- Что-то еще?
- Графиня Гарис прислала вам записку. - Я показала на небольшой конверт из плотной бумаги, лежащий на краю стола.
- Почему она отправляет письма, когда есть телефон? — Без тени иронии спросил вампир.
- Потому что записки — это романтично? – предположила я.
- Романтично? — Барон приподнял правую бровь. — В этом нет ничего романтичного. Мы гоняли посыльных несколько веков. Это жутко неудобно. Как я узнаю о том, что здесь написано, если конверт у вас, а не у меня? И вы, Арис, даже не потрудились его открыть?
- Я не открываю личную и любовную переписки. И конверт принесли днем.
- Здесь нет ничего личного или любовного. — Как будто попытался оправдаться вампир. - Но если бы там было что-то важное, вы бы были виноваты в том, что я об этом не знаю.
- Если бы там было что-то важное, то графиня не стала бы тратить время на письма, а воспользовалась бы телефоном.
Вампиру понадобилось несколько секунд, чтобы обдумать мои слова. Мой опыт общения с вампирами был очень невелик. Но даже его хватило, чтобы понять, что барон несколько отличается от своих сородичей. Вот только сформулировать природу этого отличия я пока не смогла.
- И правда, ничего серьезного. — Сказал начальник, когда прочитал записку. — Я зря был с вами строг.
Он вернул записку на стол, а мне снова захотелось ударить себя по лбу. Графиня приглашала барона на балет, который закончился несколько часов назад. Боже! Что с ними не так?! Высказывать свои соображения по этому поводу я не стала, сразу сделала в блокнот пометку, что нужно заказать для вампирессы букет с извинениями. И впредь проверять всю его корреспонденцию, чтобы не нарваться на скандал.
- Арис, как вы относитесь к тому, что кто-то начнет тайно тестировать страбис на тяжелых пациентах? Вы знаете, что такое страбис?
После этого вопроса я услышала звук собственной челюсти, ударяющейся о столешницу. Старбис?! Я к кому на работу нанялась?!
Вещество, которое называлось «Страб1024» считалось одним из самых сильных ядов на планете. И в то же время, у некоторых ученых была теория, что этот компонент, выделенный из этого вещества, под названием «страбис», может стать универсальной основой для препаратов против ТТ-генов. Я плохо разбиралась в медицине. Знала лишь то, что ТТ-дети не доживают до шести лет. Их иммунная система убивает здоровые клетки, не давая малышам полноценно развиваться. Болезнь считалась неизлечимой. Врачи научились продлять жизнь малышей, но настоящего решения проблемы не существовало. Тот, кто изобретет лекарство, способное купировать ТТ-ген сорвет джек-пот. Но, я даже представить не могу, кто согласится тестировать яд на собственном ребенке!
- Вам эта идея кажется неудачной. — Сделал вывод вампир. — Почему?
- Страбис, насколько я знаю, можно назвать ядом.
- Как и любое лекарство. — Подтвердил мои слова вампир и сел в кресло. — Еда, которая нужна человеку в повседневной жизни тоже в некотором смысле яд.
- Мне кажется, вы подменяете понятия, мистер Баратор.
- Можете называть меня просто Руфус. Так будет удобнее.
- Вы правда собираетесь тестировать один из самых сильных ядов планеты на больных детях?
Я смотрела на вампира и понимала, что никакой ценности мои слова для этого существа не имеют. И да, он будет тестировать все, что только захочет, не считаясь с жертвами. Я поняла это так ясно, что самой стало чуть-чуть не по себе.
- Они все равно умрут. — Резонно заметил вампир. — Но мы дадим шанс следующим поколениям с ТТ-геном выжить. Согласитесь, что смерть десятка не такая уж и большая проблема, когда речь идет о тысячах спасенных.
- Если бы у ваших ученых действительно были доказательства, что страбис эффективен в борьбе с ТТ-нарушением, то вам бы не пришлось размышлять над тайным тестированием препарата.
Я встала из-за стола, и села в кресло напротив вампира. Мне казалось, что так у меня получиться убедить этого монстра не начинать эксперимент. Руфус внимательно посмотрел на мое лицо, а я старательно старалась скрыть злость и отвращение к вампиру и этой безумной идее.
- А если я скажу, что у нас есть основания полагать, что препарат работает?
- Тогда предложите открытые тесты родителям больных детей.
- Основания не настолько весомые, чтобы делать такие предложения на данном этапе. И мне не нужна шумиха в прессе. Судя по вашему лицу, в случае неудачи, общество будет не в восторге.
- С каких пор вампиров волнуют скандалы?
- Вампиры никогда не любили скандалы. Но мы отклонились от темы, Арис. Вы правда считаете, что я не могу пожертвовать несколькими жизнями во имя благой цели?
- Не вы эту жизнь давали, не вам ее отнимать, Руфус.
- А если эти жизни пришли для того, чтобы стать жертвой во спасение?
- Ну не вам же решать, кем жертвовать! Страбис не изучен! Вы не имеете права отнимать у семей и так короткое время жизни ребенка.
- Даже если это время для них мучение?
Спокойствие вампира вызвало во мне новую волну негодования. Кажется, я злилась на него сильнее, чем на Тамера. Кто он такой вообще, чтобы распоряжаться чужими жизнями?!
- Откуда вы знаете, что для матери мучение, а что нет?!
Вампир растянул губы в улыбке, а меня будто парализовало. Я пыталась совладать с бушующей внутри бурей и желанием ударить эту надменную физиономию чем-нибудь тяжелым. Но в то же время, где-то в самом дальнем уголке черепной коробки поселился маленький червячок, который шептал, что большинству открытий, спасающих наши жизни, предшествовали многочисленные смерти. И отмахнуться от этой мысли уже не получалось.
Руфус, тем временем, достал из кармана брюк телефон и приложил к уху. Правда, звук был такой громкий, что я отчетливо слышала не только гудки, но и сонный голос человека на другом конце провода.
- Доброй ночи, доктор Дарс. Надеюсь, я вас разбудил?
Голос Руфуса поражал леденящим спокойствием даже меня. Как себя чувствовал неизвестный мне доктор, представить было сложно.
- Разбудили! Кто это?! — Спросонья мужчина явно не понял, с кем говорил. А может, барон пугал только меня?
- Это барон Баратор. — Представился вампир и на том конце провода послышался какой-то грохот и недовольное шипение женщины. Видимо, супруги доктора.
- Барон? — Переспросил мужчина. — Чем я могу вам помочь?
- Два часа назад мне доложили, что в девять утра в вашей больнице начнется первый цикл испытаний одной из формы страбиса, под руководством некого мистера Тиреева.
- Нееет. То есть, у нас контракт. Но это....
Собеседник Руфуса явно был застигнут врасплох. О лабораториях Тиреева я уже несколько раз слышала. Они появились меньше года назад и многие ломали голову над тем, откуда у ученого средней руки появились деньги на дорогое оборудование и частную практику. Кто-то утверждал, что деньги давало правительство, другие видели в этом лохматую лапу оборотней, но точного источника финансирования никто назвать не мог. Зато я точно знала, что эта лаборатория работает ровно над теми же препаратами, что и лаборатории барона.
- Доктор Дарс, вы понимаете, что я не могу допустить того, чтобы в погоне за легкими деньгами ваша клиника превратилась в полигон для медицинских экспериментов?
- В полигон?! В полигон?! Это не эксперименты! Вы видели этих детей?! Вы видели их родителей?! Разработки Тиреева дадут шанс будущим поколениям! Это лишь малая часть того, чем мы должны пожертвовать ради будущего!
- Вы переоцениваете значимость своих решений‚ доктор Дарс.
- Это вы переоцениваете значимость своих решений, барон! Это у вас есть вечность! А у нас нет! И это моя клиника! И только я буду решать, какие препараты будут в ней тестироваться, а какие нет!
- Я напоминаю вам, доктор, что страбис во всех его формах ядовит для человека. Механизм его воздействия на ТТ-ген не изучен. И все, кому будет введен препарат — умрут.
- Он и не будет изучен, пока мы не исследуем его прямое влияние на практике, а не в теории! Так что пока вы тренируетесь на крысах, Тиреев сделает потрясающее открытие. А вас, барон, я попрошу забыть номер моего телефона! И все контракты с вашей компанией будут расторгнуть!
Мужчина повесил трубку. Тишину кабинета оглушили короткие гудки. Руфус набрал на экране короткое сообщение, и несколько минут мы сидели молча. Вампир чего-то ждал. Я пыталась переосмыслить услышанное. Минуты через четыре телефон вампира ожил. Он снова приложил аппарат к уху. В этот раз собеседником оказалась женщина.
- Доброй ночи, Яна?
- Рада вас снова слышать, Руфус!
- Вы прослушали запись?
- Конечно. — Ответила девушка. — Что вы хотите взамен?
- Я хочу, чтобы эта запись прозвучала во всех утренних новостях, социальных сетях, газетах.
Женщина несколько секунд помолчала, а потом спросила:
- Вы же понимаете, чем этот скандал обернется для больницы?
- Клиенты клиники без медицинской помощи не останутся, Яна. Даю вам слово.
- С вами приятно иметь дело, барон.
Руфус ей ничего не ответил. Он нажал сброс и положил телефон на стол, экраном вниз.
- Вы не собирались тестировать препарат на детях? — Спросила я, осознав произошедшее.
- Нет.
- Тогда к чему был весь этот разговор?
- Я хотел, чтобы вы меня убедили в том, что этого делать нельзя.
- Но это же очевидно, что нельзя проводить над людьми эксперименты, заранее зная, что они умрут!
Чтобы предать своим словам весомость, мне даже захотелось топнуть, но я сдержалась.
- Это очевидно для вас, Арис. Вами движут чувства: страх, милосердие, любовь. Эмоциональный интеллект это огромное преимущество людей.
- Вы ничего не чувствуете?
- Почти ничего. Спектр моих эмоций слишком мал, чтобы опираться на него в принятии важных решений. Поэтому мне нужен близкий человек, чтобы оценить уровень и глубину эмоциональной проблемы.
- О какой глубине эмоциональной проблемы мы говорим, если вы только что устранили конкурента?