– Ангелина… – изумленно произнес Стивен. – Милая моя, родная!
Гнев, застлавший разум мужчины, превратил его в дикого зверя. Повинуясь инстинктам, он обрушил ступню на хрупкое колено мертвеца, разломив его, как сухую ветку. Потерявший равновесие охотник запрыгал на одной ноге, стараясь не упасть. Голдривер же знал: другой такой возможности не представится. Нужно добивать! Издав нечеловеческий рев, он чуть согнулся и рванул вперед. С отчаянием регбиста, прорывающего оборону соперника, док протаранил чудовище в лохмотьях. Не дав опомниться даже самому себе, он принялся топтать останки, упрямо шевелящиеся в желании подняться. Стив добил булыжником подрагивающую пятерню и наконец понял, что от противника ничего не осталось. Лишь горсть переломанных костей в истрепанном балахоне.
Переводя дыхание, Голдривер отполз в сторону. Его одолевала усталость, но в то же время он страшно гордился собой. Голос жены пробудил в нем то, с чем сам Стивен был незнаком – воина, борца, берсерка… Но повторится ли это вновь? Навряд ли. А значит, не время расслабляться. В любую секунду грот могут заполнить новые мертвецы!
«Лучше проявить осторожность», – убедил себя Голдривер и, вытряхнув из накидки осколки прежнего владельца, полез в нее сам.
Поглубже натянув капюшон и спрятав кисти рук в манжетах, Стивен внешне сделался вылитым всадником. Страх никуда не делся, но в маскировке было в разы спокойнее. Подхватив зажигалку, доктор продолжил путь в губительную неизвестность. Волосы на затылке дыбились в предвкушении новых ужасов, но уверенность осталась непоколебимой. Стивен должен идти. Интуиция подсказывала: там, в самом сердце холодной пучины, его ждут важные открытия.
Тяжелая металлическая дверь, изъеденная ржавчиной и поросшая мхом. Уперевшись в нее, Стивен оторопело захлопал ртом. Он много лет путешествовал по Европе, видел экспонаты больше, древнее и, положа руку на сердце, симпатичнее. Но только перед этой громадиной он застыл в недоумении. И дело было вовсе не в грубой ковке, из которой складывался причудливый узор, а в обстоятельствах. Голдривер стоял у входа во что-то жуткое. В холодном сыром полумраке. Где-то очень глубоко под землей. Мысль о преисподней вновь прошлась мурашками по спине. На всякий случай мужчина осмотрел фрамугу. Классического «Lasciate ogni speranza, voi ch’entrate» там, к счастью, не нашлось, и мужчина выдохнул с облегчением.
– Что же кроется по ту сторону? – задался вопросом он и тут же понял, что есть лишь один способ узнать ответ.
Дрожащими пальцами профессор коснулся ручки и плавно опустил ее вниз. В механизме что-то щелкнуло, и дверь послушно отворилась, издав протяжный скрип. Голдривер закусил нижнюю губу, опасаясь привлечь внимание, но грот хранил молчание. Набравшись храбрости, доктор заглянул внутрь.
– Нет, нет, нет! Это невозможно! Просто невозможно! – замотал головой Стив. – Милостивый боже!
Впереди тянулся коридор из бетонных блоков. Мутный зеленый свет заполнял собой его пространство. Голдривер задрал голову и с удивлением обнаружил грубые светильники, растущие из покрытого копотью потолка. Место походило на секретный бункер или на тайную подземную лабораторию, в которой нацисты времен Второй мировой ставили свои жуткие опыты. Райское местечко для диггера-экстремала и страшный сон для того, кто не ищет приключений.
Стивен, разумеется, относил себя ко вторым, но тем не менее переместился внутрь. Дверь за спиной своевольно захлопнулась, отрезав путь к отступлению. Задергав ручку, незваный гость понял, что сам себя заманил в ловушку. По крайней мере, не оставил иного выбора, кроме как продолжить ход. Голдривер погасил зажигалку, поглубже натянул капюшон и двинулся вперед. Суетливо шагая, он довольно скоро оказался у развилки. Налево или направо? Уже знакомый скрип петель не оставил времени на раздумья. Кто-то шел по пятам!
Подхватив полы накидки, Стив повернул налево и тут же пожалел о своем решении. Из глубины коридора показалась фигура. Немощный старик с огромным уродливым горбом полз вдоль стены, с трудом удерживая зажатый в скрюченных пальцах масляный фонарь. Его тяжелое хриплое дыхание казалось оглушающе громким. Док застыл в раздумьях: пройти как ни в чем не бывало или повернуть обратно? Колеблющийся разум так и не сумел определиться. Ноги понесли профессора навстречу кошмарному незнакомцу. Пролетая мимо, Стив не поднял головы. Старик тем временем замер, прижавшись к пыльному бетону, словно уступая дорогу. И все же любопытство взяло верх. Лжеохотник обернулся и тут же поймал на себе взгляд мутных рыбьих глаз. Ноздри живой мумии дергались. Губы подрагивали. Обитатель подземелья, скорее всего, не видел чужака, но абсолютно точно улавливал его запах. Стив инстинктивно сорвался на бег и скрылся за очередным поворотом.
Сердце мужчины колотилось так сильно, что его бой сотрясал все тело. Профессор отчаянно ругал себя за решение наведаться в пещеру, но уже не мог ничего с этим поделать. Новое крыло, открывшееся взору, положило конец догадкам. Все встало на свои места. Тюрьма! Вот что это было за место. По крайней мере, в этом убедил ряд металлических дверей, в каждой из которых виднелось крошечное окошко, закрытое сеткой.
Стоило Голдриверу приблизиться, в казематах началась суета. Лязг цепей, звуки падающих предметов, молитвы, причитания, истерический смех. Пленники подземелья, словно отпетые безумцы, кричали и плакали. Одни били кулаками в дверное полотно, другие неистово дергали сетку израненными пальцами. От внезапно наступившего хаоса Стивен сам едва не спятил. Ему начало казаться, что на шум тотчас слетятся проклятые птицы, а следом за ними явятся и охотники. Но опасения были напрасными. Доктор был здесь один, если не считать полоумных, что драли глотки из своих загаженных конур.
– Зачем?! Зачем я здесь? Почему сюда пришел?! Какого черта?! – взвыл в отчаянии Голдривер, не побоявшись быть услышанным.
– С-с-стивен? Это ты? – раздался слабый голос из камеры неподалеку.
Услышав свое имя, мужчина побледнел. В три шага приблизившись к окошку, доктор взглянул на ту, что с ним говорила. Тут же его колени предательски ослабли, а голова закружилась. Капли ледяного пота одна за другой покатились со лба. Чтобы не упасть на пол, Стив резко прижался спиной к стене. Безумие, царившее в этом месте, достигло своего предела. Голдривер сразу же узнал в чумазой и лохматой девчонке ее, свою порочную тайну… Свое постыдное увлечение. Героиню ночных кошмаров и сладких грез в одном лице. Даже в этой больной иллюзии им нельзя было встретиться вновь. И все же!
– Даша?! – сипло воскликнул доктор. – Это правда ты?
Девушка закивала головой, а после – горько расплакалась. Она безотрывно смотрела на визитера, в то время как слезы размывали грязь на ее впалых щеках.
Стивен помнил ее другой. Высокой. Статной. Умилительно серьезной. В день, когда их пути пересеклись, на девушке были высокая юбка-карандаш и белоснежная рубашка без единой складки. Правая кисть мужчины дрогнула от воспоминаний их первого рукопожатия. «Дарья Егожина, староста группы», – скромно улыбнулась она, отводя взгляд. «Стивен Голдривер, ваш новый преподаватель философии», – отозвался док, некрепко сжав девичью ладонь.
Нет, это не была любовь с первого взгляда. Стив не испытал похоти при виде очаровательной студентки. Тогда он уже был женат на Ангелине и даже в мыслях не допускал флирта на стороне. Особенно на работе. Тем более с ученицами.
Как бы там ни было, жизнь редко идет по сценарию, что мы пишем в мыслях. Чувства рождаются и умирают без нашего ведома. Все, что остается, – с удивлением замечать новые переживания: жар любви к тому, кто еще вчера был безразличен, или арктический холод к той, без кого однажды не хотелось дышать…
Голдривер понял, что влюблен, на третий день знакомства. Странное тепло разлилось в груди будто невзначай на исходе обеденного часа, когда Егожина протянула ему шоколадный батончик, неловко поправляя идеальную укладку. «Чай без сладостей – это грустно!» – подмигнула она и, не дождавшись ответа, ушла. Такой простой жест, в сущности, мелочь, а Голдривер смутился не на шутку. Весь оставшийся день он думал о том, как, должно быть, глупо выглядел в тот момент. Закрывшись в преподавательской уборной, он склонился над зеркалом в попытках воспроизвести то самое удивление на лице. Мужчине страшно хотелось понять, каким его увидела Даша.
– Вот дерьмо, – шепотом произнес Голдривер, осознав природу своей обеспокоенности. – Только не это!
Так начался их роман. Полгода безусловного счастья, шесть месяцев изнурительных страданий. Доктор ненавидел себя за эту слабость. Презирал за отчаянное нежелание признаться супруге в неверности. Но Ангелине не требовались покаяния. Она сама обо всем догадалась. По тому, как муж начал избегать близости и даже поцелуев. По тому, как перестал обнимать ее, возвращаясь домой. По тому, как молчал часами напролет или говорил с ней о всякой чепухе вроде погоды. В какой-то момент Ангелина поняла: мужчина рядом – не тот, кого она полюбила! Незнакомец! В лучшем случае – сосед, но точно не ее Стивен.
Перешагнув порог темного опустевшего жилища в один из вечеров, Стивен мгновенно осознал случившееся. Записка, оставленная на столе, лишь подтвердила догадки. Ангелина собрала вещи и вернулась в их московскую квартиру, оставив супруга в городе, что их разлучил.
Та ночь стала одной из самых страшных и болезненных в жизни англичанина. Словно тигр, он метался по съемной двушке, ударяя в стены и хватаясь за голову. Ни до, ни после он не испытывал такого бессилия. Решения, противоречащие друг другу, роились в голове. В один миг он, задыхаясь, набирал что-то в мобильном, в другой – швырял телефон в стену, надеясь, что тот больше не включится. Обувшись в разные туфли, Стивен уже под утро выбежал из квартиры. Даже спускаясь в лифте на первый этаж, он не знал, к кому из своих женщин направиться. Все, что ему оставалось, – это молить высшие силы о благоразумии.