кто же был запечатлен на записи. Журналисты утверждали, что это одна из секретарей вампира. Но все три секретаря хором заявляли, что к скандалу отношения не имеют.
- Ну не все знают, что эта секретарша моя будущая жена.
Руфус осторожно дотронулся губами до шеи невесты. Она запрокинула голову, и теплые мурашки побежали по позвоночнику.
- А тебе важно, чтобы об этом все знали?
- Важно. — Признался барон и зажмурился от удовольствия, когда Арис положила ладони ему на грудь. — Я боюсь, что ты сбежишь.
- Поэтому ты слил запись журналистам? — Спросила женщина, и красная рубаха сползла вниз, полностью оголяя тело.
От этого зрелища у вампира перехватило дыхание, и он не сразу понял, о чем говорит ведьма. А когда понял, замер, не зная, как ей ответить.
- Кто тебе рассказал?
- Никто. — Ответила она, а потом взяла его ладонь и положила себе на грудь.
Этот неудобный разговор только усилил пикантность момента, а полумрак комнаты не выдал красных пятен на лице барона.
- Тогда как ты узнала?
- Ну а какой журналист осмелится уличить в сексуальном скандале барона Баратора без его разрешения? — Она вопросительно изогнула бровь. — Да еще и догадаться изменить голос любовницы и вырезать из записи мое имя.
- Я подумал, что тебе будет неприятно, если твое имя будут обсуждать в прессе. — Признался Баратор.
Правда, стыдно за эту выходку ему не было. Неловко было только за то, что Арис так легко его вычислила.
- Зачем ты это сделал? — Спросила она и поцеловала его сначала в ухо, потом медленно опустилась к шее и ключицам.
- Я подумал, что огласка не даст тебе меня бросить. — Признался Баратор. - Ты боишься, что я тебя брошу даже после того, как Луна соединила нас нерушимыми узами? - Арис выгнулась кошкой в его руках.
- Ведьмы коварны, а вампиры перед вами беззащитны.
- Твоя ведьма от тебя не уйдет. — Пообещала женщина и посмотрела в глаза вампиру.
Каменное сердце барона громко ударилось о ребра.
- Не хочешь пышную церемонию? — Хрипло спросил он.
- Пусть Олав продаст журналистам эксклюзивные фотографии с нашей тайной церемонии.
В этот момент к возбуждению вампира примешалась волна нежности и он окончательно убедился в том, что ему досталась идеальная женщина.
Леда и Тамер
После того, как Тамер вернулся от северян, их жизнь круто изменилась. Тамер лишился силы, и теперь был обычным волком. Ему сложно было смириться со сменой статуса, но оборотень после нескольких недель молчания решил взять себя в руки и учиться жить по-новому.
Новость о том, что Леда наврала про беременность, его не удивила. Даже наоборот, когда жена призналась, Тамер почувствовал настоящее облегчение. Теперь он отчетливо понимал, что не готов стать отцом и нести ответственность за чужую жизнь. По крайней мере сейчас.
В вечер его возвращения супруги долго разговаривали, пытаясь решить, что делать и как жить дальше. Они не были парой в том понимании, в котором это было принято считать у волков. Но их объединяло одно — они оба выбрали друг друга. Да, этот выбор можно было считать ошибкой. И никто из них не надеялся, что в этом доме может появиться тепло или уважение. Но в эту лодку оба сели добровольно, и все обсудив, Леда и Тамер решили попробовать начать все сначала.
Начинать было сложно. Особенно Тамеру. Тяжесть собственных ошибок давила на плечи. Оборотню казалось, что он стал чем-то вроде позора стаи. Он не мог нормально общаться с сестрой или с ее мужем. Все время хотелось им нагадить. И только страх неотвратимости наказания останавливал его. Понадобилось много времени и сеансов психотерапии, чтобы Тамер пересмотрел свои взгляды на жизнь и посмотрел на ситуацию под другим углом.
- Я виноват перед ней. — Вдруг сказал Тамер жене, когда они вечером сидели на крыльце своего дома и смотрели на звезды.
Эти вечера стали тем якорем, за который обоим получилось зацепиться.
- Мы оба виноваты перед Арис.
Тамер молча кивнул, сжал в руках чашку с кофе, которого в последние месяцы он пил больше, чем нужно и спросил:
- Ты знаешь, что стало с твоей парой?
Это был первый раз, когда Леда не почувствовала острого приступа боли, вспоминая Андрея или Алю. Ярость утихла, пришло смирение и понимание того, что ее жажда мести была чем-то глупым и необоснованным.
- У него все хорошо. — Сказала волчица. — Жена, ребенок, бизнес. Все как у обычного человека.
- Думаешь, он счастлив?
- Уверена, что счастлив.
Сказала Леда, а про себя подумала, что если Андрей вдруг вздумает быть несчастным, Аля его прикопает где-нибудь в сквере. За этой не заржавеет.
Этот короткий разговор стал переломной точкой в жизни Леды и Тамера. Волчица вдруг поняла, что пришло время отпустить прошлое. И если она будет жить теми событиями дальше, шанса создать что-то новое не будет. О чем-то таком подумал и Тамер и по-другому посмотрел на жену, поняв, что совсем не знает Леду. Они столько лет знакомы, а он даже не мог назвать ее любимую песню или напиток.
- Леда!
- М?
- А ты, какую музыку слушаешь?
- Я не люблю музыку. — Ответила волчица. — Она раздражает. Особенно та, что крутят на третьей волне.
Тамер тоже не любил третью волну. Он всегда считал, что эта радиостанция идеально подходит для подростков, столкнувшихся с несправедливостью первой любви, или еще с какой-нибудь подобной чушью. Это был их второй якорь.
Вальдар и Ванда
Кажется, падение мужа Ванда переживала болезненней, чем сам альфа. Она никак не могла смириться с потерей статуса. Формально она на правах старшей омеги могла стать главой стаи. Но на практике оказалось, что ее вес в стае ничтожно мал. Ее прошлые заслуги помнили и уважали, но с серьезными вопросами все равно шли не к ней. Это задевало самолюбие волчицы, но через несколько месяцев глупого соперничества с собственной дочерью Ванда сдалась.
Вальдара активность жены только раздражала. Ее отчаянные попытки сохранить статус омеги заканчивались неудачами и только подчеркивали его беспомощность. Ужиться на одной территории с новым альфой у него тоже не получалось, несмотря на все усилия и самого Янака, и дочери. Вальдар пытался. Но в какой-то момент ему пришлось признаться себе в том, что Вита для него ничего не значила. Дочь он не любил, и ему было плевать и на нее, и на еще не родившегося внука. От этого признания Вальдару стало легче. Он больше не должен был притворяться, изображая из себя отца.
- Давай уедем. — Как-то утром он предложил жене.
Ванда не стала настаивать на том, чтобы остаться дома. К этому времени она уже была достаточно измотана соперничеством с собственной дочерью, чтоб отчаяться и согласиться на что-то новое.
Самир и Райна
Самир хоть и не был морально готов к тому, чтобы занять пост альфы, в новом статусе чувствовал себя довольно уверенно, благодаря характеру матери и гибкому уму биологического отца. С Оракулом за тот месяц, который вампир провел в стае, теплых родственных отношений не сложилось. Все те постулаты, которые вбивались в волка долгими годами, за месяц никуда исчезнуть не могли. Но Самир видел, что Тира останется в надежных руках, и не высказывал своих возражений против оракула. В отличие от Сабира.
Оборотень очнулся и попытался вернуться к управлению стаей, но силу альфы потерял. К северянам был вызван совет старейшин, который должен был судить волка, долгие годы пользующегося услугами черных шаманов.
Сам Самир хотел устроить облаву на недобросовестных чародеев. Но жена его отговорила. Причину, по которой этого не следовала делать, Райна не сказала. Но к концу месяца до ушей Самира начали доходить слухи о том, что в некоторых стаях начали находить трупы шаманов, превращенные\х в мумии. Что с ними случилось, никто сказать не мог.
Арис
Свою первую свадьбу, шумную, громкую, веселую и анонимную, несмотря на огромное количество оборотней вокруг, я вспоминала с недоумением. Я помнила, что как будто бы была счастлива, вот только счастье это напоминало какой-то сладкий, почти наркотический дурман. Ночь, холодная вода, мурашки, бегущие по спине, плотоядный взгляд Тамера и вой волков. Там были все: и Леда, которая была подругой, и Ванда, которую я считала второй матерью, и свекр, который больше всех радовался за сына. В ту ночь я не видела, или не хотела видеть фальши оборотней и искренне верила в чувства Тамера. Были эти чувства, или нет, сейчас уже не имело никакого значения. Только теперь, стоя на берегу священной реки вампиров и глядя на Руфуса, стоящего на противоположном берегу, я была благодарна Тамеру за его предательство. Иначе я никогда бы не оказалась здесь.
В этот раз я выходила замуж без сладкого дурмана в голове, но с чувством какого-то настоящего, щемящего счастья. Мы были на реке одни. Только я, он и Луна, которая должна была скрепить этот союз.
Я сделала глубокий вдох, посмотрела на небо, поблагодарила ночное светило за этот шанс. Сделала шаг в воду. Руфус на том берегу сделал синхронный шаг. Шаг за шагом мы погружались все глубже, демонстрируя ночной Богине свою решительность, не замечая ледяной воды, бьющей сквозь тонкую ткань черного платья, острых камней на дне реки. Мы встретились на середине.
- Арис. — Сказал Руфус.
- Руфус. — Ответила я.
- Ты войдешь со мной в вечность?
- Да.
Вампир прижал меня к себе так крепко, что не было возможности даже дернуться. Но я и не пыталась. Я ему доверяла. В следующую секунду холодная вода накрыла нас с головой. Я не билась, не сопротивлялась, я знала правила. Расслабилась и как только легкие начало нестерпимо жечь, вытолкнула из груди остатки воздуха и вдохнула ледяную воду. Секунда, одна, две, три, в глазах все потемнело, тело начало неметь, сознание путалось и в этот момент вспышка боли, пронзившая шею, вернула меня в сознание. Воды реки как будто схлынули, освобождая меня, нас, от своей смертельной тяжести.
Первое, что я почувствовала — страх. Страх Руфуса. А потом счастье, когда он понял, что все получилось. Вампир схватил меня на руки, и снова прижал к себе, начал целовать в лоб, глаза, щеки и шею. Я больше не чувствовала холода, мокрой одежды и воды в легких. Я обхватила его за шею и наконец-то встретилась с вампиром губами. Теперь я могла точно сказать, что он мой, только мой, до конца времен.