— Черт возьми! — только и сказал мистер Магнус, глядя на скользкую опухоль, скрывающую наш винт.
Механик и выделенная ему в помощь пара гребцов немедля начала расковыривать ком лиан, остальные принялись исследовать жалкий берег в надежде развести костер, просушиться и сварить что-то вроде нормального обеда.
— Поосторожнее, Энди, — сказал мне доктор, озирающий окрестности в бинокль. — Здесь могут ждать препакостные сюрпризы.
— Буду настороже, сэр, — заверил я.
Мистер Крафф коротко взглянул на меня поверх бинокля:
— Верно. Именно настороже. А ты храбрый парень, Энди. И умеешь просчитывать шансы. Только на таких парней все надежды нашей говняной экспедиции.
— Благодарю, сэр.
Я полез в заросли, удивляясь внезапной разговорчивости нашего ученого. Вообще-то мистер Крафф, этот лысеющий невысокий крепыш, казался завзятым молчуном. Интересно, где он получил свою ученую степень, или как там это звание называется, и за что его упекли в тюрягу? Небось, жену придушил или еще что-то этакое, сугубо благородное. В любом случае, срок джентльмену влепили немалый, иначе не оказаться нам рядышком на этом вонючем островке.
Остров и вправду оказался гадостным. Перебираясь через ловушки корней-щупальцев, я засадил в ладонь немалую колючку, к счастью, впившуюся неглубоко. Вокруг воняло сероводородом, да так крепко, что даже для Болот казалось перебором. Так и задохнуться недолго.
Достопримечательностей на острове оказалось немного: вонючий труп зайца-кочковика, очаровательные цепочки лиловых цветов на изогнутых стволах деревьев, да и все. Я поразглядывал соседний остров — тот торчал шагах в трехстах, отделенный протокой, и выглядел столь же привлекательно, как наш, который я нарек для простоты «Ремонтным». Имелось у меня чувство, что придется здесь проторчать не один день.
Птицы убрались подальше, наступила относительная тишина, лишь поодаль от берега вздувались и лопались крупные пузыри болотного газа. Приятное местечко…
Кто-то хрустел по корням, пробираясь вдоль берега. Я на всякий случай поправил нож на поясе. К просвету под низкими кронами выбрался волонтер — тот самый, тщедушный, мой славный напарник по заныриванию. Увидев меня, робко затоптался, поддерживая сползающие шаровары.
— Чего тебе? — не стал я разводить церемоний.
Гребец откашлялся и обратился ко мне с просительной речью:
— Сэр, нетлиуваснахиглыснитью, мамнахеё?
Длинные и внятные речи не являлись коньком наших гребцов, но смысл был понятен. Я вынул из картуза иголку с намотанной на нее крепкой нитью.
— Поэкономнее, парень. Мой запас галантереи скромен.
Гребец радостно закивал.
Пристроившись у корня, он зашивал пояс своих штанов. Выгибаться ему было неудобно, но снимать шаровары, видимо, не позволяла религия и обычай. Вообще-то они были странноватыми даже для иностранцев, наши волонтеры. Взять хотя бы их утренние и вечерние молитвы, когда гребцы уединялись и сбивались в кучу. Лейтенант запретил нам подсматривать за нелепым молебном, обычно до нас доносился лишь унисон бубнящих голосов и ритмичные прыжки увлеченных молящихся. Впрочем, наша молитва перед едой наверняка казалась варварам столь же нелепой и смешной.
— Благодарю, сэрнах, — гребец вернул иглу.
— Бережливо управился, — признал я, оценивая остаток доброй навощенной нити. — Как тебя зовут, труженик весла? Или у вас на имена табу?
Как ни странно, он вопрос понял и даже ухмыльнулся.
— Нет нахтабу. Волинтер номер пятьсотшестедятчетыре, млянахего. Если неформальнох, Александртарсовичгребенюкнах. Проще Александрх.
— Последнее попроще, но все равно не для моего убогого косноязычия, — признался я. — Если просто Сан звать буду — ничего?
— Отлично, сэр, благодарствуюнахеготак, — обрадовался гребец.
Наше внимание привлекло движение — через корни у воды неспешно, с хозяйской вальяжностью перебиралась здоровенная жаба: пузатая, в зеленой с пурпурными прожилками коже, глазища навыкате.
— Жирная какая, — прошептал я.
Гребец явственно сглотнул слюну. Ну, с их-то волонтерскими пайками простительно — этак и на мух будешь заглядываться.
Я плавно извлек нож, пригнул к себе ближайшую ветвь и, избегая шипов, аккуратно срезал у ствола. Волонтер следил за мной заинтересованно, жаба — надменно. Эта пузатое земноводное всерьез мнило себя хозяйкой острова.
Гибкая ветвь отнюдь не бильярдный кий, да и рассчитывается траектория хлещущего удара совершенно по-иному, но тут особой точности и не требовалось. Свистнула моя импровизированная охотничья розга, шип, избранный ударным крючком, вонзился за головой жабы. Добыча потрясенно дернула лапами и обмякла.
— Перемогха! — невнятно восхитился волонтер и бросился к добыче.
На свою долю жабятины я не претендовал, но счел своим долгом предупредить:
— Поосторожнее, она может быть ядовита.
— Подвялюнах, потом порожарюх, — авторитетно пояснил Сан, извлекая из складок шароваров короткое, не длиннее пальца, лезвие. Он ловко выпотрошил жабу и нацепил тушку на сухой сук повыше. Разделанная добыча как-то подужалась в размерах и уже не выглядела такой калорийной. Черт, довели нас Болота.
Разглядывая тушку, я не смог отказать себе удовольствие представить лейтенанта Келлога примерно в таком же виде и позе. Ну, сук-то ему придется подобрать потолще.
— Подохнемнах, — печально пошептал волонтер, очевидно, рассматривая будущий деликатес примерно с такими же мыслишками.
На берегу у катера тревожно закричали, и мы поспешили туда…
Крошечную бухту пересекало пятно уже знакомой нам зловещей зыби. Вода у острова казалась чуть почище и мы видели как прыскает прочь от игривой зыби все живое и разумное, порой из воды испуганно выпрыгивали симпатичные серебристые рыбки, их узкие вытянутые тела сверкали в воздухе.
— Вот же проклятье, и здесь оно, — сказал Антонио, пятясь от воды.
Начальство, поглядывая на удаляющегося невидимого хищника, совещалось. Потом мистер Крафф поманил меня.
— Лейтенант разрешил устроить засаду, — сообщил доктор. — Я решил взять тебя в лаборанты. Нет, если хочешь развлечься у винта, я выберу кого-то другого.
Я прислушался к ругани у кормы катера — проклятые лианы не поддавались ни долоту, ни пиле — и сказал:
— Всегда тяготел к наукам, сэр. Думал, вот поднакоплю денег…
— Лаборантам при поступлении в колледж обещаны преференции, — хмыкнул Док.
Мы отыскали в груде наваленных на баке пожитков большую стеклянную банку, бухту тонкой бечевы и отрезали короткий металлический тросик. Нужно признать, Док умел обращаться с клещами и морскими узлами. Снасть была готова, оставалось выследить добычу.
Мы устроили засаду у мысика. сидеть на переплетении корней было не слишком удобно, зато обзор неплохой. Нас отвлекали насекомые, норовящие куснуть в шею и особенно за щеками.
— С каждым днем жужжащей пакости все больше, — нахлобучивая шляпу, отметил Док.
— Интересно, что будет дальше. Малярия и иные лихорадки здесь, должно быть, просто удивительные.
— Может обойдется? — без особой надежды предположил я.
— Едва ли, поскольку…. Вон они! — воскликнул Док, опуская бинокль. Мы поспешили по берегу, выходя наперерез зыби. Мистер Крафф резво перепрыгивал через корни, меня тоже охватил охотничий азарт.
— Должны достать. Ну-ка! — доктор воинственно раскрутил банку над головой.
Стеклянный снаряд устремился в направлении скользящей зыби — сама банка крепилась в металлической петле, далее тянулась бечева. Хитрость состояла в том, чтобы попасть в край зыби. В ином случае, как утверждал мистер Крафф, мы рискуем потерять снасть.
Ловчая банка плюхнулась и подняла тяжелые брызги — Док не дотянул до цели фута два. Мы поспешно выбирали бечеву, мистер Крафф работал в кожаных перчатках, мне было рекомендовано почаще вытирать руки, для чего была припасен ком ветоши.
— Разрешите мне рискнуть, сэр? — попросил я, тщательно вытирая ладони.
— Попробуй, Энди, — с сомнением пробормотал Док.
Раскручивая хрупкий биток, я взял упреждение, предусмотрел маневр живой зыби — по ее курсу виднелась коряга, едва ли способная заинтересовать неведомого хищника. Легкий юго-западный ветер должен был помочь точности обводящего удара, в смысле, броска. Снасть тускло блеснула, устремившись к цели…
— Точно, Энди! — воскликнул доктор.
Я и сам видел, что не промахнулся, хотя и попал чуть ближе к середине пятна зыби. Небезупречный удар, ведь целил я по самому хвосту.
— Тянем! — приказал Док. — Руки осторожнее!
Мы подтаскивали снасть к берегу, я не чувствовал никакой особой тяжести.
— Выскользнула, да. Док?
— Посмотрим. Вообще-то, оно вряд ли намного плотнее воды. Береги пальцы!
Я отдернул руки — бечева ближе к тросику оказалась значительно тоньше, чем минуту назад.
Мистер Крафф подцепил стальную петлю палкой и осторожно установил банку-ловушку на ближайшем корне.
— Ну-с, сдается, что-то у нас есть.
По поверхности мутной воды бегали крошечные завихрения. Их было с дюжину, но наверняка в том стадном пятне на открытой воде их насчитывалось тысячи тысяч.
Док, соблюдая величайшую осторожность, колдовал со стеклянными лабораторными плошками. Потом извлек из ящичка микроскоп и приказал мне развести огонь.
Пока я справлялся с непростой задачей разведения костра в этом промокшем насквозь месте, мистер Крафф, вооруженный прибором, разглядывал «охотничью воду», гмыкал, хмыкал и несколько раз восхищенно выругался. Как выяснилось, браниться наш ученый умел весьма изобретательно.
— Взгляни-ка сюда, Энди, — внезапно позвал он. — Ciliophora[4]!
Откровенно говоря, я бы обошелся и без разглядывания опасного непойми-чего. Но отказываться было неудобно.
В окуляре прибора я увидел двух странных существ, похожих на полупрозрачные огурцы — они вяло дрейфовали в жидкости.
— Полагаю, это инфузории, — пояснил Док. — Один из типов одноклеточных. В данном случае, весьма крупные особи для своего вида.