Как и любой спорт, лакросс – не столько противостояние мускулов, сколько битва характеров и интеллектов. Кроме того, принципиальное значение имеет мотивация. Ее, к слову, хватало обеим командам. Одни защищали свой дом. Другие пытались в него вернуться после долгого странствия. Кто окажется сильнее? Вопрос удачи. А еще – тактики…
Первая мысль – внушить инишиалам ложное чувство преимущества. Подарить мяч, сдать его без боя, чтобы успокоить бдительность, а после – обескуражить перехватом и нанести сокрушительный удар. Подобной возможности не выдалось. Еще до того, как я ослабил давление на клюшку, нападающий соперника силой взял снаряд. Его толчок оказался таким мощным, что я едва удержался на ногах.
Мяч ушел. Затерялся в бесконечных передачах, за которыми едва поспевал глаз. Бросок, пасс, бросок… трофей, словно пуля, рассек воздух и поразил цель, вопреки стараниям Киры. Первое кольцо противника зажглось холодным синим заревом. Грянули фанфары.
Отрезвляющая пощечина вынудила собраться. Опустить руки с первым пропущенным голом – все равно что упасть до выстрела. «Одно очко ничего не решает», – убедил себя я, вновь сходясь с лидером соперников. Тот лишь ухмыльнулся, словно услышав мои наивные рассуждения. Я ждал нового сигнала с трепетом. Мой шанс. Моя ответственность. Моя возможность сравнять счет.
Стик инишиала дернулся за миг до сигнала. Без какого-либо сопротивления он забрал мяч и, пренебрежительно фыркнув, отправил его в сверхзвуковой полет.
– Нарушение правил! – крикнул я что было сил.
– Нарушений не зафиксировано, – холодно отозвался безликий рефери. – Игра продол… – Новый звуковой сигнал оборвал вещание. Очередной мяч поразил наши ворота. В цепке противника зажглось черное кольцо. 2:0 в пользу пришельцев.
– Может, просто сдадитесь и разойдемся? – крикнула инишиалка, подбросив стик.
– Что будем делать?! – задыхаясь, бросила Ульяна.
– Играть по новым правилам, – сипло протянул я. – Никаких правил.
Клюшки вышли на исходную позицию. Склонив головы, мы с капитаном соперников смотрели друг на друга исподлобья. С прошлого раза удалось запомнить, что за миг до сигнала раздается едва уловимый щелчок механизма, приводящий в действие сеть динамиков. Услышав его, я с каменным лицом навалился на стик. Как и мой противник.
Рот инишиала открылся, чтобы выдать очередную гадость, и моя реакция оказалась мгновенной. Что было сил я ударил лбом в его нижнюю челюсть. Металлический скрежет и звук заевшего механизма. Враг ослабил хватку, и я не преминул этим воспользоваться. Точно бронепоезд, я сбил соперника, преграждавшего путь к воротам, и вырвался вперед. Времени прицелиться не оставалось. Пришлось бросать на удачу.
Только увидев, как загорелось первое кольцо в нашей сцепке, я облегченно выдохнул. Следом меня накрыло небывалое ощущение. Сила тысячи воинов напитала мускулы и прогнала усталость. Будто переродившись, я ринулся в бой под оглушительный рев миллионов землян, что звучал в голове. Еще одно очко в пользу инишиалов не остудило мою прыть. Уже через пару минут я отыгрался, забив новый гол. А после – еще два. «4:3 в нашу пользу… 4:3 в нашу пользу!» – повторял я как заведенный.
Команда пришельцев пребывала в замешательстве. Начав так уверенно, они терпели поражение. По крайней мере, не могли удержать лидирующих позиций. Окончательно рассвирепев, один из вражеских защитников оставил свою позицию и пошел в атаку плечом к плечу с нападающим. Оказавшись на нашей стороне поля, двойка разделилась. У всех на глазах один из пришельцев протаранил Ульяну. Ее дубликат рухнул на землю, заискрив. Ослепленный яростью, я бросился на выручку подруге, выронив клюшку из рук. Подлая тактика инишиалов работала. Но мне было плевать. 4:4.
– Ты – труп! – прошипел я, сжимая механические кулаки.
– Предупреждение землянам. Любая физическая агрессия вне игры приведет к автоматической победе соперника, – известил голос, и я ощутил, как кисти товарищей сжали мои предплечья.
– Лев, не стоит. Сначала мы должны одолеть их на игровом поле, – прошептал Тимур. – Последнее очко. Либо мы, либо они.
Только тогда я понял, что финал близок. Не время поддаваться эмоциям. Не место выяснять отношения. В конце концов, с настоящей Ульяной все хорошо, она крепко спала в лаборатории под присмотром специалистов.
– Покончим с этим! – подал я знак рукой.
Последний мяч, совсем не похожий на те, которыми мы играли прежде, нарочито медленно опускался на исходную позицию. Я не слышал, как раздался стартовый сигнал, но отчетливо увидел движение стика соперника. Моя клюшка ловко парировала. Мяч лишь ненадолго оказался у пришельцев, я вернул его в пару движений и уже приготовился сделать бросок, как услышал злорадное «Она умерла» в спину. Затормозив, я обернулся. Инишиал жутковато улыбался.
– Невозможно. Это лишь ее механическая копия. Ты разбил робота, но не саму Ульяну…
Воспользовавшись заминкой, соперники попытались взять меня в кольцо, но встретили сопротивление моих ребят. Неуклюжая толкотня мгновенно обернулась дракой. Где-то в глубине души я знал, что пришелец сказал правду.
Ворота соперника становились все больше. Хладнокровно наблюдая за моим движением, вратарь вознес стик. Я был как никогда близок к победе. Или к самому обидному поражению в истории. Яростью всех землян, лишившихся дома, я сделал мах рукой. Стик инишиала ловко преградил путь мячу, и я затаил дыхание. Свист, треск и несколько секунд тишины, за которыми последовал сигнал. Обескураженный голкипер осматривал пробитую насквозь сетку клюшки. 5:4 в пользу землян. Все кольца в нашем символе горели ровным, уверенным светом. Едва осознав это, я рухнул без сознания.
Три года спустя память о том историческом матче поистерлась. С окончанием войны мы наконец-то открыли для себя жизнь. Помочить ступни в океане, покорить свой первый пятитысячник, шутки ради сварить яйцо в одном из гейзеров Исландии… Как же много всего интересного ждет нас с Ульяной впереди! Хорошо, что даже смерть ее физического тела не стала преградой нашему счастью. Решение навсегда остаться в оболочке андроида, чтобы не разлучаться, далось сложно. Но жалею ли я о чем-то, каждое утро просыпаясь с любимым человеком? Черта с два!
Последний Заслон
Мы так долго жили с мыслью о конце света, что однажды перестали его бояться. 1999, 2000, 2006, 2012 – один мистический рубеж сменялся другим, но жизнь продолжалась как прежде. В какой-то момент суеверные страхи, управлявшие нами из глубин подсознания, утратили власть. Тех, кто продолжал верить в наступление Апокалипсиса, почти не осталось. Едва ли кто-то всерьез ожидал услышать трубный глас архангела Гавриила и увидеть, как ночные небеса окрасятся в цвета крови и пламени.
Быть может, поэтому первый залп, разбудивший жителей штатов Вайоминг, Айдахо и Монтана в 03:40 утра, приняли за ракетный обстрел, возвестивший о начале войны. Прильнувшие к окнам американцы наблюдали чудовищное зарево – всполохи, от которых черное небо то и дело становилось бледно-оранжевым, как на полотнах Каспара Давида Фридриха. В ту жуткую ночь свершилось то, что научное сообщество называло маловероятной, почти невозможной перспективой. Пробудился Йеллоустоун.
Хотя чисто технически он и не относился к спящим вулканам. Его активность определялась как «умеренная». Но даже в самом страшном сне экологи, наблюдавшие за поведением гиганта, не могли представить его извержение. «Всё в порядке! Всё под контролем! За время своего существования Йеллоустоунская кальдера разверзалась лишь трижды и каждый раз брала передышки в 700 000 лет! Посему не волнуйтесь, ее нового буйства мы не застанем!» – улыбаясь, докладывала репортеру девушка в круглых очках и мятой панаме… за два дня до начала крупнейшего бедствия в новейшей истории.
Дальнейшее развитие событий шло вразрез с популярными теориями. Ярость Гефеста, разбушевавшегося в недрах Американского континента, превзошла ожидания. Раз за разом он ударял своим молотом о наковальню земного ядра, отправляя на поверхность безудержные потоки магмы. Первый фонтан кипящей лавы взмыл на рекордные 950 метров. Немигающими глазами его созерцали по меньшей мере три миллиона будущих мертвецов.
Антрацитовое облако пепла в считаные секунды заволокло небеса, а по земле, словно кошмарные аспиды, расползлись потоки огненных рек, сжигающие все на своем пути. Забавно, но даже от их безудержного шествия удавалось скрыться, а убежать от другого, более медлительного убийцы, смог далеко не каждый: проклятый вулканический смог, насыщенный ядовитыми газами, рано или поздно настигал своих жертв, где бы те ни прятались.
Каждое большое извержение, точно распахнутый ящик Пандоры, рождает все вообразимые несчастья, выпускает самые страшные и беспощадные казни. Землетрясения, селевые потоки и цунами – мать-природа, что вмиг оборачивается злой мачехой, уничтожает все построенное человеком, ровняя с землей целые города. Стоит лишь представить это достаточно живо – и участь помпейцев, в последний раз обнявшихся перед тем, как утонуть в пепле, перестает казаться романтичной.
Та роковая ночь вряд ли бы вдохновила голливудских режиссеров на съемку очередного блокбастера. Взаправдашняя смерть, в отличие от ее экранной дублерши, не отличается изяществом. Она до тошноты откровенна, шокирующе жестока и неприглядна. Никаких театральных вздохов и закатывания глаз. Люди, оказавшиеся в эпицентре катастрофы, сгорают заживо, истошно вереща.
Кто бы мог подумать, что американцы, чьи праотцы отдавали последнее, чтобы увидеть Новый Свет, без оглядки бросятся куда глаза глядят! Миллионы янки ринулись к соседям на север, но даже гостеприимная Канада оказалась не в силах принять всех желающих. Ее границы закрылись уже на третьи сутки с начала катастрофы. Всем, кому не посчастливилось выжить, пришлось искать иные пути отступления. Груженные под завязку лайнеры улетали и уходили по морю в безумной спешке. И на то были причины.