Они смотрели на вращающийся, беспрестанно меняющийся сад, чувствуя, как пальцы истории проникают в мир.
Весь обратный путь в штаб-квартиру Ваймс проделал шагом. Ему очень хотелось перейти на бег, однако люди на улицах уже стали сбиваться в нервные группки. А он был в форме, так что бежать означало искушать судьбу.
Кроме того, сержанты не бегают, а шествуют размеренной походкой, пусть даже их ждет вышестоящий офицер.
К своему легкому удивлению, он обнаружил, что стражники все еще во дворе. Кто-то даже развесил несколько мишеней для фехтования — несомненно, очень полезных приспособлений, если придется сражаться с безоружным и привязанным к столбу врагом.
Ваймс поднялся по лестнице. Дверь в кабинет капитана оказалась открытой, а стол новый командир переставил так, чтобы видеть лестничную площадку и пролет лестницы. Не очень хороший знак, вернее, совсем плохой. Офицер не должен видеть, что происходит, он должен полагаться на доклады сержантов. Только тогда машина работает как надо.
Въедливый, значит. Ну и дела…
Новый капитан поднял голову. «Черт возьми, — подумал Ваймс. — Опять этот мерзавец Ржав!» И действительно, это был сиятельный Рональд Ржав собственной персоной — дар божий для врага, причем врага любого, и ходячее средство воодушевления всех дезертиров.
Семейство Ржавов породило много великих воинов, вполне соответствующих нетребовательным стандартам прикладного военного искусства: «Вычти свои потери из потерь врага и, если результат будет положительным, можешь говорить, что одержал славную победу». Но Рональд Ржав стоял особняком в этом ряду. Полное отсутствие у него каких-либо способностей к военному делу уступало только его полководческому самомнению. Впрочем, его высочайшая оценка собственного таланта была бы вполне справедлива, если бы он не забывал добавить перед ней минус.
В прошлый раз был не Ржав. Ваймс смутно помнил какого-то другого бестолкового капитана. Все эти изменения кажутся незначительными… но к чему они приведут в итоге?
«Готов поспорить, его только что произвели в капитаны, — мысленно хмыкнул Ваймс. — Подумать только, сколько жизней я смогу спасти, чисто случайно отрубив ему голову прямо сейчас. Только посмотрите в эти голубые глаза, на эти дурацкие подкрученные усы… И это только начало».
— Ты — Киль? — рявкнул капитан.
— Так точно, сэр.
— Я передал приказ прибыть сюда еще час назад.
— Так точно, сэр. Но я дежурил всю ночь и утро, и было слишком много неотложных дел…
— Я хочу, чтобы мои приказы выполнялись без промедления, сержант.
— Так точно, сэр. Я тоже. Именно поэтому…
— Дисциплина начинается сверху, сержант. Стражники подчиняются тебе, ты подчиняешься мне, я подчиняюсь своему начальству.
— Очень рад слышать это, сэр.
В повседневном общении Ржав был столь же гениален, как на поле боя.
— Что происходит у нас во дворе?
Ваймс резко крутнул штурвал, подстраиваясь под изменившийся ветер…
— Пытаюсь укрепить моральный дух людей, сэр. Слегка сплотить их, — сказал он… и наткнулся на риф.
Ржав удивленно поднял брови.
— Зачем? — спросил он. — Люди должны делать то, что им приказывают. Как и ты, кстати. Групповые объятия в их служебные обязанности не входят.
— Дух товарищества иногда помогает нести службу, сэр. По опыту знаю.
— Киль, ты что, смотришь на меня как на сумасшедшего?
— Никак нет, сэр. Всем своим видом выражаю искреннее сомнение, сэр. «Смотрение как на сумасшедшего» находится на четыре ступени выше, сразу за «награждением странным взглядом», сэр. В соответствии со стандартными воинскими нормами и правилами, сэр, сержантам разрешается доходить лишь до выражения резкого…
— Кстати, что за ерунда у тебя на погонах помимо лычек?
— Она означает, что я сержант при оружии, сэр. Есть такое особое звание.
Капитан недовольно заворчал и посмотрел на лежащие перед ним бумаги.
— Лорд Ветрун получил необычную просьбу о том, чтобы тебя произвели в лейтенанты, сержант. Она поступила от капитана Загорло из Особого отдела, а его светлость всегда прислушивается к мнению капитана Загорло. Кстати, он настаивает на твоем переводе в Особый отдел. Лично я считаю, что он просто сбрендил.
— Совершенно с вами согласен, сэр.
— Не хочешь стать лейтенантом?
— Никак нет, сэр. Слишком длинно для Дика и слишком коротко для Ричарда, сэр, — сказал Ваймс, уставившись на точку в нескольких дюймах над головой Ржава.
— Что?
— Ни то ни се, сэр.
— Ага, значит, хочешь сразу стать капитаном, да? — спросил, злобно усмехнувшись, Ржав.
— Никак нет, сэр. Вообще не хочу быть офицером, сэр. Начинаю путаться, когда на столе больше одной вилки и ножа, сэр.
— Лично мне кажется, ты и не способен стать офицером, сержант.
— Так точно, сэр. Спасибо, сэр.
Старый добрый Ржав. Молодой Ржав. Та же тупая грубость, выдаваемая за откровенность, то же высокомерие, та же мелочная вредность. Только совсем никчемный сержант не сумел бы этим воспользоваться.
— Однако я не стал бы возражать по поводу перевода в Особый отдел, сэр, — высказал свое мнение Ваймс.
Он рисковал, но совсем немного. На здравый смысл Ржава можно было положиться.
— Не сомневаюсь, — фыркнул Ржав. — Ты ведь вил кольца из старика Мякиша, поэтому новый капитан, который держит руку на пульсе, тебе совсем не по нутру. Хрен тебе, останешься здесь, понятно?
«Чудесно, — подумал Ваймс. — Это как смотреть на то, как оса садится на жгучую крапиву — кого-то скоро ужалят, а тебе совершенно наплевать».
— Так точно, сэр, — произнес он, по-прежнему глядя прямо перед собой.
— Ты хотя бы брился сегодня?
— Освобожден от бритья, сэр, — соврал Ваймс. — По медицинским показаниям, сэр. Вся рожа заштопана, сэр. Могу брить только одну половину, сэр.
Он все так же стоял по стойке смирно, пока Ржав неприязненно его рассматривал. Ссадина еще не побледнела, а под повязку Ваймс вообще боялся заглядывать.
— Что, треснул себя по морде колокольчиком? — буркнул капитан.
У Ваймса дернулись пальцы.
— Очень смешно, сэр.
— Ступай построй людей, Киль. Да поживее. Смотр произведу незамедлительно. Да, скажи этому идиоту с носом как свиное рыло, чтобы освободил конюшню.
— Сэр?
— Скоро прибудет моя лошадь, так что уберите эту омерзительную клячу с глаз моих.
— Что, выгнать Мэрилин, сэр? — Ваймс не поверил своим ушам и не смог скрыть потрясения.
— Это приказ. И передай, что он должен быть выполнен сейчас же.
— И куда же нам ее девать, сэр?
— Не моя забота! Ты сержант, ты получил приказ. Наверное, в городе есть живодеры. Должны же люди чем-то питаться!
Мгновение подумав, Ваймс снова отдал честь.
— Вы абсолютно правы, сэр.
— Знаешь, что я видел по пути сюда, сержант?
— Не могу знать, сэр, — ответил Ваймс, по-прежнему глядя только перед собой.
— Люди строили баррикады, сержант.
— Сэр?
— Ты отлично меня расслышал!
— Другого и не следовало ожидать, сэр. Такое случалось и раньше. Люди взбудоражены. До них доходят слухи о бандах и озверевших солдатах. Граждане пытаются защитить свои улицы…
— Это возмутительный вызов власти! Люди не имеют право брать закон в свои руки!
— Конечно, но это естественный ход событий, и…
— О боги, как тебя вообще произвели в сержанты?!
Ваймс знал, что зря начал этот разговор. Разумеется, Ржав — дурак, но на сегодняшний день он еще молодой дурак, что простительно. И пока еще есть шанс, что, если ему своевременно прочистить мозги, он когда-нибудь заслужит право называться всего лишь полудурком.
— Иногда имеет смысл… — начал было Ваймс.
— Прошлой ночью все участки в городе подверглись нападению, — перебил его Ржав. — За исключением этого. Как ты это объяснишь?
У него ощетинились усы. То, что участок не подвергся нападению, было явным доказательством моральной неустойчивости Ваймса.
— Просто…
— Какой-то человек пытался тебя убить. Где он сейчас?
— Не знаю, сэр. Мы перебинтовали его и отвезли домой.
— Ты его отпустил?
— Так точно, сэр. Он был…
Но Ржав имел привычку прерывать ответ требованием того самого ответа, который он прерывал.
— Почему?
— Сэр, в тот момент мне показалось благоразумным…
— Ты знаешь, что прошлой ночью погибли три стражника? По улицам шатаются преступные толпы! В городе введено военное положение! Сегодня мы всем покажем, что значит твердая рука! Собирай людей! Немедленно!
Ваймс отдал честь, сделал поворот кругом и медленно спустился по лестнице. Спешить он не собирался.
Твердая рука. Преступные толпы. Когда по улицам шатались обычные преступные банды, мы палец о палец ленились ударить. А когда и с той и с другой стороны сплошь безумцы и идиоты и все держится только на том, что эти стороны друг друга уравновешивают… Чем больше людей ищут себе на задницы неприятностей, тем больше вероятность, что они их все-таки найдут.
Один из самых жестоких уроков в жизни молодой Сэм получил, когда понял, что люди, которые якобы отвечают за все, на самом деле ни за что не отвечают. Что те, кто стоит у власти, этой самой власти совсем не заслуживают. И что люди куда чаще планируют, чем думают.
Почти все стражники толпились у лестницы. Пятак умел доводить до сведения личного состава тревожные новости.
— Приведите себя в порядок, ребята, — сказал Ваймс. — Через несколько минут к нам спустится капитан. Очевидно, пришло время продемонстрировать силу.
— Какую силу? — тут же поинтересовался Билли Букли.
— Ну, Билли, план такой: как только злобные революционеры нас увидят, сразу попрячутся по щелям, и дело в шляпе, — сказал Ваймс, но сразу пожалел об этом. Билли еще не научился понимать иронию. — Я имею в виду, приводим в порядок форму и идем на улицы, — перевел он.
— Нас побьют, — заявил Фред Колон.
— Нет, если будем держаться вместе, — возразил Сэм.