и кому-то махать рукой. – Если честно, то одна из целей этого бала – убедить послов старых рас, что все в порядке, что ничего страшного не случилось. Мы не можем предъявить Дениса Андерсона, но мы можем предъявить его невесту – пожалуйста, можете подойти, посмотреть на нее, потрогать…
– Потрогать? Не надо меня трогать!
– Это фигура речи. Никто не будет тебя трогать, зря, что ли, Армандо получает деньги… – Смайли небрежно мотнул головой вправо, и оказалось что Армандо тоже присутствует в зале, незаметный, но неотступно следующий за Настей. – Так вот, демонстрируя тебя публике, мы выигрываем время…
– То есть я работаю у вас приманкой?
– Ты помогаешь спасти мир от хаоса. Не самое плохое занятие, между прочим. Ты только улыбайся побольше, пусть все видят, что у тебя полный порядок в личной жизни, что ты уверена в завтрашнем дне…
– Я не уверена в своем завтрашнем дне.
– Напрасно. Лично я уверен, что завтра ты будешь спать до полудня, у тебя будет немного болеть голова, но в целом у тебя останутся положительные впечатления о нынешнем вечере…
– Амбер Андерсон в курсе, что вы назначили меня невестой Дениса?
– Почему ты спрашиваешь?
– Она будет в бешенстве…
– Не обращай внимания, – сказал Смайли. – Короля Лионеи зовут Утер, и он не против даже официального провозглашения тебя невестой Дениса Андерсона.
– Амбер меня тогда отравит. Или задушит.
– Это прелести придворной жизни, привыкай. А если серьезно, то не воспринимай ее слишком серьезно.
– А кого мне воспринимать серьезно?
– Вот его, – и Смайли склонил голову в вежливом поклоне. Настя посмотрела влево, увидела двоих мужчин и остолбенела. Она не знала, кого именно из них имел в виду Смайли, но дело было не в этом.
Первым из двоих был сутулый седой мужчина лет пятидесяти в очках с продолговатыми стеклами.
Вторым был Давид Гарджели.
Смайли все-таки имел в виду седого мужчину в очках:
– Эндрю Фишер, глава королевской администрации.
Седой легко коснулся Настиной руки.
– Несмотря на известные обстоятельства, – сказал он и сделал паузу, как бы предоставляя присутствующим возможность вообразить эти обстоятельства, – рад за Дениса. Превосходный вкус.
Настя подумала, что следующей его фразой будет «Все будет хорошо», однако Фишер ограничился сочувственным кивком головы и скорбным сжатием губ. Глаза его при этом оставались внимательными и холодными, что, наверное, было естественно, ведь он был не Настин дедушка, а второй человек в Лионее после короля Утера; человек, для которого власть была не унаследованным жребием, а ежедневной работой.
– Роберт, вы знаете, – снова пауза, – мистера Гарджели…. Анастасия, это – Давид Гарджели…
– Мы знакомы, – подал голос Давид.
– Знакомы, – отозвалась эхом Настя, которая из вежливости посмотрела в сторону Давида, но взгляд ее не поднялся выше зажима на шелковом галстуке Гарджели.
Знакомы – слишком простое слово, если учесть, что познакомил их покойный Михаил Гарджели, думая, что знакомит своего младшего брата со своей будущей женой.
Знакомы – слишком пресное слово, если учесть, что три месяца спустя Михаил Гарджели был убит и его младший брат имел все основания считать, что в этом виновата Настя.
Знакомы – слишком нейтральное слово, если вспомнить, что Давид Гарджели начал охоту на Настю, объявил награду за ее голову, пустил по ее следу банду болотных тварей, и бог знает чем бы это все кончилось, если бы не Филипп Петрович и Иннокентий.
Знакомы – слишком мирное слово, если знать, что последняя встреча Михаила Гарджели и Насти состоялась в подземном коридоре, что вел из вампирского дома в Старых Пряниках. Давид сказал тогда: «Эта женщина виновна в смерти моего брата». Иннокентий шагнул к нему с гранатой в руке, и Насте осталось только бежать что есть сил по этому коридору, слыша позади себя крики боли и грохот рушащихся стен.
За пару минут до взрыва Давид Гарджели показался Насте похожим на падшего ангела – бледное изящное создание, испачкавшее свои крылья пылью этого мира, отравившее себя разлитой в этом мире яростью и злобой. Теперь ангел сложил крылья в чехол и убрал в шкаф на верхнюю полку; туда же в особой шкатулке отправились ярость и злоба. Он стал обычным человеком в темном костюме, и этот обычный человек как ни в чем не бывало протянул Насте руку.