– Не знаю, у меня никогда не было, – произносит он, а потом смотрит на нее с благодарностью. – Раньше, – прибавляет он.
У Конни мелькает мысль, уж не готова ли Агнес взять на себя роль Лорейн, чтобы говорить от имени коллег даже тогда, когда они об этом не просят.
– Ты в самом деле не в состоянии продолжать, Уилф?
Его глаза блестят, словно увлажненный туманом асфальт за окном.
– Прошу прощения. Я всех вас подвел.
По-видимому, это утвердительный ответ. Конни придется взять на себя кружок читателей, но она ведь просто пролистала книгу по диагонали. Она поднимает трубку ближайшего телефона, и ее голос разносится по торговому залу, призывая Джил.
– Скажи своим подопечным, что мы пришлем тебе замену, – говорит она Уилфу, – но что ты собираешься делать дальше?
– Здесь ведь негде прилечь, – подхватывает Агнес. – Попробуй посидеть с закрытыми глазами. Сам до дома ты не доедешь.
– Джил, ты можешь оставить свои полки на потом, – Конни даже не спрашивает. – Похоже, у Уилфа приступ мигрени и нам нужен человек, способный побеседовать с его кружком о книге Броуди Оутса.
– Но, кажется, она мне не понравилась.
– В таком случае, не стоит этого скрывать. Просто поговори с ними, это же твоя работа. Они в подростковой секции. Спускайся немедленно, – произносит Конни и вешает трубку.
Уилф поплелся к своим читателям, чтобы сообщить им новость. Женщина с караваем на голове всплескивает руками, когда он отходит к креслу недалеко от своей секции и опускается в него, закрывая глаза. Но почти сразу же открывает их снова и пристально всматривается в корешки книг перед собой, прежде чем прикрыть глаза рукой и еще глубже провалиться в кресло. Конни уже собирается предложить ему парацетамол, когда подходит Джил со стаканом воды и пачкой аспирина. Приняв от нее помощь, Уилф снова прикрывает глаза, а она отправляется к нише в секции подростковой литературы, даже не взглянув на Конни. Присев на краешек свободного стула, она произносит:
– Я Джил. Кому понравилась книжка?
Конни невольно поджимает губы, потому что аудитория отвечает Джил молчанием. В конце концов молодые женщины признаются, что им что-то в ней понравилось. Конни задержалась бы послушать, как Джил справляется с председательницей, вот только это никак не поможет ей отпечатать новые листовки. Она выходит из-за прилавка, когда в магазине появляется Вуди.
– Дайте мне знать, если этот парень принесет на возврат что-нибудь еще, – произносит он, опуская кассету на полку с возвратами. – Концерт затерт другой записью.
– И что там?
– Какое-то старое историческое кино. Вроде бы, с какими-то вашими сражениями. И качество отвратительное. Неудивительно, что он не захотел оставить кассету. – Вуди уже успел заметить Уилфа и Джил. – Что тут успело произойти, пока меня не было?
– И Уилфа мигрень, – сообщает Агнес. – А Джил читала книгу.
– Ради бога, скажи ему, чтобы сидел наверху, пока ему не полегчает, – обращается Вуди к Конни.
Та с раздосадованным видом направляется к Уилфу, когда Агнес продолжает:
– Конни сказала, мне надо самой попросить вас закрыть магазин после обеда, чтобы мы все могли пойти на похороны Лорейн.
– Вуди хочет, чтобы ты посидел наверху, где тебя не увидят посетители. – Торопливо сообщив об этом Уилфу, Конни идет обратно к прилавку, чтобы услышать ответ Вуди.
– Зачем же все? Насколько я помню, некоторые из вас не очень-то хорошо с ней ладили.
– Мне кажется, ее родители хотели бы видеть там всех.
– Но они ведь даже не знают, сколько у нас работников, верно? Нет смысла закрывать магазин, пусть даже ненадолго, когда у нас и без того на одного человека меньше. И всем, кто захочет присутствовать на похоронах – если это не их выходной, – придется выйти на следующей неделе в ночную смену. Надеюсь, все в любом случае выйдут и помогут привести ее секцию в такой вид, какого она сама добивалась.
Агнес неверящими глазами смотрит на Вуди, пока Уилф удаляется в комнату для персонала. Конни идет за ним, на тот случай, если ему не удастся приложить пропуск к пластине в стене, но он довольно ловко справляется с задачей. На середине лестничного пролета он оборачивается и моргает так, словно за ним гонятся.
– Посиди за столом Рея, чтобы остальные могли приходить на перерыв, – велит она. – А у Рея сегодня выходной.
Уилф хватается за подлокотники кресла Рея и усаживается перед пустым компьютерным экраном. Когда Конни включает свой монитор, Уилф закрывает глаза рукой. Она удаляет незваную запятую, еще раз перечитывает документ и тут замечает, что Уилф подглядывает за ней сквозь пальцы.
– Ты видишь что-нибудь, что еще нужно исправить? – спрашивает она.
Он смыкает пальцы так быстро и с такой силой, что она опасается, не прищемил ли он себе веки.
– Ничего, – бормочет он.
Изображение на мониторе колышется, словно клубы тумана. Когда Конни прокручивает текст, убеждаясь, что компьютер не выкинул очередной трюк, в комнату для персонала забегает Ангус, чтобы налить себе кофе из кофеварки. Она знает, что он никогда не отказывает другим в просьбе. И она уже хочет попросить его просмотреть документ, но тут из хранилища появляется Агнес.
– Ангус, ты на следующей неделе выходишь в ночь?
– Собирался. Я внес свое имя в список.
– Я тебя и не отговариваю, просто Вуди сказал, все, кто выходит в ночь, могут пойти на похороны. Мне по-прежнему кажется, что должны пойти все. Мне кажется, это важно, если мы и дальше собираемся работать вместе.
Она возвышает голос и поднимает брови, глядя на Конни, которая пытается игнорировать ее, изучая экран. Чем упорнее она сосредотачивается, тем меньше смысла в словах на экране, даже после того, как Агнес возвращается в хранилище. Когда Конни решает напечатать одну листовку, поскольку на бумаге ошибки заметнее, наверх галопом поднимается Вуди, напевая себе под нос песенку, которой колонки под потолком изводили каждого в те недели, когда шла подготовка к открытию магазина:
– «Ах ты, боже, вот так так»… Необходимо поддерживать бодрость духа, – поясняет он Ангусу. – А вот тот, кто нам нужен.
– У меня почти закончился перерыв, – заверяет Ангус и залпом опрокидывает полкружки кофе.
– Эй, не обязательно захлебываться. Я всего лишь хотел попросить тебя помочь мне на следующей неделе. Ты ведь не очень тесно общался с Лорейн, так? И не принадлежал к числу ее особенно близких друзей, если у нее таковые были.
Сердитое громыханье книг на тележке в хранилище сменяется тишиной, похожей на задержанное дыхание.
– Я знал ее только по работе, – признается Ангус.
– В таком случае тебе необязательно ходить на ее похороны, правда? И ты подменишь того, кому это важно.
– А ее родители не спросят, почему это я не пришел?
– Разве ты знаком с ними?
– Пока еще нет, но…
– В таком случае они вряд ли подозревают о твоем существовании. Они только зря расстроятся, если кто-то заострит на этом внимание, и это им сейчас совершенно ни к чему, верно? Значит, мы с тобой договорились? Я могу на тебя рассчитывать?
– Наверное, да, – отвечает Ангус, и Конни чувствует, что этим уклончивым ответом он надеется утихомирить Агнес. – То есть можете, – ему приходится сказать это Вуди, что вызывает неистовый грохот тележки в хранилище. Он осушает кружку и ставит ее к таким же другим в и без того забитую посудой раковину, после чего убегает вниз, пока Вуди всматривается в экран Конни.
– Как теперь? – интересуется он.
– Лично я не вижу проблем, а вы?
– Я их вижу всегда, – отзывается он, поглядывая на мониторы системы безопасности у себя в кабинете. – Боюсь, писатели не в восторге от твоей подружки Джил.
– Я бы не стала называть ее так.
– В самом деле? Между вами какие-то трения, о которых мне стоит знать?
– Лично я считаю, что между нами нет ровным счетом ничего.
Его внимание сосредоточено в основном на мониторе, хотя он и поворачивается к Конни.
– Ей не удалось продать им твою книгу, – сообщает он. – Большинство из них ушли, все еще недоумевая, почему мы вообще ее выбрали.
– Как, они уже разошлись? Сколько мы здесь просидели, Уилф?
Когда Уилф в ответ мотает головой, не убирая руку от глаз, ей отвечает Вуди:
– По моим часам, не меньше получаса.
Неужели она таращилась на экран все это время? Сквозь пелену липкого смущения она слышит, как Вуди произносит:
– Боюсь, и ты тоже их не впечатлила.
Она уже чувствует себя так, как, по ее представлению, должен чувствовать себя Уилф.
– Не помню, чтобы я вообще к ним обращалась.
– Своими листовками. Я попытался внушить им, что это дефект принтера, но мне вовсе не нравится лгать во благо магазина. Не придется ли мне делать это снова?
– Разве вы сами не знаете? Вы же видите то же самое, что и я.
– Я смотрю на тебя, Конни, – отвечает он, после чего переводит взгляд на экран. – Распечатай, как только еще раз проверишь, а затем ты могла бы расставить часть книг Лорейн, чтобы у людей появилась возможность их купить.
Конни делает вывод, что Вуди видит столько же ошибок, сколько и она, – ни одной, однако когда он уходит в свой кабинет, ее пронзает мысль, вдруг он, как и ее разум, решил сыграть с ней шутку. Она всматривается в экран, пока слова не превращаются в полностью лишенные смысла знаки. Когда она подключает принтер, движимая одним только отчаянием, Уилф издает низкий стон, словно озвучивая его. В какой-то миг ей хочется все сказать начистоту, но затем она прикрывает рот твердой рукой. Просто напряжена из-за того, что случилось с Лорейн, говорит она себе. Все они, должно быть, напряжены, но постепенно напряжение пройдет. И она не собирается распространяться о своих чувствах на работе.
Глава одиннадцатая
Ангус
Когда «вектра» поворачивает на съезд к Заболоченным Лугам, мать, сидящая за рулем, спрашивает:
– Ты не хочешь сам повести остаток пути, а?
Она вот так задает вопрос и ждет, чтобы он согласился?