О боже мой! воскликнула Джен при виде нее, и все остальные Книжные Мамочки повернулись посмотреть. Ты такая бохо! Мне так нравится то, что ты с собой сделала!
Во взглядах остальных не было такого восторга – в некоторых она даже отчетливо видела неодобрение.
Ну, девчонки, продолжала Джен, глядя на Бэбс, Поппи и других недовольных Мамочек. Она прямо как Джошуа-Три[4].
Спасибо за приятные слова, сказала Ночная Сучка, садясь рядом, и отпустила мальчика с лаем носиться по залу.
Что тебя вдохновляет? спросила Джен. Книжные Мамочки продолжили обсуждать дни открытых дверей в детских садах.
Ну, как бы сказать… Ночная Сучка замялась. – Пожалуй, новый творческий проект, который я разрабатываю.
Огооооо! глаза Джен широко распахнулись. Так ты творческая личность?
Была когда-то, ответила Ночная Сучка.
И что за проект? поинтересовалась Джен, только чтобы тут же отвлечься на близняшек и их битву за плюшевую свинью, которую обе хотели, но ни одна не могла получить мирным путем.
Ночная Сучка копалась в сумке, ничего не ища, просто пытаясь занять руки, потому что как она могла ответить на этот вопрос? Что-то связанное с собаками? С магией? Или не совсем магией, но силой? Женской силой, которую наконец признали, ведь разве не за нее гибли на костре все эти ведьмы из колониальной Америки, все народные целительницы и повитухи? Женщина, обладающая слишком большой силой, опасна, и вот в чем состоял ее проект: творческая энергия и опасность.
Закончив свинскую войну, Джен вновь повернулась к Ночной Сучке, уже забыв о своем вопросе.
В глубине души я всегда была хиппи, прошептала она и подмигнула. И да! – воскликнула она. Я так рада, что ты придешь на вечеринку! Я видела, ты подтвердила свое участие.
Да, сказала Ночная Сучка и вновь повторила: Да! не в состоянии выдавить из себя подходящий комментарий наподобие «жду с нетерпением» или «не могу дождаться», потому что это была неправда, и в эти дни она не могла заставить себя произнести такую банальную любезность.
Мы так повеселимся! пообещала Джен, хлопнув в ладоши и радостно пискнув.
Расскажи мне еще раз, велел муж, приехав домой, высоко подбросив мальчика в воздух и сильно этим развеселив, сняв ботинки, распаковав чемодан, выпив пива, прислонившись к кухонной стойке и небрежно поинтересовавшись, где, черт возьми, эта глупая кошка. Он запустил руку в волосы, напряженно и сосредоточенно глядя на жену. Объясни мне! сказал он.
Хорошо, ответила она и выдохнула, глядя на мальчика, который возил по полу мусоровозом, набитым стекляшками. Зайка, велела она, отвези-ка мусор в гостиную, детка.
Тутууууууу, радостно вскричал мальчик и уехал.
Ну, как я уже сказала, начала Ночная Сучка, – утро было суматошное. Я ужасно себя чувствовала. Видимо, гормоны. Она помолчала, нервно рассмеялась. И я резала яблоки для пюре в тяжелую кастрюлю с водой, полную до краев – ты же знаешь, какая она тяжеленная?
Да, ответил он.
И вот я повернулась с кастрюлей в руках и почему-то еще и за нож схватилась, видимо, хотела успеть слишком много всего и сразу, а она крутилась под ногами – ты же знаешь, как она может бесшумно подкрасться, – и я уронила кастрюлю прямо на ее бедную маленькую голову, и нож тоже уронила, и он вонзился прямо в нее.
Ты уронила на нее нож?
Я уронила на нее нож.
Нож?
Он был таким острым. Но она, мне кажется, ничего не почувствовала, – лихорадочно продолжала Ночная Сучка, – потому что кастрюля, скорее всего, ее убила или по меньшей мере вырубила… В общем, она не дышала, вот что я хочу сказать. Я проверила. И я пыталась, ну, все убрать, но, господи, там было такое месиво…
Она очень тихо расплакалась, и это были не лживые слезы. Она в самом деле чувствовала искреннее раскаяние, глухую, злую боль оттого, что случилось, что она совершила.
Какой-то ужас, прошептала она, и чудесный, добрый муж обнял ее.
А что подумал мальчик? спросил он, держа ее в объятиях и грустно улыбаясь.
Спросил, хочу ли я ее съесть, сквозь слезы ответила Ночная Сучка, и оба печально рассмеялись.
О господи, ответил он.
Ему понравилось ее хоронить, добавила она.
Ну, еще бы. И… зато нам больше не придется отмывать ее сраные пушистые штаны.
И слушать вопли.
Бедная киса, сказал муж.
Бедняжка, откликнулась Ночная Сучка. Бедная, бедная…
На вечеринку в субботу Ночная Сучка приехала поздно. Дом Джен был расположен в районе под названием «Бриз Прерий» в восточной части города – этим районом Ночная Сучка никогда не интересовалась и, если честно, даже не подозревала о его существовании. Дома, мимо которых она проезжала, демонстрировали свое превосходство друг над другом – каждый был шире и бесформеннее предыдущего. Гаражи с виниловыми стенами и мансардные двери из искусственного камня, застекленные террасы, веранды, на которых выстроились тщательно подобранные цветочные горшки, жизнерадостные фигурки и таблички, призывавшие любить или быть благодарными, – казалось, дома построили сами себя, воплотили свое собственное видение в отношении материалов и квадратных футов, разросшись, как быстро делящиеся клетки, неэлегантно смоделированные, двухэтажные и трехэтажные, гротескные и в то же время совершенно банальные. Виниловый сайдинг, искусственный кирпич и камень, черепица из декоративного кедра – такими были предпочтительные варианты отделки в цветовой палитре от красновато-коричневого до бежевого и темно-кремового.
Дом Джен находился в самом дальнем конце застройки и был украшен не одной, а двумя обшитыми винилом башенками, на каждой – своя площадка с перильцами и искусственно состаренными парапетами. Небо было умирающе фиолетовым, когда Ночная Сучка припарковалась почти в двух кварталах от улицы.
В этой части застройки вокруг каждого дома имелась широкая лужайка, коротко подстриженная, однородная по цвету, лишенная сорняков и каких бы то ни было деталей, за исключением окружавшего дом Джен небольшого изогнутого моста в средневековом стиле, с черной кованой фурнитурой, ведущего к входной двери.
Еще до того, как Ночная Сучка постучала, Джен распахнула дверь.
Привееееееееет! завизжала она и крепко вцепилась в руку Ночной Сучки. Девчонки, это моя икона стиля! заявила она, и в самом деле облик Джен сильно изменился: ее прежде гладко уложенные светлые волосы были растрепаны, почти как волосы Ночной Сучки, с ее шеи свисало по меньшей мере четыре золотых ожерелья с драгоценными камнями. Сегодня она надела свободные серые льняные брюки и майку из конопли, сшитую на скорую руку; ее ноги были босыми и грязными.
Я тоже бохо! воскликнула она, таща Ночную Сучку в гостиную. Тебе нравится?
Да, ответила Ночная Сучка. Мне очень нравится.
Дом Джен, как она объяснила по дороге, был построен в стиле замка, потому что она всегда хотела выразить свою индивидуальность с помощью башенок и мостов и всегда мечтала жить в замке.
Когда я его увидела, заявила она, я сразу сказала Алексу, что на меньшее не согласна.
Ого, ответила Ночная Сучка, приятно изумленная тем, какой странной неожиданно оказалась Джен.
Итак – это Джен, объявила Джен, плюхнувшись на диван и указывая на мать, сидевшую справа; та помахала рукой. Тоже Джен, добавила она, коснувшись плеча другой матери. Джен! воскликнула она снова, обняв третью.
Какова вероятность? спросила Ночная Сучка, стараясь показаться дружелюбной и не имеющей ничего против имени Джен. Ну, того, что тут всех зовут Джен?
Ха-ха, ответила вторая Джен, вместо того чтобы по-настоящему рассмеяться.
Давайте выпьем по бокальчику, предложила изначальная Джен, направляясь к столу с напитками. Давайте по пять! закричала другая Джен, но ее слова утонули в смехе и болтовне, в хитах восьмидесятых, звучавших на заднем плане.
Ночная Сучка, немного не желавшая полностью ассимилироваться в мульти-Джен-вселенную, но тем не менее очарованная ею, последовала за Джен к столу с закусками.
Итак, у нас есть белое, белое, белое и розовое, сказала Джен, рассматривая бутылки и обращаясь только к Ночной Сучке.
Белое отлично подойдет, ответила Ночная Сучка и протянула бокал, который Джен наполнила почти до краев.
Время пообщаться! бодро воскликнула Джен и потащила Ночную Сучку обратно к дивану, где ее захлестнула оживленная болтовня. Муж Джен был президентом местного банка. Муж Джен был врачом «скорой помощи». Муж Джен управлял местным магазином спортивного инвентаря, или преподавал в университете, или был администратором в университете, или работал за городом, совершая что-то загадочное с приборами для капиллярного электрофореза.
А как насчет оригинальной Джен, Большой Блондинки и, вероятно, золотистого ретривера?
Джен, на кого ты училась? поинтересовалась Ночная Сучка, чуть запьянев и пообщавшись с полдюжиной других Джен, которые показались ей практически неотличимыми друг от друга. Джен, пьяная, фыркнула от смеха и вдруг резко посерьезнела.
Меня так давно об этом не спрашивали, задумчиво сказала она. – Я была специалистом по коммуникациям.
Ого, сказала Ночная Сучка. И что ты делала?
Ну, сначала работала на пиар-агентство, начала Джен и понемногу разговорилась, поведав о Первой Работе, и Волнении, и новой одежде в деловом стиле, в которой она чувствовала себя такой взрослой. Об обедах с коллегами, и острых ощущениях от повышения по службе, и о чувстве, что она – жизненно важная часть системы, и зарплате каждые две недели, которая была, конечно, недостаточной для достойной жизни, но все-таки ничего. Само осознание того, что она зарабатывает деньги, было, по ее словам, таким сексуальным. – Я чувствовала себя как чертов нефтяной магнат, – сказала она. Ночная Сучка по-доброму улыбнулась. Да, она понимала.
Но тут я встретила Алекса, и как-то сами собой получились близняшки – ну разве это не сюрприз! – и, ну, возвращаться на работу было как-то нелепо, и я просто, н