– Я вот о чём подумал… – начал Скотт. – Впрочем, нет… Это не получится…
– Что именно?
– Замаскировать "Армагеддон". Если Морские Дьяволы увидят, что к ним приближается монитор, они отступят куда раньше, чем подоспеет эта лоханка. Я прикидываю, нельзя ли его задействовать так, чтобы противник не сразу спохватился.
– Да мы его уже закамуфлировали.
– Знаю. Покрасили. Но это слишком ненадёжно. Мне подумалось, а не разделать ли его под островок или под мёртвую морскую тварь?
– Для любой твари он великоват, а плавучий остров всегда вызывает подозрение.
– Ты прав. И всё-таки, если бы нам удалось использовать в драке "Армагеддон" и обвести Дьяволов вокруг пальца… Гм… Мониторы, насколько мне известно, имеют обыкновение переворачиваться вверх дном, а?
– Да, Скотт. В верхней части они тяжелее. Но когда монитор плавает кверху брюхом, атаковать он не может. Так что твоя идея отнюдь не из лучших, капитан. – В глубоко посаженных глазах Вьенна мелькнула усмешка. Брайен откашлялся и отвернулся.
Флот был в идеальной боевой готовности. Скотт направился в мастерскую. Там он узнал, что монтируются несколько новых кораблей, но вряд ли они будут готовы к началу сражения. Потом вместе с Вьенном навестил лаборатории. Там не было ничего нового. Ни обломов, ни сюрпризов. Военная машина работала без перебоев.
Новая идея осенила Скотта раньше, чем он закончил проверку. Он поручил дальнейшее её проведение Вьенну, а сам отправился на поиски Риза. Командир сидел в своём кабинете. Когда Скотт переступил порог, он как раз выключал видеофон.
– Это Ганг, – уточнил Риз. – Мендес сообщил, что они будут ждать наш флот в ста милях от берега. И, разумеется, перейдут в наше подчинение. Мендес неплохой парень, но до конца я ему всё-таки не доверяю.
– Вы предполагаете, что он ведёт двойную игру?
Риз презрительно хмыкнул.
– "Брут в отношениях многих достоин большого почтенья…" Нет, он своё слово сдержит. Но в открытую играть я бы с Мендесом не стал. Как солдату ему доверять можно, а человек он… Ладно, как там дела?
– Отлично. У меня есть кое-какая задумка насчёт "Армагеддона".
– Завидую, – честно признался Риз. – К сожалению, у нас нет ни малейшей возможности задействовать это корыто. Как только Морские Дьяволы его заприметят, они быстренько переберутся в другое место.
– Я тут думаю над камуфляжем.
– Монитор, он и есть монитор. Его ни с чем не спутаешь. Под что его можно замаскировать?
– Тоже под монитор, только подбитый.
Риз уселся в кресло и удивлённо воззрился на Скотта.
– Очень любопытно… Продолжай!
– Пожалуйста. – Скотт авторучкой набросал контуры монитора на первом попавшемся листке бумаги. – Сверху "Армагеддон" имеет форму полусферы, зато снизу он выглядит несколько иначе, главным образом за счёт киля. Можно сделать специальную надстройку, похожую на днище.
– Собственно, почему бы и нет?
– Всем известно уязвимое место монитора: он слабо устойчив и во время обстрела часто переворачивается. Если Морские Дьяволы увидят "Армагеддон" плывущим вверх тормашками, они не станут его опасаться.
– Безумная идея, – покачал головой Риз. – Шансов пятьдесят на пятьдесят. – Он принялся отдавать по видеофону короткие распоряжения. – Всё ясно? Хорошо. "Армагеддон" отправьте в путь, как только всё будет готово. Маскировку проведём в открытом море. Времени терять нельзя. Но если это сделать в доке, монитор никогда не доползёт до форта.
Риз вышел со связи. На его худощавом, изрезанном шрамами лице, мелькнула улыбка.
– Надеюсь, что наша афера выгорит. Посмотрим. – Он щелкнул пальцами. – Да, чуть не забыл. Если не ошибаюсь, Кейн, племянник президента, угодил разом с тобой в переделку на водолёте? Я тут думал, а не освободить ли его на самом деле от предварительной подготовки? Как он там держался в джунглях?
– Весьма неплохо, – ответил Скотт. – Я всё время за ним наблюдал. Из парня выйдет отличный вояка.
Риз пристально взглянул на него.
– А как насчёт дисциплины? Мне показалось, что у него с этим делом слабовато.
– Я бы не сказал.
– Ну что ж… Может, ты и прав. В банде Старлинга хорошему не научишься… А он совсем ещё юнец желторотый… Кстати, о Старлинге! Мендес часом не знает, об атомном вооружении – это слухи или правда?
– К сожалению. Если Старлинг действительно такими игрушками и пользуется, то держит это в строжайшей тайне.
– Ладно, проверим после драки. Нельзя позволить, чтобы… Короче, вторая ядерная война нам ни к чему. Хватит того что мы уничтожили Землю и почти всех людей. Ещё один такой эксцесс и человечество перестанет существовать.
– Не думаю, чтоб дошло до такого. На Земле люди когда-то потеряли контроль над крупными ядерными базами, а у Старлинга в лучшем случае имеется только стрелковое оружие с атомными зарядами…
– Пожалуй ты прав. Ими планету не взорвёшь. Но существует закон… о запрещении атомного оружия на Венере.
Скотт кивнул.
– Ладно, пока всё. Можешь идти, Брайен, – разрешил командир. – Хорошей погоды, капитан!
Подобное пожелание на этой вечно окутанной облаками планете звучало привычной шуткой.
Пообедав в офицерской столовой, Брайен вернулся домой, чтобы перекурить и малость отдохнуть. Он наотрез отказался от предложения Бриггса сделать массаж и вместо этого отправил ординарца за сигаретами.
– Бери только "Звёздную дюжину", – предупредил он. – Мне эта зелёная капуста на гидропонике не нужна!
– Я знаю, что вы любите, капитан! – обиженно проворчал Бриггс и удалился. Брайен со вздохом опустился в кресло.
Час "икс" объявлен в полночь. Это будет последняя боевая операция в его жизни. Весь этот день Брайен с особой остротой ощущал, что в последний раз выполняет служебные обязанности.
Вот он мысленно перенёсся в Цитадель Монтана. Заново пережил мгновения, прожитые в ином мире на окутанном тучами Олимпе вместе с Эйлин. Странно, но Брайен не мог вспомнить лица девушки. Быть может, она была лишь символом и потому не имело значения, как она выглядит на самом деле. Но тем не менее Эйлин была прекрасна.
Прекрасна совсем по-иному, чем Джина. Скотт взглянул на её трёхмерную цветную фотографию, стоявшую на письменном столе. Стоило нажать кнопку на рамке, как включался звук, изображение оживало. Брайен нагнулся вперёд и коснулся маленькой клавиши. Джина в глубине кадра зашевелилась, улыбнулась, её коралловые губы раскрылись.
Голос хоть и был тихим, звучал совершенно естественно.
– Привет, Брайен, – проговорила она. – Я очень хочу быть сейчас с тобой. Дорогой, вот тебе маленький подарок! – Джина послала ему воздушный поцелуй и вновь застыла в неподвижности.
Скотт опять невольно вздохнул. С Джиной ему было очень хорошо. Но… Чёрт возьми! Она не хотела меняться! Да наверно и впрямь не смогла бы стать другой. Эйлин наверняка тоже такова, но она горожанка, а жизнь в цитадели манила Скотта.
Конечно, Эйлин не жила, а существовала, но она честно в этом признавалась. Она знала, что та система ценностей, которую ей стремились навязать, фальшива, зато не притворялась, подобно Вольным Легионерам, будто существуют идеалы, ради которых стоит умереть. Скотт вспомнил Бриггса. Для старого ординарца было очень важно, что при строительстве форта погибло много людей. Но он никогда не спрашивал себя, зачем. Ради чего они жертвовали жизнью? В чем состоял смысл постройки форта Дан? Его возвели ради войны. А у войн не было будущего.
Каждый должен верить в какие-то идеалы, которым намерен посвятить жизнь. Тебе необходимо чувствовать, что ты живёшь ради этих идей и даже поливать их ростки собственной кровью, чтобы на стеблях наконец распустились цветы. Красный цветок Марса цвёл долго.
Брайену вдруг вспомнились старинные стихи:
Лгут часто мудрецы, но можешь быть уверен –
Расцветшему цветку недолгий срок отмерен
.
Это правда. Но Вольные Легионеры всегда притворялись, будто багряный цветок всегда цветёт ярко и буйно. Они не хотели признаться самим себе, что корни его подсыхали и, обессилев, уже не могли пить кровь, которая должна была гасить его неутолимую жажду.
Зацветут новые цветы, раскроются новые бутоны. Но только не в огромных проклятых фортах, а в цитаделях под куполами. Сейчас зима и отцвело всё, что могло цвести, но наступит весна и вновь распустятся листья. Опять закипит жизнь, полная поисков и нетерпимости. Жизнь, которая кормится гниющими лепестками розы войны.
В прибрежных фортах, охранявших города, по-прежнему соблюдалась видимость приличий. Скотт досадливо поморщился. Что за слепое и тупое упрямство! Сам он был прежде всего просто человеком, а уж затем солдатом. Человек же по натуре своей подсознательно стремится к наслаждению жизнью независимо от того, ощущает он себя частицей рода людского или нет.
Вот Скотт не ощущал. Он никогда не чувствовал в себе общности с культурой подводных городов и иначе быть не могло. Но ему хотелось забыться в вихре развлечений, которые сулили цитадели, стать пеной, неизбежной в любой цивилизации. Вместе с Эйлин он мог хотя бы попытаться стать счастливым и не изводить себя той горькой самоиронией, с которой сжился за долгие годы военной службы. Порой Брайен переставал верить, что ещё способен что-то чувствовать и зло посмеивался над собой.
Эйлин умница. Она не строит относительно себя никаких иллюзий, но, на свою беду, понимает очень многое…
"Вот почему мы могли бы стать неплохой парой", – подумал Скотт.
Брайен поднял голову и взглянул на входящего в комнату Вьенна. На лице его застыла горькая гримаса, щёки пылали багровым румянцем, которого даже сильный загар не мог скрыть. Злые глаза прятались под полуопущенными тяжёлыми веками. Вьенн с треском захлопнул за собой дверь и теперь стоял, раскачиваясь на пятках и время от времени бросая на Скотта свирепые взгляды.
Брайен встал. В нём медленно закипала холодная ярость.
– Вы пьяны, Вьенн! – тихо произнёс он. – Немедленно убирайтесь прочь отсюда! Ступайте домой!