– А вот это было бы здорово.
Он проезжает перекресток на Ки-стрит, как только гаснет красный сигнал светофора. На Динсгейт красный загорается поминутно, чтобы поток офисных работников мог пересечь дорогу, пока бомжи собирают свои пожитки из-под дверей магазинов, а самые везучие – из шикарного места перед входом в большой универмаг. Трамвай из трех вагонов, подвывая, катит по Пикадилли, пока «гольф» Джефа проезжает мимо собора из красного кирпича. Четверть часа по Бери-Нью-роуд, где единственной помехой на пути оказывается одиночная фура с продуктами, и он уже сворачивает на Прествитч.
– Высади меня здесь, – довольно скоро произносит Конни. – Я пройду через парк.
Когда она отстегивает ремень безопасности, он берет ее за руку, но не настолько крепко, чтобы она не смогла высвободить руку, если захочет.
– Я тебе позвоню? – предлагает он.
– Только не на работу. Шеф не одобряет личные разговоры. А у вас как?
– Наша не настолько свирепая. Вот если больше двух раз в неделю, тогда начнет хмурить брови.
Конни перегибается через рычаг переключения скоростей, чтобы поцеловать Джефа, коснувшись вскользь кончика его языка.
– Лучше я сама с тобой свяжусь, – отвечает она, помахав на прощанье его полным надежды глазам в зеркале, и идет в парк.
Голые деревья светятся так, словно вот-вот превратятся в витражи, как и небосвод. Солнце похоже на портал с острыми краями, вырезанный в ровном кобальтовом полотне, чтобы свет мог литься наружу. Два щенка неуклюже скачут друг вокруг друга, а потом бегут дальше, сшибая с травы радужные бусины и гася в них искры. За собаками неспешно следует пожилая пара, мимо садовника, который сгребает в кучи граблями золотые и медные чешуйки, но на дорожке, ведущей к дальним воротам, Конни совершенно одна. Прогулки через парк всегда помогают ей собраться с мыслями, если есть над чем подумать. Она переспала с Джефом не для того, чтобы позлить Джил, она бы предпочла, чтобы Джил об этом не узнала, особенно теперь, когда все потрясены гибелью Лорейн. Кстати, зачем она так грубо выговаривала Джил из-за ее витрины? Может, переволновалась из-за того, как пройдет их первая встреча с автором, хотя это не оправдание. Скандальная реклама, несомненно, лучший способ продвинуть книгу Броуди Оутса. Надо обязательно сказать об этом Джил, как только они увидятся, обещает себе Конни, проходя последние двести ярдов от парка до своего уютного маленького домика на две спальни.
Кошки встречают ее, свернувшись аккуратными клубками на полках в гостиной. В полной стального блеска кухне она бросает в стакан пять кубиков льда и наливает воды, чтобы избавиться от сухости во рту. Хотя она принимала душ у Джефа, еще есть время, чтобы поплескаться в ванной, благоухающей летними цветами. Пока она одевается, за ней из кровати наблюдает Одинокий Лев. Он размером с нее в шестилетнем возрасте, но имя ему она дала, когда была уже в два раза старше, потому что ей показалось, именно таким он выглядел в витрине магазина. Она гладит его по колючей лысеющей голове и велит охранять дом, после чего торопится стереть похожий на катаракту налет с лобового стекла своей «рапиры».
Спустя пять минут она уже на скоростной трассе. Еще десять, и она была бы в «Текстах», если бы не туман. Заметив, как он наползает на шоссе, она понимает, что находится рядом с Заболоченными Лугами, хотя ни торгового центра, ни указателя не видно во мгле, как и солнца. Мокрые зеленые поля по обеим сторонам от дороги сереют и уменьшаются до широких обочин, ограниченных стеной ничего, и кажется, что ее разум тоже скукоживается, пока лишенное солнца пространство занимает туман. Супермаркет «Фруго» она проезжает на второй передаче и почти видит, как полоса асфальта, отделенная от мира туманом, сменяется напитавшейся влагой землей, которая засасывает колеса. Она останавливается позади «Текстов» и быстро проходит по мрачному пустынному проулку к фасаду магазина.
Дыхание тумана как будто заполнило ей голову и застыло там заодно с запахом. Она откашливается, но это не помогает избавиться от него, зато Гэвин тут же перестает зевать и принимается аккуратно раскладывать на прилавке листовки с расписанием мероприятий. У всех покупателей уже есть по экземпляру, и между стеллажами прохаживается не меньше дюжины мужчин и женщин. Вуди должен быть доволен, вот только сегодня у него выходной. Конни бегом поднимается наверх в уборную, как упорно называет туалет американец, и с такой силой высмаркивается в несколько салфеток подряд, что начинает кружиться голова. Должно быть, она ведет себя так шумно и решительно, потому что ей померещилось, как серая масса на мгновение показалась в нижней части зеркала; Конни охватывает тревога, она невольно оборачивается, убеждаясь, что в помещении одна. В основном избавившись от туманной слизи и уже не обращая внимания на ее последние остатки, она регистрирует под часами свой приход и по дороге к своему рабочему месту сияет улыбкой всем, кто собрался за столом во главе с Найджелом, не исключая, но и не выделяя Джил. Она собирается проверить почтовый ящик, когда слышит, что собрание завершилось, и дверь кабинета приоткрылась на дюйм.
– Конни? – окликает Джил.
Она говорит негромко и настороженно, но решительно и смущенно улыбается тому, что ее заметили.
– Ну, в чем там прикол, Джил? – подбадривает Конни.
– Не знаю, стоит ли это называть именно так, – произносит Джил, со щелчком открывая сумочку. – Ты сознавала, что делаешь, если это была ты?
Неужели она каким-то образом вычислила, что Конни провела ночь с Джефом? Но с чего Конни решила, будто это хоть как-то касается Джил? Она подавляет в себе желание занять оборону, когда дверь рывком открывает Вуди.
– Опять что-то случилось?
– Разве у вас не выходной? – не успевает удержаться от вопроса Конни.
– А что, ты бы хотела?
– Только ради вашего здоровья. Вам необходимо время от времени отдыхать от нас.
– Это время придет, когда мы достигнем верхних показателей. Мне по-прежнему снится пустое хранилище, откуда нечего отправлять в торговый зал; надеюсь, уже скоро это будет не просто сон. – Он умолкает довольно надолго, и Конни кажется, что его мутные глаза действительно смыкаются от недосыпа, но затем он произносит: – Мы тебя прервали, Джил.
После его слов Конни еще решительнее настроена защищаться, она готова отрицать вообще все, что может содержаться в письме, которое Джил извлекает из своей сумочки. Впрочем, когда Джил разворачивает его, это оказывается рекламная листовка со списком мероприятий.
– Я пыталась сказать Конни. Конни, извини, но думаю, это ты могла бы заметить.
Вуди разворачивается в дверном проеме, чтобы взглянуть на листовку.
– О, новые.
В первый момент, всматриваясь в текст, Конни готова поверить, что ничего страшного не случилось, но затем она перечитывает заголовок:
МЕРОПРИЯТИ, Я В «ТЕКСТАХ»
Запятая мала настолько, что ее можно принять за грязное пятнышко, но все-таки это запятая.
– Не могу поверить, – слышит она собственный голос, отчего чувствует себя еще глупее. – Я же всё проверила на экране, а потом еще раз, когда распечатывала.
– В таком случае, мне кажется, нас взломали.
– Иногда просто видишь то, что ожидаешь увидеть, да? – произносит Джил. – Я и сама не сразу заметила. Только когда взяла стопку, чтобы раздавать в школе, моя дочка спросила, нет ли здесь ошибки.
На ее губах снова играет улыбка. И не важно, какая она, насмешливая или сочувственная, но неужели Джил действительно не понимает, что только усугубляет положение Конни?
– Может, люди подумают, что так и надо, просто немного чересчур оригинально, – говорит она Конни. – Как будто подразумевается «мероприятия и я» в «Текстах».
Конни почти уверена, что Джил утонченно измывается над ней. Возможно, считает, что Конни не посмеет ответить при Вуди, в таком случае она прямо первостатейная стерва. А раньше Конни думала о ней иначе? Ничего сейчас не приходит на ум. Она раскрывает рот и тут же из-за голоса Грэга превращается в куклу для чревовещания, отчего ощущает себя совсем уж дурой.
– Конни, позвони, пожалуйста, на шестой телефон. Конни, позвони на шестой телефон.
– Лучше позвони, – советует Вуди. – И спасибо за рекламу, Джил, даже если она производит не то впечатление, какого мы хотели добиться.
Она не говорила, что вручила листовку хоть кому-то. Конни улучила бы момент, чтобы заметить это вслух, только Вуди сверлит взглядом телефон, словно подталкивая ее к нему.
– Да, Грэг, – произносит она, сняв трубку.
– Кружок читателей спрашивает, где им собираться.
Почему он просто не переключил звонок? Она знает, что он жаждет продвижения по службе, но какого черта ведет себя так, словно его уже назначили менеджером.
– Переключи их на мою линию, – просит она, – я сама поговорю.
– Они не по телефону, они здесь. Начало через несколько минут.
– Я что-то сомневаюсь, Грэг. Кто-то перепутал время.
– Но так указано в твоем рекламном листке.
– Кто тебе такое сказал? Джил? – Похоже, имя звучит как обвинение, а не как просьба дать листовку, потому что Джил не сразу протягивает ее. – Я ничего такого не вижу, – едва слышно произносит Конни.
– Значит, там такого нет, правда? – спрашивает Вуди, и его взгляд требует пояснений.
– Я знаю, что написала восемнадцать ноль-ноль, а не одиннадцать. Могу поклясться, что так и было.
– Клянись сколько угодно, только не при посетителях.
В голосе Вуди нет даже намека на моральную поддержку, поэтому она почти с облегчением возвращается к телефону.
– А Уилф там? – спрашивает она.
– Он как раз отправился в хранилище.
– Я его перехвачу.
Когда Конни срывается с места, Вуди вскидывает раскрытую ладонь так быстро, словно собирается отвесить ей пощечину.
– Пока ты не убежала: мы точно нашли все ошибки в том, что ты написала?
– Надеюсь.
– Но надо бы удостовериться.
Больше всего ее выводит из себя то, что он устраивает ей выволочку при Джил. По-видимому, ярость ослепляет ее – она едва различает набранный текст, не говоря уже о том, чтобы вылавливать в нем другие ошибки.